— По особому.

— Не понимаю. Можно сразу к делу? Что ходим, Мисселина? Вокруг да около? К сути. Сразу к сути. Кого убить? Как убить? Где убить? В подробностях.

— Мне пока не сообщили подробностей. Самое главное — это вопрос цены. Вас устраивает цена в 3 тысячи жизней, которые нужно будет отдать?

— Вполне, — он пожал плечами, закуривая сигарету, — это сразу нужно сделать?

— Нет. Сначала они должны приехать сюда. Вначале построят заводы. Начальником будете вы. Первые 3 тысячи приезжих должны будут совершить ритуальный обряд.

— Э…это уже странно.

— Не волнуйтесь. Мы приурочим его к какому-нибудь субботнику. Сделаем так, что это будет всего лишь посвящение. Например, пусть это будет часть какого-нибудь праздника. Нарисуют себе символы в лесу и ничего не поймут. Сделают это в незнании. Вас это устраивает?

— Да. И потом вот этих 3 тысячи нужно будет твоим ребятам отдать?

— Да. Именно.

— Когда?

— Когда попросят.

— И за это они исполнят мои просьбы?

— Вы можете в этом не сомневаться.

Мисселина не была уверена в том, что эти видения не являются лишь плодом ее воображения, но по странным стечениям обстоятельств заводы были построены на той местности довольно быстро, а начальником поставили именно Шабурова, который никогда не был связан с металлургической отраслью. Кларк также встретил в это время Юлию Лукину — очень популярную в то время актрису. О ней мечтали миллионы. Она была молода и прекрасна. И, самое главное, влюбилась в этого отвратительного человека и полюбила его, как будто совершенно не замечая в нем ничего плохого. Чуть позже Шабуров был удостоен звания почетного деятеля Советского Союза. Награду ему вручал сам президент. Все это происходило под чутким присмотром Мисселина, которая передавала ему информацию — что сделать, как и когда. Она совершала ритуалы и время от времени давала Кларку советы. Вскоре успех вскружил Шабурову голову, и он позабыл о своей сделке. И о своем долге. Мисселине удалось прорваться к нему в кабинет лишь однажды. Это было в 1970-м году.

— Это незамедлительное! Незамедлительное решение! Вам нужно принять незамедлительное решение! Кларк! Прошу! — Она без умолку кричала на него, — они меня не оставляют ни на минуту, я чувствую их даже сейчас. Он ждет. Он ждет вас. Понимаете, чтобы выделить энергию на ваши свершения, на все эти заводы, на весь ваш успех, он тоже пошел на определенные убытки, которые сейчас же нужно восполнить! Нужно сейчас же отдать ваш долг! Мы с вами его обсуждали! Мы обсуждали! Господин Шабуров, немедленно. Вы очень долго затянули.

— Мисселина, мне очень жаль, что я однажды к тебе обратился. Ты ведь всего лишь сумасшедшая, — сказал он, сидя за дубовым столом, — ты поверила в себя, считая, что мой успех — это твоих рук дело и этих твоих…демонов. У тебя шизофрения, моя дорогая. Если ты не перестанешь сюда ходить и донимать моих работников, я помещу тебя в психбольницу, где тобой займутся специалисты. Я достаточно хорошо объяснил?

— Господин Шабуров, вы забыли, что это я вам помогала все эти годы? Вы забыли? Это все случилось не просто так. Вам по судьбе ничего такого не было дано. Не по силам вашим. Не по уму. Не по способностям. Это не ваша заслуга. Вы воспользовались услугами других сил. И теперь пришло время платить по счетам.

— Ты у них своего рода кредитный специалист? — С губ Шабурова сорвалась ядовитая усмешка.

— Не время для шуток. Совсем не время. На вас огромный долг.

— Да кого ты из себя строишь, шарлатанка? Пошла ты.

— Нет! Я не уйду! Это страшно, очень страшно. Произойдет ужасное, если вы не одумаетесь! И с меня тоже спросят!

— Вот и ответишь, раз спросят. Меня как-то никто ни о чем не спрашивает.

— Потому что я ваш проводник. Это моя работа, если вы еще об этом помните.

— Я тебя увольняю. Отпускаю. Ты свободна. Давай. На выход, Мисселина, — жестко отрезал мужчина.

Мисселина знала, что произойдет, но было слишком поздно. Она схватила свое бежевое пальто со стула и отправилась в Залесный. Однако Шабуров опередил ее — у него было собрание. Он показывал завод журналистам. В этот день он даже согласился показать электростанцию. Одетый в серый брючный костюм, он с важным видом расхаживал по помещению:

— Мы построили этот завод, не надеясь на особые успехи, но теперь, спустя…

— Там что-то сверкнуло, — один из журналистов позволил себе прервать его речь, он повторил громче, — что-то сверкает!

— Провода… — Прошептал Шабуров, крича, — все на выход!

Журналисты успели выбежать из здания, но Шабуров, следовавший за ними по пятам, остался в нем навсегда — путь ему преградила деревянная балка, упавшая прямо на его пути. Пожарные не успели. Та часть здания сгорела почти полностью, но тело Шабурова так и не будет найдено. Даже кусочка ткани с его костюма, не говоря уже о его останках. Мисселину ждала та же участь. К моменту возгорания она уже приехала в город и стремглав бежала к электростанции, но ее отвлекло странное видение, и она последовала к стоящему неподалеку металлургическому заводу. Ее голова раскалывалась. Она видела крики. И пожар. Она пробежала внутрь здания, оттолкнув старенькую вахтершу. Ее путь казался ей немыслимо долгим. Она бежала долго. Очень долго. Казалось, что прошла целая вечность, а темный коридор с белыми плитками не заканчивался. И она вдруг осознала, что спит. Однако этот сон был невероятно реальным. Это было нечто похожее на сон, но что-то иное. Мисселина огляделась — это были они. Они стояли рядом с ней и тянули к ней руки. Мисселина закричала от ужаса. Вот только ее никто не услышал.

Так она и оказалась там, где находится по сей день — в небольшом заброшенном цехе Залесного. Мисселина не имела связи с настоящей жизнью и реальным миром. Мисселина не считала года. Она просто делала свою работу. Это все, что было в ее силах. Если бы она могла повернуть время вспять, то вытолкала бы из своего кабинета Шабурова с тем проклятым чемоданчиком, полным шуршащих купюр. Ее алчность погубила ее. И обрекла на вечные страдания.

— Что вы здесь делаете, Мисселина? — Голос Валерии вернул Мисселину из воспоминаний обратно.

— Работаю, не видно?

— Кем?

— Ты задаешь слишком много вопросов! Тихо, мне нужно документы заполнить и отправить тебя на службу, — Мисселина уткнулась в бумаги, черкая ручкой, — Валерия Лейвиц, расскажи мне, что ты умеешь?

— Я ничему такому особенному не училась…

— Да уж. Назови хоть что-то.

— Буду делать, что скажете, — уныло произнесла девушка, смирившись со своей участью.

— Скажи, а ты не знала, что твоя сестра подписала тот договор с проклятым мужчиной и совершила ритуал?

— Нет, не знала.

— А что ты тут делала?

— Я пришла спасать ее. Она сказала, что потерялась.

— Ее окружил туман и машина заглохла?

— Да, именно так.

— Не хочу тебя расстраивать, но она знала, что с ней произойдет. Тот мужчина…он говорил ей о том, что она выйдет из его квартиры и по пути у нее заглохнет машина. И ее заберут сюда. Если же она захочет вернуться, то должна кого-то из родственников оставить здесь. Она все знала.

— Не думаю, что она восприняла это всерьез.

— Возможно. Однако она знала. И позвала тебя на помощь. Не кого-то другого, а тебя. Ее сестру.

— В том и дело! Мы сестры! Мы сироты. У нас никого больше нет. И я даже рада, что хоть одна из нас спаслась. Я рада, что она может жить дальше нормальной жизнью. Пусть даже такой ценой.

— Это все очень и очень грустно. Ладно…в цех я тебя точно работать не отправлю, как насчет больницы?

— Я не думаю, что достаточно квалифицирована для данной работы.

— Не волнуйся, больница построена над несколькими подземными цехами по добыче руды. Они там и так все мертвые, но временами травмируются. То есть не временами….постоянно. Мне нужна медсестра. Последняя повесилась.

— И насколько долго? Какой будет срок службы?

— Не знаю.

— Вечность?

— Не знаю. Вот как люди обычные живут? Живут себе и живут своей жизнью, а потом умирают, когда их плоть приходит в негодность. Здесь принцип такой же. Ничего аномального.