– Успокойся! – повысила голос Кира. – Хватит истерить! Как он мог заранее знать, кого нас встречать пошлют?
– А я с ней согласна, – вставила Юля.
– Рот закрой, буренка! – рявкнула Кира.
– Сама закрой рот! – ответила ей Юля и вылетела из машины. Слово за слово и перепалка переросла в потасовку. Юля вцепилась в волосы Киры, та оттолкнула девушку и встала в боевую стойку, приготовившись нанести удар нахалке. Но между ними встал Дарьян. И это был самый для него неподходящий момент. Кира уже замахнулась и не смогла остановиться – парню прилетело в глаз. Без чувств он свалился на раскисшую дорогу. Нокаут, однако. Секунду спустя, вся группа пыталась отобрать ружье у Могильникова. Он, увидев сына лежащим на земле без сознания, машинально потянулся за оружием. Нет, не думайте, дорогие читатели, что Могильников – монстр! Он хоть и странный, но человек относительно адекватный и потому лишать жизни Киру он бы, конечно, не стал. Но припугнуть-то девчонку, обидевшую его сына, надо! Патологоанатом без особого труда разбросал всех в разные стороны и побежал с ружьем наперевес за Кирой, она юркнула за машину. Завернул – получил кулаком в лицо. Девушка со всей профессиональной боксерской мощью ударила Олега Уюковича, ушибла три пальца и растянула запястье. Могильников почесал щеку и продолжил наступать на нее. До тех пор, пока не наступил на куриное яйцо. Следующие несколько минут подняли настроение всей группе. За Могильниковым бегала курица, которая за своих детей тоже была готова порвать любого. Хозяин Марфы, тем временем, сидел на своём креслице и с удовольствием наблюдал за происходящим. Наконец, Уюкович не выдержал нападок бешеной птицы, выстрелил в землю прямо перед ней. Напугал, птичка остановилась. Сверху упала утка.
– Где эта старая морда? – зарычал Олег Уюкович, туристы кинулись спасать старика от неадекватного патологоанатома с ружьем. Но спасать, оказалось, некого. Петр Ильич Чайковский испарился, причём, вместе с курицей и своим стульчиком. Сцену немого созерцания места, где только сидел старик, а потом бесследно пропал, прервали охи и кряхтения, которые раздались со стороны дороги – в себя приходил Дарьян. Его подняли и привели в чувство. Под глазом у парня наливался пурпурным цветом огромный фингал.
– Вот и помогай людям, – пробурчал он. – Все, хоть прибейте друг друга, я больше даже не пошевелюсь!
Кира пыталась извиниться, оправдывая все случайностью, но парень демонстративно надел солнцезащитные очки, и отвернулся.
Наконец, страсти улеглись, и, подгоняемые Валеновым туристы принялись вытаскивать вещи из машины, доставать дождевики и накидки на рюкзаки. По традиции, из общей массы выделился Тощий. Он достал из рюкзака аккуратно сложенные два метра плёнки и начал мастерить плащ.
– Миша! Мы ведь вместе с тобой ходили в магазин и купили тебе нормальный дождевик, но ты всё равно взял с собой эти куски плёнки? – удивилась Лея.
– Тут такое дело… – застеснялся он, – я повесил его сушиться, а он улетел.
– Сушить новый дождевик? – не поняла его Лея.
– Но ведь все новые вещи принято стирать перед тем, как надеть на себя, разве ты делаешь по-другому? – недоуменно посмотрел на девушку Тощий.
Несмотря на дождь и не вполне приятные события, туристы захихикали. Могильников вернулся к пассажирскому сиденью за флягой, и обнаружил рядом с ней мешочек с пирожками и записку, на которой было написано «Удачи!» и нарисована смешная рожица. Записку Олег Уюкович передал Элине, мешочек – Эдкевичу, флягу – своему, требующему подпитки, организму.
– Вернёмся – напишу жалобу на администратора. Хотя, нам все равно идти к поселку, там и выскажу ему все! – злился Роман, а Эдкевич, блаженно жмурясь, доедал уже второй пирожок.
Юля сморщилась:
– Фу, они же с коровьими яйцами!
Тощего стошнило:
– Я точно не доживу, – простонал он с плёнкой в руках.
– Дед – болтун, каких ещё поискать. Пирожки с брусникой, берите, очень вкусно! – пробубнил Эдкевич с полным ртом. – Спасибо ему!
Туристы решили последовать совету и спустя некоторое время все пили чай и доедали пироги. Дарьян с синяком под глазом. Кира с перемотанной рукой и исцарапанной Юлей щекой. Тощий с шишкой на голове. Юля стояла чуть в сторонке, с отпечатком ладони на щеке. Она обижалась на весь мир, злилась на Киру и жевала диетические хлебцы. А Эдкевич… Эдкевич опять пропал. Элина пила чай и одновременно протирала очки, что свидетельствовало, как вы уже поняли уважаемые читатели, о крайней степени ее переживаний. Лея, как обычно, плакала. Могильников, как обычно, пил и закусывал пирожком. В общем, у Романа Александровича как всегда все было под контролем…
Спустя двадцать минут, группа отправилась в путь. После ЧП с машиной, Романа всё больше терзали сомнения по поводу предстоящего путешествия. Ему казалось, что судьба подавала ему знаки остановиться и вернуться. Одна только аварийная посадка самолёта чего стоила. Он, если честно, боялся и понимал, что тайга ошибок не прощает. И вскоре…
Вскоре…
– Роман Александрович, нам еще долго? – спросила запыхавшаяся Лея. – Мы уже полчаса идём…
– Долго, мы идем до поселка Закусь, от него начинается наш основной маршрут. Двадцать километров по лесу, а это, примерно, часов шесть. К закату должны дойти, – ответил руководитель.
– За шесть? – усмехнулась Кира, идущая впереди Романа. – Вы о чем? Половина группы дальше дома и своего места работы, максимум, пару раз в жизни выходила!
Тут Юля, словно подтверждая ее слова, плюхнулась на четвереньки:
– Я больше не могу!
– Ещё шесть часов идти?! – застонала Лея.
Остальные нахмурились, но промолчали. Эдкевич так и не появился.
– Мне плохо… – в строю случилась еще одна потеря – Тощий побледнел и стал падать. Лея решила его подхватить, но коль родилась девочкой – тростинкой, то даже тощий Тощий её собой придавил. Подняться им обоим помогла Элина.
– Роман, нужно на привал останавливаться, поесть и передохнуть, – предложила девушка.
Валенова аж перекосило от того, что происходит, ведь прошли туристы всего с километр. «И в какой они поход собрались с такой подготовкой!» – ворчал руководитель, но про себя, понимая, что воспитывать сейчас своих подопечных бесполезно.
– Привал пятнадцать минут! – вздохнув, скомандовал руководитель. – Снимите рюкзаки, дайте спине отдохнуть.
Все с радостью скинули рюкзаки. Но только не Дарьян. Парень, как обычно, решил показать свой характер. Остался стоять с рюкзаком на плечах, лишь надел наушники, оперся о дерево и закурил.
– Диву даюсь, вроде куришь, но довольно бодро идешь! – удивлялась Юлиана.
Дарьян приподнял бровь и снял один наушник. Девушка переспросила.
– Я на геологическом учусь, на полевых практиках рюкзаки по двадцать-тридцать килограмм таскал по несколько километров в день, поэтому полчаса с рюкзаком для меня, как легкая пробежка, – ответил парень.
– А я пару лет назад бросила курить, – подошла Кира, – тренер узнал и сказал, что не пустит меня в зал, пока я не вскопаю ему поле площадью в гектар под картошку. Как я потом узнала, поле было заброшенное и никому не нужное… – девушка засмеялась. – Потом он заставил меня полы вымыть во всем спорткомплексе, да бутыли ко всем кулерам принести. Кому-либо помогать мне он запретил. И так, после каждой, выкуренной мной сигареты, он придумывал для меня наказание. Ну а после того, как он вывел меня на спарринг в противогазе, я поняла, что грызть орешки гораздо приятнее, чем курить.
– Мда, нелегкая жизнь, – констатировал Дарьян и затянулся, – а чего тренера не поменяла? Почему он тебя жизни-то учил?
– Он мне отца заменил, я с девяти лет – сирота, – улыбнулась Кира.
Логично было бы предположить, что общение продолжится, однако Дарьян докурил сигарету, бросил под ноги окурок, затоптал его, буркнул, что-то типа – «бывает!», и решил осмотреться вокруг. Кира вздохнула и отошла к ребятам.
Тощего окончательно привёл в чувство Могильников, вылив ему на голову полбутылки воды. Столь неразумной трате питьевой воды тут же возмутилась Элина, но вмешался Валенов, пояснив, что скоро они дойдут до ручья, и там пополнят свои запасы. Юлиана тут же зафыркала, мол, пить воду из ручья, в который писали медведи – это дикость. Традиционно материализовавшийся из воздуха в нужный момент Эдкевич, не упустил возможности пошутить, и сказал, что некоторые люди уринотерапией лечатся.
