Он лежал на любимом диванчике так, словно являлся гостем в кабинете. Лежал в развалку, со свисшей ногой, иногда с сигаретой или курительной трубкой во рту. Его длинные волосы играли роль маски для сна, еле видные сквозь локоны глаза, лишённые зрачков, казались больными, а губы засохли и слиплись от долгого молчания. Слушая посетителя, он, иногда подбирая волосы и закидывая назад, пялился на фотографию, которую держал меж двух пальцев. Ни людские души, пришедшие на суд, ни сотрудники Министерства Апокалипсиса не знали, на что он смотрит. А когда его спрашивали об этом – он бережно откладывал фотографию и, едва оставаясь вежливым, отвечал: «Неважно».

Верховный Судья.

Занятость: Полная.

График работы: Полный день.

Готовность к командировкам: Нет.

Желаемая зарплата: 120 000 душ/месяц.

Личная информация.

Раса: Бог загробного мира, Высший Бог.

Место проживания: м. Чистилище (сейчас), (предыдущее место проживания неизвестно).

Переезд: Невозможен.

Возраст: +– 800 000 лет (на основе записи сотрудника).

Пол: Муж.

Семейное положение: Не женат.

Опыт работы.

Период работы: 316 год, до Новой эры – наст. вр., Новая эра.

Стажировка: Не было.

Специальность: Психолог.

Должность: Верховный Судья.

Организация: ООО «Министерство Апокалипсиса», м. Чистилище.

Дополнительная информация:

Иностранные языки: Превосходное владение человеческими языками.

Вредные привычки: Присутствуют (курение).

Рекомендуют: Дантъери Судьба (второй начальник).

Родственники: Сотрудник пожелал скрыть информацию.

Личные качества: Ответственность, высокий уровень познаний, суровость, немногословность.

Всё работает странно. Смерть отправляет душу сюда, а я выбираю, что с ней делать. В общем, люди в моём распоряжении. Иногда я жалею, что мне дана такая ответственность. Порой, когда у меня бывает плохое настроение, я могу отправить человека не туда, да и правила никогда не соблюдаю, а чаще всего действую по моральным законам. Ну, знаете, как ни крути, а заповеди и мораль – разные вещи. Иногда правила бывают нелогичными, да и выполнять их порой глупо.

Я – Верховный Судья. Выбираю, куда провожать людей – в Ад, Рай или Чистилище. Работаю на Министерство Апокалипсиса, являюсь в нём этаким офисным планктоном, который сидит на сто сорок втором этаже в одном из миллиарда кабинетов, и провожу психологический сеанс с душами и персоналом. То есть, для компании я являюсь проводником, судьёй и психологом.

Немолодой мужчина. Полноватый, но не настолько, чтобы кидать в Ад за чревоугодие. Длинными усами он точно хотел прикрыть пухлые щёки, а с распухшим носом такой трюк не прошёл. И выглядело это так, будто именно из этого большущего носа с широкими ноздрями и выходят усы.

– Добрый день, присаживайтесь, – сказал я.

– Добрый, – откликнулся мужчина, присев на кресло.

Моё нежелание уступать диван его оскорбило, но он оставался вежлив. Похвально.

– А вы у нас… – я глянул в документ, – Артур?

– Да, всё верно, – подтвердил он. – А я где?

– Вы на Небесном Суде, Артур, – со всем пафосом, который я мог из себя выдавить, сказал я. – Сейчас я буду задавать вам простые вопросы и, на основе ваших ответов, определю вашу дальнейшую судьбу. Вы готовы?

– Да, конечно.

– По вашему виду я уже понял, что за чревоугодие вас в Ад нельзя отправить. Хорошо. Являетесь религиозным человеком?

Зачем я вообще про чревоугодие сказал? За полноту я в Ад не отправляю. Ну, только если это не каннибал какой-нибудь. Наверное, у меня было бы больше мотивации соблюдать бредовые правила, если бы мне за это доплачивали. А так… какой смысл портить человеку загробную жизнь, если я даже не получу за это лишних денег? Смеха ради? Да нет у меня садистких наклонностей!

– Да, я религиозен. Недавно я понял, что феи существуют, значит, и остальное – тоже.

Феи?… Так это о нём мне Смерть рассказывал ещё два года назад?! Этот мужик два года стоял в очереди?!

– М-да… Ладно. Хорошо, вы не врёте. Так, дальше. Вы совершали преступления?

– Нет. А к чему эти вопросы?

– Это не важно. Артур, я вас поздравляю. Вы отправляетесь в Рай. Пройдите, пожалуйста, к лифту, он находится справа от миллион пятого кабинета, и поднимайтесь на восьмисотый этаж. Вас проводят.

Артур, поблагодарив меня, встал и покинул кабинет.

Артур походит на скучного человека. Он явно будет одним из немногих, кому не наскучит в Раю также быстро, как другим туда попавшим. Скоро этот усатый дядька будет бродить по саду, наполненному другими людьми – в белых, как ангелы, накидках – и… всё. Не будет развлекаться и проводить пошлые беседы с другими мертвецами; не будет сильно увлекаться здешними фруктами, а если рискнёт – отправится в Ад за обжорство; не выйдет за пределы сада и не посмотрит на настоящие райские красоты, где живут ангелы. Ведь людям туда вход строго запрещён, и только боги знают, что находится за золотистым забором. А иногда – даже боги не знают.

Апок, как всегда, позвал меня к себе в кабинет с какими-то претензиями, что странно, ведь уже продолжительное время я работаю нормально. Но, на этот раз, его истерический крик был адресован не мне. Он кричал в пустоту, иногда каверкая чьи-то слова.

– Всё! Всё! Нам хана, Жнецов! – нервозно кричал Апокалипсис. – Хана!

– Что случилось?

– С небес проверку присылают! – он схватился за лысую голову.

– И что?

Наверное, я ещё многого не осознал. Например, не осознал, зачем бояться чего-то естественного и неизбежного? Ведь проверка – такая же часть офисной рутины, и в чём тогда смысл уделять ей столько внимания?

– Ты!… Ты!… – казалось, в эту же секунду он был готов вырвать мне кадык. Меня спасал стол, ставший перегородкой между нами. – Тебе никогда не приходилось бояться чего-то неизбежного! Ты никогда ничего не терял! И ты мне будешь что-то говорить?! Лучше просто помалкивай, когда не знаешь, о чём говоришь!

Я приспустил глаза. Апокалипсис сплюнул в пепельницу, окончательно затушив окурок.

– А что за проверка? – спросил я.

– Херувимы… – проворчал он.

Истерику Апока прервала открывшаяся дверь, но, увидев Голода и Войну, стоящих на пороге и не представляющих для него никакой важности, он продолжил ворчать.

– Апок, слушай…

– Да перестаньте вы! – перебил Апок Войну. – Я, как-никак, ваш начальник!

– Апокалипсис Антонович, – поправилась Война, – вам письмо.

Я глянул на Апока, надеясь получить ответного взгляда, но начальник зациклился на скрученном золотистой летной бумажном листе, торчащим из кармана Голода.

– Читай! – приказал Апокалипсис.

– Вроде бы, там было написано, что её вам Бог прислал, – сказал Голод.

«Голод, кто тянул тебя за язык?!» – хотелось мне всегда спросить. Всегда, начиная с ранних лет, задолго до работы в МА. Голод никогда не умел подбирать нужных слов.

И сейчас кривоносая истеричка, зовущаяся Пророковым Апокалипсисом, задрожит, присядет и уронит голову на стол, закричав:

– Всё, это кара небесная, всё! В прямом смысле! – так и случилось.

В детстве я часто слышал, как Апока (когда он только сел в тюрьму) восхваляли и поддерживали, и я действительно думал, что он – достойная личность. Но теперь, смотря на этого сломленного параноика, хочется плакать. Может, в молодости он и впрямь был крут, но сейчас…

Голод перебил его, принявшись зачитывать:

– «Ну, здравствуй, бывший зятёк, Апокалипсис! В ближайшее время хочу наслать пару херувимов на проверку твоей организации, а то дошли до меня слухи от работницы твоей, Агнессы, что дела грешные ты вершишь, взятки берёшь. Вот, хочу проверить вашу работу через своих подчинённых. Херувимы будут через четыре дня. С любовью, Бог».