— Им запретили любить друг друга… — вполголоса подхватил я.

Лисса помолчала и печально заметила:

— Гильдия привнесла много усовершенствований в жизнь и работу веятэ. Даже избавила стражей империи от необходимости беспокоиться о безопасности собственных детей, заодно занявшись их воспитанием. И то поколение ни на миг не усомнилось, что детям все объяснили…

— Вряд ли это случайность.

— Вряд ли, — согласилась Лисса. — Но теперь мы уже не узнаем, кто и зачем это сделал. Ведь воспитатели от гильдии наверняка тоже были веятэ и атари.

Которые почему-то не хотели, чтобы новое поколение выросло таким же сильным, как они. Почему? Впрочем, Лисса права, мы этого уже никогда не узнаем. Уже давно нет в живых никого, кто мог знать ответ на этот вопрос.

— Но мы можем все исправить, — глядя в глаза своей веятэ, заметил я. — Теперь, когда мы знаем…

— Кто нам поверит? — она смешно сморщила нос. — Высокомерные веятэ, которые атари за людей не считают? Запуганные атари, слова поперек своим веятэ сказать не смеющие?

— Потому что любое такое слово может привести атари в игровые покои, где ни один из нас не хотел бы очутиться снова, — я вздохнул. — Особенно в качестве наказания.

— А веятэ все устраивает, — хмуро откликнулась Лисса. — И ничего мы тут не сделаем.

Мне нечего было на это возразить. Лисса права, нас никто не захочет слушать, а те, кто захотят, будут так же бессильны, как мы. Слишком глубоко среди веятэ укоренилось презрение к атари, а среди атари — страх перед игровой. А у нас с Лиссой нет ни власти, ни связей достаточных, чтобы что-то изменить. Все, что мы можем — это делать свою работу. Возможно, этого будет достаточно, чтобы остальные хотя бы задумались, почему это у нас так хорошо получается.

— Хотя есть один вариант, — я улыбнулся. — Дети.

— Дети? — изумилась она. — Ты уже думаешь о детях?

— Я имел в виду, что можно стать легендами, чтобы дети брали с нас пример, — я фыркнул. — Но твой ход мыслей мне тоже нравится.

Я привлек ее к себе и поцеловал.

И не сумел остановиться на этом. Впрочем, даже не пытался.

Если бы не голод, мы, наверное, так и не вылезли из спальни. Но силы требовали подкрепления, и мы все же отправились на кухню. Как, оказывается, я скучал по этому! Заниматься любовью с Лиссой — восхитительно, но и просто быть рядом — это счастье. Вместе готовить, перешучиваться, обсуждать серьезные, важные вещи и пустяки — я сам не заметил, когда это стало привычкой. И теперь, после столь долгого перерыва, когда я боялся, что потерял Лиссу, рядом с ней, прежней, я был по-настоящему счастлив.

Наверное, Лисса чувствовала то же самое, потому что вдруг предложила устроить нам отпуск на несколько дней. Разумеется, я и не подумал возражать. Несколько дней только вдвоем — кто бы в своем уме отказался от такого?

— Интересно, почему ты не изменился? — задумчиво поинтересовалась Лисса, сладко меня поцеловав.

— Куда мне еще краше становиться-то? — рассмеялся я.

Красота — врожденное качество атари и благородных веятэ, и я не хвалился, а констатировал факт.

— Все благородные семейства — наследники догильдейского поколения, — задумчиво кивнула она. — Значит, это передается по наследству… Лиар, а безродные атари бывают?

— Возможно, — чуть подумав, я пожал плечами. — Дар, если его не развивать, гаснет с возрастом. А чтобы его развивать, нужен наставник. Но атари учат собственных сыновей и не ищут учеников на стороне.

— А потом благородные атари нос воротят от безродных веятэ, — Лисса фыркнула недовольно.

— И даже не подозревают, что теряют, — печально вздохнул я.

И прижал к себе покрепче свою веятэ, благодаря судьбу за то, что свела нас.

А через три дня — восхитительных, незабываемых — когда взятая нами передышка подошла к концу, за завтраком перед отправлением в гильдию за очередным заказом, я предложил:

— Выходи за меня замуж.

Лисса рассмеялась. Я не обиделся, реакция была вполне предсказуемой, я и не ожидал, что она согласится. Просто не мог не предложить — от полноты чувств, что переполняли меня рядом с ней.

Отсмеявшись, веятэ фыркнула:

— Что ж… я думала, признание в любви в душе — это верх неромантичности. Но предложение на кухне мало чем уступает.

Как ни в чем не бывало, я продолжил завтракать:

— Я бы обставил все романтично, но ты не хотела со мной говорить.

— А сейчас?

— А сейчас я не захотел молчать, — я улыбнулся.

— Я согласна, — улыбнулась она в ответ.

— С чем? — не понял я.

— Замуж. За тебя. Согласна, — пояснила Лисса спокойно.

— Э… — это было настолько неожиданно, что я дар речи потерял.

— Что, уже передумал? — развеселилась она.

Я покачал головой, приходя в себя:

— Нет. Просто не ожидал, что ты согласишься вот так, сразу. Мне казалось ты еще не готова отказаться от карьеры веятэ.

— А зачем мне отказываться? — удивилась она.

— Потому что веятэ запрещено выходить замуж за атари.

— Так ты рассчитывал на отказ? — осведомилась она весело.

Я смутился и признался:

— Вообще-то я рассчитывал взять тебя измором, предлагая, пока ты не согласишься. Я ведь знаю, как для тебя важно быть веятэ, а из-за связи со мной от этого придется отказаться. Ведь ты не сможешь найти другого атари, — она смотрела на меня непонимающе, и я повторил: — Веятэ и атари запрещено создавать пару.

— Нет.

— Что — нет?

— Не запрещено, — она пожала плечами: — Я как-то интересовалась этим вопросом… Нет закона, по которому нельзя официально зарегистрировать такую пару.

Это звучало странно. И я возразил:

— Но императрица не одобряет…

— Она не имеет никакого отношения к храму, — перебила меня Лисса. — И может хоть изнеодобряться, но не запретить. Это не ее сфера влияния.

— Но мы — ее сфера влияния, — возразил я. — Она вполне может…

Лисса мотнула головой:

— На каком основании? Наказать нас за то, что мы воспользовались неотъемлемым правом стать супругами? Храм будет вынужден защищать нас от гнева императрицы. А если не справится — всегда можно попросить милости императора. Он не вмешивается в дела веятэ, но шанса поставить на место императрицу не упустит.

— Почему ты так решила?

— Потому что не он дал ей власть. И ему приходится мириться с ее существованием, — снисходительно ответила моя веятэ. — Мы — грозная сила, ему неподвластная. На месте императора я бы не отказалась вернуть контроль над веятэ. И императрица это понимает. Поэтому и нет закона против нашего супружества. Впрочем, в ситуации, когда веятэ и атари не смотрят друг на друга, законы и не нужны.

В ее словах был смысл. Конечно, безопаснее всего было бы отказаться от магии и карьеры, подождав, когда Лисса будет к этому готова. Но это я сделал предложение, не в силах ждать. И Лисса готова рискнуть, приняв его. С моей стороны было бы трусостью пытаться ее отговорить.

Я не хочу закончить дни в игровых покоях, но кто сказал, что мне удастся их избежать, если все останется, как есть? Императрица невзлюбила мою веятэ, а Лисса ни за что не станет осторожничать. Но желание наказать выскочку будет внутренним делом веятэ. А вот гонения из-за супружества… Здесь действительно есть шанс, что нам помогут.

— Так что, когда пойдем в храм? — я улыбнулся.

— Сейчас? — предложила Лисса. — А потом в гильдию, за заданием.

— Признание в душе, предложение на кухне и женитьба между делом, — я рассмеялся. — Ты не оставляешь мне шанса.

— Хм… — она сделала вид, что задумалась. — Что ж… у тебя будет целая жизнь, чтобы это исправить.

— Звучит великолепно, — признал я.

И сразу после завтрака повел свою невесту в храм.

После признания Лиара, нашего единения и моего исцеления ни думать о серьезных вещах, ни разбираться в произошедшем мне не хотелось. Хотелось нежиться в объятиях любимого и раз за разом получать доказательства, что все происходящее — не сон. Потому что уж очень это было похоже на исполнение мечты — я здорова и меня любит тот, на чью взаимность я и не смела рассчитывать. Но ведь наяву так не бывает.