Зачем вообще строить проулки, если через них нельзя пройти?

Я остановилась у глухой стены и повернулась лицом к телару. Слабый, едва просочившийся в наш мир, еще не освоившийся, а потому неповоротливый и практически беззащитный. Один хороший удар — и он будет уничтожен. Вот только без атари этот удар я нанести не могу.

А вот его когти для меня смертельно опасны.

Я прикинула свои шансы пробежать мимо него. Тело у телара не слишком крупное, и места в этой подворотне вполне хватит, чтобы с ним разминуться. Но вот длина щупалец — ее достаточно, чтобы дотянуться до меня, если я буду пробегать мимо. Вот только остаться на месте — определенно погибнуть. Бегство не многим лучше, но если он неповоротлив и замешкается…

Я рванула ему навстречу, в надежде, что мой неожиданный маневр собьет его с толку на пару мгновений, которых мне бы хватило, чтобы проскочить мимо него на свободу.

Но сегодня удача точно от меня отвернулась.

Мощный удар отбросил меня назад, и, врезавшись в стену, я на какое-то время выпала из реальности. Все же веятэ не предназначены для столь прямых столкновений. Лиар бы такой удар и не заметил…

Немного придя в себя, я с трудом поднялась на ноги — и все, что успела, это слегка отклониться в сторону и отвернуть голову от летящих прямо в лицо когтей. Правую половину лица обожгло болью, а затем когти телара вонзились мне в живот, вспоров тело до груди.

От страшной боли сознание помутилось, и в голове билась одна единственная мысль — это все? Я сейчас умру?

Веятэ порой гибли в когтях телар, но я никогда не думала, что и меня ждет подобная участь.

— Лисса! — сквозь боль и отнимающую сознание темноту услышала я знакомый, полный отчаяния голос.

Лиар? Откуда он здесь? Может, это предсмертное видение?

Но в следующий миг меня подхватила волна магии.

Он все-таки здесь. А значит, я уничтожу телара.

В тот момент мне почему-то не пришло в голову, что я могу вылечить себя. Слишком много боли, слишком много отчаяния, на грани потери сознания — все, на что меня хватило, это собрать магию и вложить ее в один-единственный удар.

И телар, отвлекшийся на атари, пропустил его.

Я еще увидела, как скручивается монстр в сферу, а затем окончательно потеряла сознание.

Придя в себя, первое, что я почувствовала — это удивление. Я жива? Меня не растерзал телар, а появление Лиара не было попыткой подсознания облегчить мне муки умирания? Это казалось чудом, чем-то невероятным. Он ведь ушел выбирать другую веятэ, как он мог очутиться там, где мне нужна была его помощь? Зачем он вернулся — и как нашел меня?

Столько вопросов, и на их фоне — чистая, незамутненная радость. Я все-таки выжила! Ведь уже попрощалась с жизнью, но телара больше нет, а я — есть! Это ли не счастье?

Но, попытавшись открыть глаза, я едва удержалась от стона. Правая половина лица пульсировала болью, а глаз так и вовсе не открывался. Да и тело болело — не так сильно, как в момент ранения, но все же довольно неприятно. А магии не было.

И это пугало.

С трудом, открыв один глаз, я поднялась и огляделась. Моя комната, и Лиар здесь — спит на кресле рядом с моей кроватью. На сердце потеплело: все же вернулся, принес меня домой, сидел у кровати, пока я была без сознания… Должно быть, всю ночь не спал, если уснул в таком неудобном положении.

Аккуратно, чтобы не разбудить утомленного атари, я встала с постели и поплелась в душ. Лиар снял с меня верхнюю одежду и даже обработал раны, как смог, но вокруг рубцов запеклась кровь, которую следовало смыть. Да и глаз не открывался наверняка из-за крови.

Нет, не из-за нее.

Его просто не было.

Я в немом ужасе смотрела в зеркало, не узнавая свое отражение. Левая половина не пострадала, а справа…

Три багровые полосы перечеркнули щеку от лба до подбородка, через глазницу, где вместо глаза теперь алело кровавое месиво. Кожа в багровых разводах вокруг рваных ран воспалилась, уродуя меня еще сильнее.

Я знала цену красоте. Мое лицо несколько лет уродовали не проходящие синяки и ссадины, от чего окружающие шарахались от меня, глядя с отвращением. Но тогда я знала, что рано или поздно это пройдет, что я стану сильнее и смогу защититься. Но сейчас — это навсегда. Если магия не справилась сразу, значит, уже ничто не поможет. Все вернется. И презрительные взгляды, и отвращение, и отчуждение…

Чем я это заслужила?

Я всегда пыталась помочь людям по мере сил, никогда не проходила мимо чужой беды, старалась быть хорошим человеком. Я никому не желала зла. Это же несправедливо!

Где-то внутри меня завыли отчаяние и обида, но я не позволила чувствам вырваться на волю. Да, можно устроить истерику, разреветься, разрушить все вокруг — но что это изменит? Я останусь все такой же изуродованной. И мне не станет легче. Поэтому и начинать не стоит.

Заперев свой плач в клетке ледяного спокойствия, я отвернулась от зеркала, осторожно смыла с себя кровь, стараясь не обращать внимания на боль, и оделась в домашнее платье. Раны, тянущиеся от живота к груди, выглядели ничуть не лучше тех, что на лице. И, не успей я уклониться от того удара — он убил бы меня на месте.

Сейчас это уже не казалось мне плохим вариантом.

Осторожное прикосновение к ноге заставило меня вздрогнуть. Я опустила взгляд — ко мне ластилась Бусинка. Такая мягкая, пушистая, родная… Я взяла е на руки, погладила — и отключила.

Как и все прочие свои эмоции.

Все с тем же ледяным спокойствием я уложила волосы, чтобы они хоть немного прикрывали правую часть лица, зафиксировала их платком и отправилась на кухню. Привычные действия совершались сами собой, без участия сознания. А в голове — ни одной мысли. Думать не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Но все лучше, чем выпустить плач на свободу…

Однажды он утихнет, и, быть может, я вернусь к сколько-нибудь нормальной жизни. Или утихну вместе с ним.

— Лисса!

Лиар практически вбежал на нашу кухню, и в голосе его звучало беспокойство. Но мне от этого тошно. К чему изображать заботу, если уже все для себя решил.

И я не смотрю на него, потому что сама не знаю, за что на него злюсь. За то, что его не было рядом, когда он был нужен, или за то, что все-таки пришел — но слишком поздно?

— Лисса, я…

Я чувствую его приближение, и немедленно перебиваю:

— Собирай вещи и уходи.

— Куда? — он опешил.

Достаточно, чтобы остановиться.

— К своей новой веятэ, — холодно ответила я. — Той, кого ты выбрал на Смотринах.

— Лисса, я никуда не уйду, — голос его звучит твердо.

И мне хочется расплакаться и просить его не оставлять меня… Но я заталкиваю чувства еще глубже, чтобы не растерять решимость. Ему больше не место рядом со мной.

— Уходи сам, или я расторгну договор, — и я намерена выполнить угрозу.

— Я тебя не оставлю, — голос Лиара звучит так мягко, так обещающе.

Но это ровным счетом ничего не значит.

— Мне не нужна твоя жалость, — презрительно отвечаю я. — Уйди сам или я тебя выгоню.

— Нет никакой жалости, — решительно отвечает он.

И я поворачиваюсь к нему, открывая изуродованное лицо. Он уже видел меня такой, пока я была без сознания, поэтому я и решила, что остаться он собирается из жалости. Лиар не хуже меня понимает, что другого атари у меня уже не будет. Да, я сделала себе имя, но это теперь не поможет.

Я увидела страх в глазах Лиара. Благородный моу не может поступить подло, бросив человека в беде, но его явно ужасает мысль, что придется жить в одном доме с таким чудовищем.

— Мне больше не нужны услуги атари, — я не стала дожидаться его слов. — С моим увечьем не выйдет полноценно сражаться с теларами. Так что можешь не беспокоиться, что своим уходом подведешь меня. Ты свободен.

Я подхватила тарелку и кружку и прошла мимо Лиара — в свою комнату. В полной уверенности, что он вздохнет с облегчением, соберет вещи и уйдет к той, кого выбрал накануне. А я… что ж, в ближайшее время мне не о чем беспокоиться. Думать о будущем сейчас я просто не могла.