– Помню, – кратко отозвалась девушка.

– Вот и прекрасно!

– Батюшка, а еще мне хотелось бы увидеть Ханян…

– Сегодня я доложу его величеству о твоем приезде. Аудиенция у правителей – это пока самая главная твоя цель. А уже потом, когда мы будем ожидать решения его величества, я покажу тебе столицу. Но – придется ехать в паланкине. Здесь не принято молодым девушкам твоего положения и статуса бродить пешком. Это не Ёнджу, дочь моя!

«И очень жаль!» – подумала про себя Валерия, но вслух сказала лишь:

– Хорошо, батюшка! Но… чем тогда мне заниматься весь день, пока вас не будет?

– Тем же, чем занималась и с матерью…

– Но там я могла хотя бы время от времени прогуляться по улицам города…

– Со Хён! – в голосе советника послышалось едва заметное раздражение. – Я, кажется, уже объяснил тебе…

– Да-да, я помню! Сначала – дело, потом – удовольствие!

– Вот именно! – нахмуренные брови советника разгладились, и он сказал более мягким тоном. – Ты у меня умная девочка! И все сделаешь, как следует, не так ли?

– Д-да…

– Прекрасно! А мне уже пора! – он вышел из-за стола и у самой двери, открывшейся, словно по мановению руки, окликнул кого-то. – У Бин! Пора!

Незнакомый мужской голос невнятно ответил что-то, и все затихло. Лера меланхолично жевала рис, почти не замечая его вкуса.

Похоже, жизнь в столице очень сильно отличалась от жизни в провинции, в том же Ёнджу. В трапезную заглянула какая-то служанка:

– Молодая госпожа! Дама Мун велела передать Вам, что через полчаса прибудет портниха.

– Хорошо, спасибо! Я уже позавтракала, – она отодвинулась от стола и, поднявшись на ноги, пошла из помещения. Девушке стало интересно посмотреть на двор усадьбы советника, и она направилась к выходу из ханока. Остановившись на галерее, опоясывающей все здание, девушка вдохнула носом прохладный еще после ночи воздух и огляделась вокруг. Жизнь во дворе уже кипела вовсю. Сновали от здания к зданию слуги, то что-то несущие в руках, то просто направляющиеся куда-то. Двое парней подметали двор, но, как на Лерин взгляд, так просто поднимали пыль и гоняли туда-сюда какие-то веточки, упавшие листья, непонятный мусор. Вот важно проплыла мимо домоправительница, за ней семенили две служанки с плетеными корзинами, в которых виднелись сложенные полотна и какие-то вещи.

Увидев девушку, дама Мун остановилась, поклонилась и спросила:

– Молодая госпожа, вы что-то хотели?

– Нет, просто… Вышла подышать воздухом…

– А!.. Скоро должна прибыть портниха. Я провожу ее к вам, госпожа!

– Хорошо, – ответила девушка, и женщина, коротко поклонившись, продолжила путь.

Лера подумала: интересно, а где ее обувь? Вчера она оставила башмачки на большом прямоугольном камне, положенном у самого края террасы, как некая тупенька. На таких камнях всегда оставляли обувь, входя в ханок. Но сейчас она ничего здесь не видела.

И тут очень кстати отворилась входная дверь, и на террасе показалась Ха Юль. Заметив молодую хозяйку, она удивленно подняла брови:

– Барышня! А почему вы тут стоите?

– А… Ты не знаешь, Ха Юль, где мои туфли? Я хотела прогуляться по двору, но нигде их не увидела…

– Ах, ну, конечно, я знаю, барышня Со Хён! Ведь я сама вчера перед сном занесла их внутрь – а ну как бы пошел дождь?.. Сию минуту принесу их вам! Я их и почистила вчера, а то в пути они запылились. Сейчас, сейчас принесу! – и она унеслась обратно в дом.

А вскоре Лера в сопровождении Ха Юль уже прохаживалась по обширной территории усадьбы, огороженной высоким каменным забором, забранным сверху глиняной черепицей. Это был целый комплекс зданий, объединенных архитектурой и связанных между собой неширокими дорожками, выложенными из плоского колотого камня. Да и вся основная часть двора была вымощена каменными плитками, что позволяло избежать появления грязи в дождливую погоду. В одной части двора высилась небольшая изящная беседка под крышей с традиционно приподнятыми углами. Рядом был устроен сад камней – то, что в мире и времени Леры назвали бы «альпийской горкой». Был и небольшой фруктовый садик, за которым ухаживал старый садовник. В целом же, вероятно, дом Шим Она мало чем отличался по планировке от других домой столичной знати, подумала девушка.

Они уже дошли до беседки – Лера хотела просто посидеть там немного, не слишком бросаясь в глаза слугам, которых она еще практически не знала – когда к ним стремительно примчался мальчишка – один из маленьких помощников слуг и, видимо, ребенок одной из служанок. Быстро поклонившись, он прокричал:

– Барышня, пожалуйте в дом! Дама Мун велела позвать вас – приехала портниха!

Ха Юль осуждающе посмотрела на парнишку – мол, чего так голосишь-то! Оглушил совсем!

А Лера просто кивнула и направилась в сторону хозяйского ханока.

И правда, модистка уже прибыла, да не одна, а в сопровождении четырех помощниц – все, как на подбор, худощавые женщины, явно не юные, а, пожалуй, за сорок. Рядом с ними стояла домоправительница. Увидев Леру, прибывшие одновременно поклонились, а потом главная, одетая строго, но со вкусом, промолвила:

– Юная госпожа, ваш отец пригласил меня, чтобы определиться с вашим гардеробом!

– Давайте пройдем в гостевую комнату, – предложила Ми Джа, и все женщины дружной гурьбой отправились за ней.

А потом началось то, что Лера про себя окрестила как «превращение провинциалки в столичную модницу». Портниха и ее помощницы принесли с собой образцы тканей, тесьму, ленты, узоры для вышивки. Молниеносно женщины обмерили Леру, практически не прикасаясь к ней. Верховодила, конечно, сама модистка. Она называла числа, а одна из помощниц записывала их тут же в небольшую книгу.

Обговорили все, вплоть до нижнего белья, носочков и того, какие ленты подойдут к тому или иному наряду.

– Юная госпожа, вы очень красивы! – щебетала портниха, прикладывая к плечу девушки то один небольшой клочок ткани, то другой – комбинируя их, сочетая в том или ином варианте, и при этом отдавала команды помощницам, которые так и вертелись хороводом вокруг заказчицы. – У вас чудесная кожа! Ах, юность, юность! Когда-то и я была молода и прекрасна! – с ноткой ностальгии произносила она. Лера же и фразы не могла вставить в этот бесконечный поток речи.

Дама Мун уже давно ушла, отговорившись срочными делами по хозяйству, с Лерой осталась только верная Ха Юль, но девчонка сидела у дальней стены тихо, словно мышка. И поэтому, когда два с половиной часа спустя женщины, раскланявшись, ушли, забрав все свои записи и сундучки с принесенными образцами, Лера почувствовала себя, словно выжатый лимон.

Ей вдруг показалось, что после всех манипуляций у нее закружилась голова, а в горле пересохло. И она отправила служанку, чтобы та попросила принести ей чай и какие-нибудь сладости.

А сама без сил улеглась прямо на теплый гладкий пол, раскинувшись в позе звезды. Как же хорошо было лежать вот так, в блаженной тишине, не слыша назойливого стрекотанья слишком общительной портнихи.

В таком виде ее и застала Ха Юль, вернувшаяся вместе с парой служанок.

– Барышня Со Хён! – истошно вскричала она, едва не выронив от испуга вазочку с каким-то печеньем. Кинулась к своей госпоже, обеспокоенно всматриваясь в лицо.

Лера тут же села, не понимая, почему служанка так испугалась.

– Что ты, Ха Юль! Все хорошо! Я просто немного устала, – и она пододвинула к себе подушку для сидения и уселась на нее.

– Омо! Как же вы меня напугали! – служанка даже побледнела. – Я уж подумала, что вам стало плохо!

– Нет, что ты, Ха Юль! – засмеялась девушка. – Что со мной могла случиться? Просто…

– Ох! Эта портниха… Я думала, она заговорит меня насмерть… Едва не уснула под ее жужжание! И как вы все это вытерпели?! Бедная моя госпожа!..

Она быстро поднесла поближе к девушке столик для чаепития, а служанки расставили на нем посуду и сладости. Поклонившись, тихо вышли. А Ха Юль взяла небольшой чайничек и налила Лере чай в маленькую тонкостенную чашечку с изящным цветочным узором на боку. Потом отставила чайник в сторону, а сама села в сторонке: