Ева виновато наклонила голову и обняла Хельгу.

– У тебя все получится, детка! – добавила Хельга.

По дороге домой Ева составляла список тех, с кем необходимо встретиться, чтобы проститься. В такие моменты понимаешь, кто действительно дорог, а кто лишь декорация или того хуже. Поначалу длинный список из одноклассников, однокурсников, коллег и соседей сократился до мамы, папы и Билла. Оторвавшись от составления списка, Ева оглянулась на людей в самолете и осознала, что все пассажиры этого рейса, как и других, и все, над кем летит самолет, станут трупами максимум через пару лет. И лишь одна она из присутствующих выживет. И ей бы следовало расплакаться, хотя бы из приличия, но никак не получалось, видимо, сказывалась кровь викингов от папы, которого Ева звала по имени.

Отец Евы, Оскар Ханссон, инженер в Космическом центре Кеннеди. Эмигрировал в США из Дании еще студентом, как только понял, что NASA – лучшее место для работы. Эмиграция из Дании в США такое же редкое явление, как работа инженера по подготовке ракет к запуску.

Работа отца, возможность бывать на пусках ракет с мыса Канаверал с раннего детства влияли на Еву. Женился Оскар на красавице-креолке Лусии Гомез, когда ему было уже почти сорок, а Лусии немного за двадцать. Разные как лед и пламя – жилистый, рыжебородый, уравновешенный датчанин и импульсивная, пышная эмигрантка из Доминиканской республики долго не могли поладить, пока Оскар не понял, что ему не хватает тех скандалов, что закатывала Лусия, и последующего бурного примирения.

Брак, основанный на любви, дал миру красавицу Еву. Синие глаза, смуглое тело, черные, вьющиеся креольские волосы, аристократичная горбинка на носу, чувственные губы, большая грудь и округлые ягодицы не оставляли шансов интровертке Еве быть в одиночестве, когда рядом оказывались парни.

Бойфренд Евы, Билл Тейлор, крепкий «шкаф», прожигающий жизнь американец в третьем поколении, ирландского происхождения. Они познакомились случайно, на вечеринке у подруги и общались год только потому, что Ева редко приезжала в родной Тайтусвилл, откуда Билл редко выезжал. Ева отучилась в Гарварде, ездила в командировки, посетила все крупные обсерватории мира, но причин для того, чтобы расстаться с Биллом, все никак не возникало. Их обоих устраивала иллюзия того, что они пара. Ева искала в Билле сходство со своим отцом, помимо рыжей масти – мозги.

Вот и сейчас, несмотря на все уговоры Евы увидеться через пару дней, он настоял, что встретит ее и подготовит сюрприз. Сюрприз Билла был секретом только для него. У него не хватало фантазии, и он возил всех девушек по одному и тому же маршруту, в одно и то же место.

Огромный пикап Билла вез их за город, по дороге на мыс Канаверал. Отдых на природе, палатки, гамаки, где москиты и змеи, где каждый жук так и норовит заползти куда не следует, мягко говоря, не нравились Еве, в то время как Билл был в своей стихии.

Под сиденьем Ева нашла белый длинный волос, на что Билл улыбнулся и сказал:

– Малыш, я не причем. Давал машину другу.

Ева улыбнулась и глотнула пива. Подруги рассказывали ей обо всех приключениях Билла. Как правило, после того, как он ими воспользовался. Такие отношения имели плюсы, особенно сейчас – не придется оправдываться и клясться в вечной любви. Алкоголь и близость с Биллом помогли расслабиться лишь на мгновенье, мысли о конце света, о предстоящем полете на МКС, не отпускали. Сам процесс напоминал выполнение долга – последней просьбы «идущего на казнь». Даже когда Билл привез Еву к родительскому дому, она не сказала ему о том, что улетает.

– Чао, детка! – крикнул Билл и уехал.

Оказавшись на родной улице, Ева посмотрела на пустую дорогу и остро ощутила необходимость скорого отъезда. Она опять поедет по этой дороге на мыс Канаверал и уже никогда не вернется. Запах лепешек Касабе, которые готовит только мама, свет из окон родительского дома, такой же тусклый, голоса родителей за дверью. Еву затрясло. Она, как маленькая девочка, вбежала в родительский дом, забыв про чемодан на улице, и в слезах бросилась обнимать родителей.

– Я тоже тебя рад видеть, дочка, – невозмутимо сказал Оскар.

– Ева, дочка, мы так по тебе скучали, так скучали! – защебетала на смеси испанского и английского мама, крепко обнимая Еву одной рукой, а другой, вытирая слезы – свои и дочери.

Проснувшись далеко за полдень, Ева застала родителей на кухне. Оскар, как обычно, мыл посуду, Лусия, гремя посудой, готовила праздничный ужин. Оскар привычно говорил «Да» на все просьбы и замечания Лусии.

– Принцесса проснулась! – воскликнула мама и бросилась тискать Еву.

– Я так тебя люблю, – шепнула Ева на ухо маме и обняла ее.

– И тебя, папа, тоже очень, очень люблю!

– И я тебя, дочка, – сказал Оскар и внимательно посмотрел на дочь.

Во время ужина Ева не раз ловила взгляд отца. Разговоры за столом были о чем угодно, кроме полета в космос. Все делали вид, как будто его не будет.

Ева с детства привыкла не врать и по дороге домой решила, что расскажет хотя бы отцу о неминуемой катастрофе. Ребенком Ева делилась сокровенными тайнами с Оскаром, но не с Лусией, до тех пор, пока не стала общаться с парнями. Оскар сильный и умный, он вытянет любой груз, в прямом и переносном смысле, но Лусия точно не сможет жить в ожидании скорой гибели. Оказавшись дома, увидев родителей, Ева поняла, как была не права, скандаля с Хельгой Майер. Она сохранила тайну даже для родителей, чего уж там говорить обо всем мире.

Единственное, что могла сделать Ева, что может каждый, но делает не часто, это радовать родных. Зная мечту мамы побывать в Валенсии и давнее желание отца посетить Роскилле, она купила им тур по Европе, забронировав самые роскошные гостиницы, на что мама вскрикнула и расплакалась, а отец прочитал лекцию о бережливом отношении к деньгам.

Вечером Оскар поймал за руку Еву, когда та убирала со стола.

– Что происходит, дочка? – спросил он, крепко обняв ее. Оскар редко обнимал дочь, настолько редко, что все эти моменты она помнила. Это были самые трудные для Евы времена, и папа, как рыжебородый великан, всегда мог все исправить, сказав, только ему известные, правильные слова.

– Ничего, пап. С чего ты взял? – ответила Ева, отведя глаза.

– Ты так сильно боишься лететь? Ты же Ханссон, мы ничего не боимся.

– Прости, пап.

– Не за что просить прощенья. Бояться полезно, не преодолевать страх, вот чего не надо, – ответил Оскар с улыбкой.

– Я справлюсь.

– Знаю.

– Мы очень гордимся тобой, дочка, – сказал Оскар и еще крепче обнял Еву, Ева прижалась к отцу, и заревела. И в этот раз рыжебородый великан дал ей сил нести такую ношу, о которой и не подозревал.

Молнии свернули над ракетой в аккурат после того, как она оторвалась от стартового стола. Лусия вздрогнула и села на диван, схватив с сервировочного столика бокал красного вина.

– Ракета уже над облаками. Не бойся, – медленно сказал Оскар и обнял Лусию, сжав ее плечо так сильно, что она вскрикнула и расплескала вино.

– Раньше в плохую погоду не было запусков. Сейчас так много. Странно, – добавил Оскар.

В корабле Crew Dragon, помимо Евы, было еще трое астронавтов. Афроамериканец, астронавт NASA, бортинженер Борн Брукс. Невысокий, одного роста с Евой, тайконавт Ли Юйлун и белокурая австрийка Грета Пичлер.

В двадцатом веке и в начале двадцать первого экипажи слаживали, люди проходили подготовку вместе, подготовка занимала годы, но сейчас только Ли и Борн знали друг друга. Грета прилетела за пару часов до запуска, как будто на пересадочный рейс в отпуск. Ева, пройдя подготовку в «Космическом центре Линдона Джонсона» еще год назад, с экипажем увиделась за час до прибытия Греты.

Ева нервничала, ерзала в кресле и глубоко дышала, чем не раз привлекала внимание Борна. Она любила космос, любила всей душой, но как наблюдатель в обсерватории, с чашкой кофе, поздней ночью закутавшись в плед, у монитора компьютера. Размеры корабля казались ей крошечными. Хотя она знала, что летать на «Союзе» с «Байконура» еще менее комфортно. В «Союзе» экипаж три человека лежат рядом, внутренний объем меньше раза в три. На стенах, полу, потолке либо оборудование, либо багаж, использован каждый сантиметр пространства.