Барин не знал, куда деть глаза, отчитываясь перед Вэйзелином и Яниной, боясь её даже больше чем босса. За ним стоял, переминаясь с ноги на ногу Макс. Они выслушали молча, но через миг она как–то напряглась, и мгновенно обратившись в змею, метнулась к ним. Никто не успел и глазом моргнуть, как золотая змея ужалила первого попавшегося под горячую руку, или вернее язык, парня, им оказался Макс, так как Барин внутренне был готов к такому выпаду убитой горем матери и отпрыгнул, как заяц в сторону. Ужаленный парень схватился за шею обеими руками, глаза выкатились из орбит, рот приоткрылся, он захрапел и замертво упал на пол. Вэйзелин и Барин отпрянули назад к стене. Её глаза, будто метали золотые молнии, ничего не видя перед собой.

– Любимая, не надо, это же я твой мужчина – Вэйзелин.

Барин вообще пятился за спину босса, в надежде, что он защитит его.

Она медленно двигалась на них.

– Остановись, Барин после Каина лучший мой человек. Янина! Опомнись! Мы в этом не виноваты!

Змея вздрогнула, замерла и отвела голову.

– Эта она виновата, я убью эту тварь… прошипела. Где здесь есть туман?

– В горах, если хочешь, я отвезу тебя туда сам.

– Вези…

Вэйзелин отпихнул Барина задом в свой кабинет, захлопнул дверь ногой и пошёл на выход во двор. Змея поползла за ним. Он открыл дверцу джипа ей, сел за руль и начал выезжать. Охранники открыли ворота, видя огромную змею в пассажирском кресле с горящими червонным золотом глазами, разбежались в разные стороны. По дороге молчали, Вэйзелин чувствовал сильное напряжение и помалкивал от греха подальше, змея строила план мести. Примерно через час они были уже в горах, где стелился небольшой туман. Снова открыл ей дверцу и отошёл на пару шагов назад.

Она сразу поползла вперёд.

– Вернись ко мне…

Остановилась, не оглядываясь.

– Вернусь, – прошипела и ушла в туман.

Закружилась вокруг своей оси.

– Туман, забери меня, хочу видеть эту тварь.

Вэйзелин наблюдал, как она растворилась в тумане, а мысли рисовали их бурные соития. Её прекрасное тело и нежные губы.

– Вернись, вернись… – шептали губы, а сердце не верило в её возращение.

Линда сидела в одной из комнат в подземелье отца, служанки помогли ей вымыться и одеться в шикарную одежду восточного типа: расшитый драгоценными камнями лиф и широкие шаровары с набедренным широким поясом, на ногах – мягкие тапочки. Глаза девушки ничего не выражали, на душе мрачно и холодно, холоднее, чем температура её тела, внутри зарождалась жизнь.

Открылась деревянная дверь, и вошёл Рогиус. Подошёл и, взяв за подбородок, заглянул в пустые глаза.

– Девочка моя, ты так прекрасна.

Она отвернулась.

– Почему?

– Что родная?

– Почему всё так? Зачем туман позволил убить Мирослава? Зачем я переспала с Шелохимом?

– Пути тумана неисповедимы.

– Знаю я эту коронную вашу фразу.

– Чья же она ещё?

– Шелохима.

– Не вини себя, мы всего лишь пешки в его большой игре. Что ты чувствуешь к нему?

Она посмотрела в его красивое лицо и по–доброму смотрящими тёмным как бездна глазами.

– Я испытываю к нему то, что и ты к своей юной драконше.

– Почему ты сравниваешь наши чувства?

– Я слышала, как она кричала от страсти, а ты громко шипел, когда ушёл к ней. Вот и я вскрикивала от сладострастия с Шелохимом. Это чувство не поддаётся объяснению. Такого я никогда не ощущала с Мирославом. Я хочу его так, что только от мысли уже увлажняюсь.

– Понимаю, вот это и есть самая настоящая страсть. И хотя к повелителю тумана ты тоже её испытывала в силу нашей развратной крови, но Шелохим для тебя, как бальзам на душу, лучший яд василиска.

– О! Не береди свежие раны, как я проживу без него девять месяцев?

– Не девять.

Линда распахнула глаза, не понимая его.

– Не удивляйся, туман спешит, мы все на грани вымирания, до конца тысячелетия осталось полгода. Плод уже зреет в тебе значительно быстрее, он должен уже с минуты на минуту забиться и по моим подсчётам ты скоро его родишь.

– Ты уверен?

– Да, возможно, через месяц.

Она встала и машинально потрогала живот.

Василиск не удержался и, сцепив руки на её талии, поцеловал в губы.

Линда не воспротивилась, зная, что он не тронет её, так как уже давно заимел к ней отцовские чувства, но он такой, и его лучше не отталкивать и не обижать, а то хуже будет.

Она мягко отстранилась, выставив руки в стальную грудь, изукрашенную татуировками.

– Отец…

– Нет, душа моя, не переживай, ты же знаешь как я люблю тебя, просто не удержался от твоей красоты и сходства с матерью.

– Знаю, ты очень любишь меня, – сделала паузу, – как дочь.

– Да, девочка, и мне очень приятно, что ты с Шелохимом испытываешь такую неземную страсть, я даже только от этой мысли за тебя чувствую уже эрекцию, пойду, всуну своей юной драконше, – он рассмеялся гортанным смехом, откидывая голову назад с длинными чёрными волосами. Она улыбнулась и присела обратно на тахту.

Янина оказалась в замке сына, и не найдя там Линды, убила в слепой ярости всех женщин в его гареме.

– Вы больше ему не понадобитесь! Он мёртв! – ею охватило безумие. Она смертельно жалила несчастных ящериц и змей налево и направо. Тени попрятались по стенам, слуги, повара и конюхи – драконы тоже притихли, выскочив из замка, и спрятались в конюшнях. Золотая змея бушевала, била посуду, ломала цветы, выбрасывала мёртвые тела наложниц в окна гарема.

Один из конюхов умчался к дозору на границе, чтобы доложить обстановку, в надежде, что они смогут утихомирить её.

– Драконы! – заорал, запыхавшись, складывая за спиной крылья.

Его обступили несколько десятков воинов.

– Мать покойного повелителя тумана убила всех его женщин, а сейчас громит всё в замке. Что нам делать? Мы не имеем права её остановить. Она убьёт всех нас. Только вы – воины и защитники нашего государства способны на это.

Драконы выслушали сородича и разделились, половина осталась стеречь границу, а половина взлетела, направившись в замок.

Они прилетели во время, Янина уже подбиралась к любимым коням покойного сына. Лошади неистово заржали, встав на дыбы в стойлах, чувствуя, подползающую разъярённую змею. Конюхи отошли, пропуская её, прижимаясь к стенам. Она зыркнула золотыми глазами, будто ножом полоснула, и направилась к самому статному вороному коню. Голова змеи поднялась и тут в неё неожиданно выстрелили боевым туманом, самого мягкого действия, однако резкую боль почувствовала и, вздрогнув, повернулась на стрелявших.

– Стойте, госпожа, не надо, конь ни в чём не повинен!

Её глаза расширились ещё сильнее, а золотое сияние стало гуще. Впереди всех в конюшне стоял молодой дракон, ещё не такой синий, как зрелые, но голубая чешуя уже отливала синевой. Она узнала его, лучший воин Мирослава, правая рука – генерал.

– Как смеете вы, грязные драконы, останавливать меня?

– Перестаньте, вы и так уже немало бед натворили.

– Мой сын мёртв! Зачем оставлять жить его вещи: женщин, лошадей, цветы?

– Все эти смерти не вернут вам сына. Мы тоже все его почитали и без него туманное государство опустело. Давайте мы проводим вас на его любимое озеро. Вы там придёте в себя.

– При одном условии, – змея хитро склонила голову набок.

– Каком? – дракон сделал осторожный шаг.

– Вы найдёте эту тварь, повинную в смерти сына!

– Вы имеете в виду госпожу Линду?

– Госпожу? Эту шлюху! Доставьте мне её, хоть из–под земли и я навсегда уйду в мир людей.

– Хорошо, мы попробуем, но… она дочь Рогиуса и нам доложили наши шпионы, она сейчас с ним под землёй. Её поимка обернётся для всех нас новой бедой.

– Если вы боитесь за свою чешую, я сама стану вашей бедой!

Дракон, по имени Боин видел в каком состоянии находится золотая змея, и её угрозы не пустая болтовня, она может уничтожить всё туманное государство, если захочет, конечно, после пострадает сама от мести тумана, но новых бессмысленных смертей никто не хотел и он кивнул.