– Очень красивое. – Мои губы тронула улыбка, а горло опалила горечь. Господи, как же давно он не дарил мне подарков! А тут вдруг такое внимание. Как бы я хотела, чтобы та встреча в супермаркете оказалась дурным сном! Чтобы не было той беременной в голубом плаще… И чтобы на дне бархатной коробочки лежало кольцо, а он наконец сделал мне предложение.

– Андрюш, скажи, ты меня любишь? – сорвалось с губ отчаянное.

Соколовский замер на мгновение, а потом продолжил надевать украшение мне на шею.

– Оленька, ты – моя единственная, – целуя меня в губы, шепнул он. – Хочешь знать, люблю ли я тебя? Даже представить себе не можешь, насколько сильно я тебя люблю. Я иногда даже сам себя боюсь – настолько сильно меня на тебе заклинило… Все, достаточно возиться, идем наверх!

– Андрюш, я еще с посудой не закончила, да и устала очень, – попыталась увернуться от его настойчивых поцелуев я.

– К черту посуду! А если ты устала, я отнесу тебя наверх!

Он подхватил меня на руки, крепко поцеловал в губы и уверенно понес вверх по лестнице в нашу спальню.

Избавиться от горячих поцелуев и ласк мне удалось только час спустя.

Андрей забылся глубоким сном, а я, проверив, все ли в порядке в детской, заторопилась в ванную комнату. Хотелось смыть с себя этот день. Смыть напряжение, разочарование, усталость…

Уже у двери услышала, как в кармане моего халата щелкнул сообщением мобильник.

Неужели пришла информация от Маргариты?

Чувствуя, как липкий страх ползет по позвоночнику, я прислонилась к стене и достала мобильник.

Сообщение от Маргариты пришло час назад, видимо, я его пропустила.

А поверх него мерцало новое сообщение с того незнакомого номера, который я отдала Марго.

«Тебе повезло немного больше, чем мне: я жду дочку. Но я сделаю все, чтобы моя малышка получила такие же права, как и твой сын»

В груди что-то больно кольнуло, и меня бросило в жар.

Дрожащими руками я вскрыла сообщение от Маргариты.

«Оленька, завтра в четыре часа дня я буду ждать тебя на мой девичник. Мама и папа тоже очень ждут встречи с тобой. Что касается твоего запроса, то Витя все узнал. Передам тебе информацию завтра при личной встрече. Заклинаю тебя: затаись! Ничего не говори Андрею. Крепко обнимаю! Твоя сестра Маргарита».

Сразу стало понятно, что подозрения подтвердились. Если мама и папа ждут встречи со мной, то они в курсе неприятной ситуации, в которую я попала, и готовы эвакуировать меня домой. Родители у меня старой закалки: отец – бывший военный, мама всю жизнь проработала бухгалтером на предприятии. Вот и не хотят отдать меня на растерзание гражданскому мужу.

Я долго стояла под горячими струями душа, давилась рыданиями, да только слезами горю не поможешь.

«Какая же я дура! Дура… Верила ему, в рот заглядывала! А он с каждой своей помощницей делал одно и то же… Странно, что меня из родильного дома решил с ребенком забрать. Может, и вправду любит? Тогда почему жениться не хочет? И ту, которая работала с ним после меня, зачем обрюхатил?»

«Она же сказала: это случайность! Произошел сбой, защита не сработала… Черт бы его побрал, этого Соколовского! Завтра отгуляю девичник у Маргариты, а потом отправлюсь в его приемную. Я должна убедиться лично, что у него работает Роза Викторовна, а не новая протеже, с которой он снимает напряжение в разгар рабочего дня!»

Когда я выбралась из ванной комнаты, время перевалило за полночь. В голове было пусто. Никаких мыслей, никаких чувств. Перед глазами пролетала жизнь рядом с Андреем, а глубоко внутри зрела решимость. Да, я проведу завтра день в свое удовольствие. Надену красивое платье, пообщаюсь с сестрой и родителями, а послезавтра отправлюсь к Андрею на работу без предупреждения.

Я собиралась на девичник к Маргарите. Тщательно отглаженное платье фисташкового цвета дожидалось своего часа на плечиках в гостиной, а я занималась укладкой волос: записаться в салон я не успела, да и была там несколько дней назад, так что дополнительного ухода моим волосам и ногтям не требовалось.

Артемка прибежал в спальню и возился на нашей с Андреем постели с машинками, а я сидела в кресле у большого зеркала в золотой оправе, разложив перед собой косметику и духи. В сердце разливалось приятное тепло: я любила возиться у зеркала, когда видела в отражении безмятежно играющего сына.

Маму Андрея я видела только за завтраком ранним утром. Она показала нам шкатулку из слоновой кости, доверху набитую старинными драгоценностями, и настоятельно попросила Андрея спрятать их в сейф.

– Мам, займемся этим в обед, когда я вернусь! – раздраженно отмахнулся он от нее. Обидевшись, она ушла в гостевую комнату и плотно закрыла за собой дверь, сославшись на головную боль.

Что ж, вечно недовольная соседка по дому с постоянной мигренью – моя новая реальность на ближайшую неделю. Назвать маму Андрея свекровью у меня не поворачивался язык.

Покончив с макияжем и прической, я с удовольствием взглянула на себя в зеркало.

– Мама, ты класивая! – восхищенно выдохнул мой малыш. Бросив машинки, он забрался мне на колени, схватил с комода яркий флакон духов и побрызгал мне на шею.

– Пахнет конфеткой! – Он захлопал в ладошки.

Мои губы дрогнули в нежной улыбке. Какое же это чудо – мой маленький сын! Сколько в нем искренних чувств!

Поцеловав малышка в щечку, я подхватила его на руки и понесла в гостиную, забрать выглаженное платье.

В гостиной работал большой телевизор: видимо, Лидия Денисовна успела справиться с мигренью и теперь развлекалась просмотром любимых передач. Я поморщилась: судя по громкой классической музыке, шла трансляция оперы.

Распахнула двери гостиной и обомлела.

Пеньюар из бордового шелка, в котором Лидия Денисовна выходила к завтраку, был небрежно брошен на полу. Бар Андрея был вскрыт, а его мама, обвешавшись драгоценностями из шкатулки, танцевала в моем тщательно выглаженном платье. В ее правой руке был крепко зажат бокал.

Бутылка вина на журнальном столике была почти пуста, намекая на то, что ее содержимое ушло в Лидию Денисовну.

– Оля, какое прелестное платье! – увидев нас с Артемкой, с восторгом произнесла она. – Спасибо, что погладила его для меня! Твое здоровье! – И приподняла бокал с вином.

Я обескураженно смотрела на нее. В уголках ее глаз играла усмешка. Она знала, для чего приготовлено это платье! Просто я не успела забрать его в спальню, а она решила поиграть у меня на нервах. Пьяная стерва!

– С чего вы взяли, что платье приготовлено для вас?! Прекратите пить и снимите его немедленно! – пытаясь подавить глухую ярость, прошипела я. Усадив Артемку на диван, двинулась к бару.

– Вино не тронь! – Лидия Денисовна резво подскочила к столику и выхватила у меня из-под носа бутылку. – И бар не закрывай, я видела там еще пару коллекционных бутылок!

– Прекратите! Вам нельзя так много пить! – возмутилась я и попыталась захлопнуть металлическую дверцу бара. Лидия Денисовна просунула туда свою руку и гаденько усмехнулась.

– Нет, Оля, бар мой! У меня отпуск, и я буду делать, что захочу!

Бокал дрогнул в ее второй руке, и алое вино пролилось на платье.

– Вот черт! Теперь не отстирается, – скривилась она. – Выбросить придется платьишко, Оленька. Жаль, красивое было.

– Все, я звоню Андрею! – Чувствуя, как внутри пылает неконтролируемая ярость, я схватилась за мобильник.

– Звони, звони! Андрюша мой не кобель, чтобы каждую сучку, приносящую в подоле, слушаться!

– Что?!

Я вмиг побледнела. На устах Лидии Денисовны заиграла торжествующая улыбка, и она, бросив в беспорядке свои бесценные фамильные украшения на столе, гордо удалилась переодеваться с остатками вина в бутылке.

Дрожащими руками я заперла бар.

– Мам, можно мультики? – попросил устроившийся на диване Артем.

– Только недолго, ладно? Я уже бегу накрывать на стол, пора обедать.

– Лана!

Включив Артемке мультфильмы, я отправилась на кухню.