— Хе-хе-хе-хе…

Спустившись по лестнице вниз, первым захожу в приоткрытые двойные двери.

— Всем доброго дня, — сходу приветствую собравшихся, прерывая все разговоры. В ответ раздалось нестройное приветствие. Кто-то как его учили встал и поклонился, кто-то лениво поднял бокал с вином, а кто-то сопроводил приветствие кивком головы.

Как только Мария закрыла дверь и села, я начал речь:

— Итак, дорогие мои мастера. Наконец-то вы все в сборе, — положив плащ на стол, осматриваю сидящие в комнате лица преподавателей. — Объявляю наше первое собрание открытым.

В комнате отдыха, созданной специально для учителей, собралась вся верхушка моей Академии. На длинном глубоком диване, раскинув руки, вальяжно разложился здоровенный по меркам людей двухголовый огр. Подобранный в далёких восточных степях, Олох достаточно хорошо разбирался в непонятной для меня науке — шаманизме. Специфическая наука. Частично затрагивает некромантию, частично элементальную магию, частично ментальную. Так как у нас ничего подобного нет, мне и самому будет интересно посмотреть за работой Олоха, так как некоторые духи, которых он вытягивает в этот мир, обитают на совершенно незнакомом мне плане реальности.

Пузатый, толстокожий, босоногий, в шортах и расстегнутой жилетке без рукавов. Всю кожу покрывали ритуальные татуировки, в которых таились духи, с которыми он заключил сделку, даже на лысине. Суровые лица, отличающиеся друг от друга только шрамами, говорили о крутом нраве и богатом опыте. Горбатые носы, густые брови… ну как, у левой головы на месте правой брови был ожог.

На левом предплечье намотаны амулеты, на поясе закреплен ритуальный нож и ударный музыкальный инструмент под названием: «Ба-бра». С виду — раскрашенная полая деревянная дубина с отверстием на вершине, а на практике — вполне себе мощный артефакт, якорь для духов.

Несмотря на то, что с водой у них туговато, пах огр вполне достойно — какими-то цветами и дымом особых трав. Работать же в Академии он согласился, как только услышал об условиях этой работы. Сам факт наличия крыши над головой, с канализацией, освещением, хорошей оплатой, в цивилизованном месте — это более чем устроило шамана.

Рядом с ним на том же диване сидел Седрик. Лич, как в первый день, продолжал наслаждаться новообретенной жизнью и, никого не стесняясь, баловал себя настоем на травах. Ещё правее на подлокотнике пристроился другой наш преподаватель, которого притащил сам Аид.

Таких тварей я, признаться, не видел и о них не слышал ни дома, ни здесь. Как сказал Аид, это была демонесса. Отличия таких демонов как она, от тех, которые живут в этом мире, опять же с его слов, весьма значительные, и к местным подходить смысла даже нет, поэтому он притащил откуда-то её.

Сама демонесса очень хорошо разбирается в ментальной магии. А кто может научить защищать разум лучше, чем тот, кто этот разум постоянно терзает? Вот-вот, так что ей быстро нашлось место на должности преподавателя по ментальной магии.

Навеять боль, страх, смятение, желание страсти или другие эмоции — для неё обычное дело. И не только эмоции, обмануть разум она тоже способна. Заставить видеть то, чего нет, или наоборот — не видеть, тоже её профиль. Со мной, правда, это не пройдёт, как и с Седриком. Я — слишком силён, а Седрик по умолчанию имеет иммунитет ввиду своей мертвой натуры. Но вот развести других — никаких проблем.

Ирина, как представилась демонесса, имела несколько форм. Как и я — настоящую, и ложную. В настоящем облике это была копытно-чешуйчато-когтистая чёрного цвета зверушка с красными глазами, черными длинными волосами и четырехсоставной, широко раскрывающейся пастью. Говорит она в таком виде не ртом, а именно через ментальную магию, так как пасть приспособлена только для одного — есть.

В другом облике Ирина была по меркам людей: «Сногсшибательной красоткой». Те же черные волосы, яркие голубые глаза, милое личико. Одета скромно — в короткое голубое платье свободного кроя да туфельки. И всё. В смысле — совсем. В магии её не отличить в этом облике от обычного человека. Если бы не мой нюх, сам бы не отличил. А так — чувствуется магический запах, далёкий от любого человека.

Работать демонесса согласилась в добровольно-принудительном порядке, на предельно простых условиях: Либо работаешь — либо умираешь. Уж не знаю, где она провинилась, или что натворила, но Аида эта дамочка боялась больше смерти, и должна отработать в академии минимум тысячу лет и, если всё хорошо — то добро пожаловать на свободу. Так что примерное поведение и послушание — в её прямых интересах. А чтобы мне было спокойно, то на неё ещё и печать поставили.

Правда, и внутри и снаружи Ирина была достаточно мягкой и покладистой. Она хотела только одного — свободы, а во мне нашла избавителя. Что угодно сделает, либо бы Аиду на глаза не попадаться.

Собственно, прямо за ней, в уголке, пристроился сам Аид. В личном кресле, с бокалом вина, он чувствовал себя как на курорте. Наверное, для него моя Академия и была чем-то вроде выходных, чтобы развеяться и тряхнуть стариной, уж не знаю. По крайней мере, его довольная расслабленная рожа намекала именно на это.

С другой стороны комнаты на угловом диване за столиком сидели Догорат, Эдвард, Тиберий и Алан. Последнему просто было интересно посидеть на нашем собрании. Его право, хоть и не преподаватель, его сфера деятельность — сбыт нашего товара.

Перед ними, прямо на столике, уселся Гнарл. Пастук болтал ногами и до моего появления собирал очередной артефакт, который сейчас отложил в сторону.

Ближе ко мне, возле входа, сидели мои девушки. Чи, которая ныне занимает место преподавателя по природоведению, и Мария. После появления Авелины, Мари разгрузила себя и смогла полноценно взять на себя два предмета — это чтение и магию дракона. Чистописание же было решено передать Седрику, как наиболее опытному из числа благородных в нашем коллективе.

— Начать я хочу с одного из главных вопросов — кто уже имеет опыт преподавания?

В комнате, все без исключения подняли руки.

— Отлично. Седрик, какой у тебя опыт?

— Одно время я брал учеников по сотне. Мне нужны были помощники и те, на кого я смогу положиться. Некоторые из них впоследствии стали младшими личами. Один из таких, к слову, руководит защитой территорий гоблинов.

— Вы создали личей, пахнете смертью, но сами вполне себе живой, — подметил Эдвард. Паладину, как бывшему охотнику, было некомфортно общаться с некоторыми представителями педагогического состава. В частности — с Ириной, Седриком, Тиберием и Олохом. Ладно первые трое, но чем ему не угодил огр — я так и не смог понять.

— Это — часть оплаты за мои услуги со стороны уважаемого ректора, — холодно и спокойно, в обычной для себя манере, даже не повернувшись, ответил Седрик.

— Седрик, а сотня дебилов за раз, не многовато? — быстро спросил Гнарл.

— Нет. В лучшем случае до конца обучения доживет процентов десять-пятнадцать. Некромантия в её естественном виде — не самая безопасная наука. Особенно в моё время, когда я сам постигал её тонкости.

— Как мне это знакомо. Я, конечно, не так много, но тоже сразу пачкой подмастерий набирал, — понимающе поддакнул гремлин, — Среди них выживших было процентов тридцать— сорок.

— Пастук, ладно некромант, но вы-то куда? — воскликнул Эдвард. — У вас же не такая опасная наука?!

— Возможно. Но параметр интеллекта кандидатов в подмастерья оставляет свой статистический след.

Припомнив полёт одного из его бывших «учеников», хмыкаю.

— Так. С вами двумя мы позже поговорим отдельно, по поводу выживаемости учеников на ваших занятиях, — подвожу черту и переключаюсь на следующего. — Догорат?

— Пока был в клане, довелось учить молодежь. Немного, до пяти гномов, — он посмотрел на Седрика и Гнарла, — выживаемость стопроцентная.

— Олох?

— Ко мне водили потенциальных шаманов из других деревень, — басом прогремела одна голова.

— Одновременно было не больше двух учеников, — добавила тише другая голова.