Технику плавно качнуло, Михаил через десять секунд произнёс,

– Вау, вот это да. Машину в куски порвало.

– Там второй джип, хочешь попробовать?

– Я даже не знаю.

– Ясно. Не любишь жаренное мясо, в чёрном, – произнёс я и навёл прицел на вторую машину, зарядил осколочным снарядом.

– Привет вам от Толстого и компании, – озвучил я и нажал на педаль.

– Механик, в колонну, догоняй наших, а то пиво кончается, – сказал я и с тяжёлым взглядом посмотрел на наводчика-дублёра.

По прибытию на базу выяснилось, что пострадали четверо в грузовиках. Хорошо, что не убило.

– Говорят ты уже опробовал свою технику? – спросил меня командир базы.

– Так, в лёгкую, два выстрела.

– Две машины в сито и жмуриков шестеро.

– Откуда информация?

– Лётчики фотографии показали. Они вылетали по заявке с колонны, после обстрела, но опоздали. Сняли горящие машины.

– Понятно. Ну что, давай расставим машины по периметру для охраны базы. У меня три состава наводчиков, будут каждые 8 часов меняться.

– Ты в долгий ящик дела не откладываешь, люблю таких.

Приняв душ, я пошёл на обед. Взял поднос и двинулся вдоль раздачи, взял харчо, пюре с котлетой, салат из помидоров и компот из сухофруктов. На том месте, где должна была быть касса стоял повар с заварочным чайником.

– На десерт, – произнёс он и подмигнул левым глазом.

Я взял чайник, поставил на поднос, он оказался холодным. И понял всё. «Холодный чай на опохмел» – подумал я, сидя за столом. Так я не против. Налил в чашку, которую мне принёс тот самый повар, треть, подмигнул повару и выпил залпом, крякнул и закусил помидором.

За два дня до выхода на позицию, технику ещё раз проверили, дозаправили и даже «Кистень» попробовали в деле. Группа из 16 басмачей попытались подойти к базе на близкое расстояние, чтобы обстрелять её. По договорённости с морскими пехотинцами, их подпустили на расстояние в один километр. Два выстрела и 10 басмачей разметало в куски, затем в дело вступили морпехи и закрыли вопрос о безопасности.

– Знатно твои сработали, – сказал полковник Рубцов и добавил,

– Парочку оставишь на базе?

– Три, а три будем тестировать, затем поменяем их местами, – ответил я. – Завтра уходим на Дамаск, а затем – куда будет нужнее.

– Удачи.

– Не помешает.

Нас прикрывал вертолёт, два танка, два грузовика пехоты, ехали всю ночь и весь день. К вечеру на одной из остановок пополнили запас горючего, поужинали.

– Внимание! Противник с лева! К бою! – прозвучала команда в радиостанцию.

– Зарядить осколочным и термитным, – скомандовал я.

– Навести на цель.

– Есть, навести.

– Есть, навести.

– Я беру правый фланг, вы – центр и левый фланг.

– Готово.

– Готово.

– Огонь.

Корпус установки мягко качнуло, она встала на место.

– Что там, Миша?

– Танки.

– Зарядить кумулятивным или бронебойным. Огонь по готовности.

– Есть, по готовности.

– Есть.

В прицел я увидел, как вертолёт заходил над колонной бронетехники противника поливая её ракетами и снарядами из пушек.

– Поднять башню на два метра, зарядить бронебойными оба ствола.

– Есть, зарядить бронебойными, – отозвались две других машины.

– Ребята, постарайтесь никого не упустить, бейте в хвост колонны.

– Есть, не упустить.

– Есть, в хвост колонны, – отозвались «Кистень» и «Бердыш».

– Ну, кто больше техники сожжёт? Кто соврёт, того вырвет! Поехали.

В колонне врага, которая пыталась зайти в тыл правительственным войскам, было два десятка БМД-2, десяток БМП и десяток танков Т-64. Но, неожиданно для себя и для нас, они подставили борта нашему вертолёту и нашим шести стволам, которые уже сделали 18 выстрелов и продырявили пятнадцать единиц. Вертушка изрешетила 7 единиц БМД-2 и пошла на базу за боеприпасами. Ей на смену вылетели две других вертушки.

– Миша, правая пушка на тебе, кумулятивным стреляй после меня.

– Есть.

Через пять минут «Протазан» сделал ещё восемь выстрелов, колонна перестала существовать, с «Кистеня» доложили,

– Два УАЗА с флагами Сирии в нашу сторону.

– Переводчика ко мне, живо, и выйти на их канал для переговоров.

– Есть, переводчика.

– Офицер с сирийским флагом к нам, – доложили с головы колонны.

– Веди, к центру колонны.

– Есть.

– Лейтенант Зафар, вооружённые силы Сирии.

– Толь Толич, вооружённые силы России.

– Мы ждали подкрепление из Латакии, думали будет больше техники и солдат.

– Разве нас мало?

– Да как сказать…

– Так и говори, что не веришь в силу русского оружия. Наводчики! Ко мне.

– Есть.

– Есть.

– Ну, сколько кто подбил?

– Я два.

– А я три.

– Мне оставили один?

– И кто соврал, если я три подбил.

– Надо запись посмотреть, – сказал капитан Хмуров, наводчик с «Бердыша».

– Тут без записи видно, что противник не доставал нас, поэтому мы и развлеклись как в тире. Но в будущем так просто не пройдёт, поэтому быть на чеку и готовым ко всему. Пополнить боезапас на технике и выдвигаемся к союзникам на помощь. Думаю, что им трудновато, иначе они не выслали бы к нам проводника. Всё выдвигаемся.

Вдоль дороги по сторонам были выкопаны и обложены мешками с песком огневые точки. Сирийцы, смуглые или не мытые смотрели на нас с надеждой, глаза были голодные и без надежды на хорошее. «Да. Не вдохновляет на подвиг и победу», –подумал я и, сняв шлем, вышел из капсулы, чтобы обсудить с местным командование ситуацию. Так называемая оппозиция теснила солдат Асада и имела преимущество в вооружение и снабжении, так как контролировала трассу и поставки.

– Ставь задачу, генерал, – сказал я.

– Она проста – победить игиловцев* и выгнать их из Сирии! – ответил он.

– Понятно. Кто, отвечает за данный сектор? – спросил я.

– Полковник Фарух, – сказал стоящий за генералом военный.

– Прошу к карте, – произнёс я.

– Где, что, кто окажет содействие моей артиллерии?

– Все солдаты данного сектора, – ответил Фарух.

– Что нам нужно сделать в данном секторе?

– Оттеснить врагов от трассы и нанести поражение технике и живой силе.

– Есть данные разведки о противнике?

– Да. Бронетехники около семидесяти единиц и около трёх тысяч пехоты.

– Где происходит огневой контакт с противником?

– Практически по всей трассе.

– Ясно. Необходимо три переводчика и понимание ваших солдат, о том, что мы вступили в бой на вашей стороне.

– «Бердыш».

– Есть, «Бердыш».

– Контролируешь юг, юго-восток.

– «Кистень».

– Есть, «Кистень».

– Юго-запад, запад.

– «Протазан» контролирует Северо-запад; Север; Северо-восток. Стреляем по всем, кого определяют переводчики, а так-же по запросу сирийской пехоты и нашей. Всем всё понятно? Тогда приступаем немедленно. И помните, что у нас на каждую машину по три состава экипажа. Меняемся каждые 4 часа. Всем, всё ясно?

– Так точно.

– Так точно.

– За дело, экономьте снаряды, в пустую не тратить.

В первый вечер и ночь, благодаря нашей оптике, мы уничтожили на подходе около десяти танков, пять БМД и два БТР, пехоты около шестидесяти человек. Оппозиция ощутила потери не сразу, только утром, когда стало видно усеянную пустыню горящей техникой и телами. Со злости они пошли в атаку и попали под наш огонь, правда стрелять мы начали только тогда, когда техника врага подошла на 4-5 километров, а пехота просочилась на триста-двести метров. Через час боя они отступили, потеряв около восьми единиц техники и около двух сот пехотинцев. На окраине Дамаска резко поменялась ситуация, противник нёс потери, солдаты правительственных войск воспряли духом и были готовы атаковать противника. В планах штаба не было атаковать противника, удержать позицию и только. Но днём подошло подкрепление в размере 230 солдат и пяти танков Т-72 и 6 орудий.