36

— В то, что я сейчас скажу, сложно поверить, — проговорила я. — Но если ты выслушаешь меня, я думаю, ты поймешь.

Я озвучила эти слова уже пять раз, но понимала, что даже после тысячи повторений мне все равно не станет легче сказать их Джареду в лицо.

Я прошла половину пути, останавливаясь отдохнуть каждые метров тридцать. Адреналин, на котором я функционировала, начал иссякать, и мои ноги стали превращаться в каменные глыбы. Особенно трудно было карабкаться вверх: некоторые ступеньки были в десяти метрах друг от друга. По таким лучше лазать любителям летних вечеринок, а не мне.

Но я знала, что справлюсь. В моей голове не стояло вопроса, смогу ли я добраться до вершины.

На подходе к площадке я встала на четвереньки и, как ребенок, поползла вверх по склону. Наконец я выбралась на широкое плато, с которого была видна расщелина каньона — где-то далеко внизу. Оказалось, что городские власти хотя бы установили на вершине ограждение: они знали, что подростки приходят сюда с алкоголем.

Джаред сидел на перилах, лицом ко мне.

За его спиной виднелись зубчатые складки каменистых стен, которые тянулись по обеим сторонам от тропы, а еще дальше раскинулся наш маленький Сюррей. Я могла различить школу, в которую меньше чем через час потянутся сотни детей, чтобы прожить еще один нормальный день своих нормальных жизней. Я могла различить здание, где работал папа, — самое высокое в городе, взмывающее вверх на целых семь этажей. В окнах последнего из них сейчас отражался ярко-оранжевый свет солнца.

Я давно сюда не поднималась. Вид был изумительный. Небо, уже почти весеннее, сражалось за то, чтобы снова обрести краски после безликой белизны зимы. Клочки розово-желтых облачков переплелись между собой и застыли длинными полосками над нашими головами. Небо за ними было бледно-фиолетовым.

Подойдя поближе к Джареду, я увидела, что выглядит он не очень хорошо. Он был небрит и непричесан. На его светло-коричневой рубашке виднелись брызги грязи, а также желтые пятна в районе подмышек.

— Давно ты здесь? — спросила я.

Он посмотрел на меня долгим, отстраненным взглядом и только потом ответил:

— Со вчерашнего дня.

Я невольно забеспокоилась за него.

— У тебя есть еда и вода?

— Ты думаешь, я идиот, Алексис? Я бы не пришел сюда без продуктов. — Его глаза раздраженно блеснули. — Ik хочешь поговорить? Говори.

— Я хочу поговорить о Лайне.

Он опустил взгляд и чуть-чуть приподнял левый уголок рта, как будто хотел улыбнуться.

— Знаешь, как бы я хотел, чтобы вместо тебя со мной сейчас была она?

— Не сомневаюсь, — сказала я. По сути, он сказал, что желает мне смерти, но я пыталась не обращать внимания на эту мысль. — Джаред, я много думала. Помнишь, ты рассказывал про нее… про то, как она была умиротворена, когда… в самом конце. Люди, которые так умирают, не становятся призраками.

Он бросил на меня непонимающий взгляд.

— И это хорошая новость. Когда Лайна умирала, у нее было все, чего она хотела. Она оставалась в мире сама с собой. Поэтому она пошла дальше. Отправилась в другой мир.

— Да, я тоже так думал. — Он наклонился, набрал горсть гравия и песка и швырнул ее с обрыва. — Пока ты не заговорила со мной о ней.

— Но я ошибалась.

— Ошибалась? Но ты ведь знаешь, как она выглядела. Знаешь про платье.

— Да, Джаред, я правда кое-что видела, но это была не Лайна. — Я немного подвинулась на изогнутой металлической перекладине. Сидеть было неудобно. — В то, что я сейчас скажу, сложно поверить… Но если ты выслушаешь меня, я думаю, ты поймешь.

По крайней мере, он меня слушал. Все его внимание было сосредоточено на мне.

И я пересказала ему суть того, чем поделилась с нами Саванна. Что этот дух даже близко не был призраком Лайны, что он существовал сам по себе. И что он не исполнял то, чего хотела бы Лайна, потому что он ей не являлся.

И, наконец, я сказала, что у Джареда была возможность положить этому конец.

— Ты можешь заставить его уйти. Потому что… — Я боялась договаривать это предложение. — Потому что он появился из тебя.

Все то время, что я говорила, он внимательно смотрел на меня. Теперь он медленно покачал головой.

— Ты меня поражаешь, — сказал он, вставая и глядя на меня сверху вниз. — Я наконец нашел способ извиниться перед ней — показать ей, как сильно люблю ее, дать ей то, чего она на самом деле хочет, а ты пытаешься убедить меня, что я все это выдумал?

— Нет, не выдумал, — попыталась объяснить я. — Он существует, но… ты можешь его контролировать. Все это произошло, потому ты так сильно ее любишь, но необязательно, чтобы все было вот так. Чтобы все заходило так далеко.

— Значит, мне нужно меньше ее любить?

— Это никак не связано с тем, насколько ты ее любишь. Я знаю, насколько сильное чувство у тебя к Лайне. Это же очевидно.

Его рот исказился в уродливой гримасе, он повернулся, отошел на несколько метров и со всей силы ударил по камню носком ботинка.

Потом он развернулся ко мне.

— Так что, значит, я убийца? — Он схватил меня за плечи, и я подумала, что он хочет сбросить меня через ограду. Инстинктивно я сжала его руки и оттащила нас обоих от края обрыва.

Мы стояли и смотрели друг другу в глаза.

— Нет, — ответила я. — Ты не виноват. Но только ты можешь остановить это.

Он оттолкнул меня, будто я была вся в грязи и он не мог ко мне прикасаться. Я едва не упала на землю, но удержалась.

Во мне начало подниматься раздражение, но я подавила его. Если я выйду из себя, сделаю только хуже. Джаред поймет. Он увидит. И разозлится еще сильнее.

— Дайна не хотела бы этого, — сказала я. — Ты говорил, какая она была замечательная. Она не хотела бы, чтобы люди страдали. И она не хотела бы, чтобы мы притворялись родственными душами, хотя не можем без ссор провести вместе и часа.

Он насмешливо улыбнулся.

— Если бы ты повзрослела, это не было бы проблемой.

Не реагируй, Алексис.

— Я знаю, легче поверить, что ты делаешь ее счастливой, — сказала я. — Но она бы очень расстроилась, Джаред. Она бы очень расстроилась из-за того, как сильно ты страдаешь.

Его лицо исказилось, и он бросил на меня взгляд — буквально на долю секунды, а потом отвернулся и всхлипнул.

Я успела разглядеть выражение его лица. Он был словно ребенок, который осознал, что заблудился в огромном торговом центре.

Джаред не был злым… он просто был сломлен. Вот что объединяло нас все это время.

Но мне казалось, что я изменилась. Возможно, благодаря Лидии. Или, может быть, благодаря Кейси, или Меган, или даже Картеру. Как-то так получилось, что я была уже не настолько сломлена. И я хотела, чтобы Джаред тоже исцелился. Чтобы ему стало лучше.

Я подошла и положил руку ему на плечо.

— Джаред, если ты сможешь отпустить это… Если сможешь перестать мучить себя виной и сожалениями…

— Слышать все это от тебя особенно ценно, — фыркнул он, отскакивая от меня. — Ты же у нас умеешь отпускать прошлое, да? Ведущий мировой специалист в этом вопросе! Ты даже своей сестре в глаза посмотреть не можешь. Не можешь выпрямить спину в комнате, набитой людьми, — настолько волнуешься, что они о тебе подумают. Я не говорю, что я идеален, Алексис, но это очень нагло с твоей стороны советовать мне что-то отпустить.

— Да, у меня были проблемы, — произнесла я, чувствуя, что из глаз вот-вот польются слезы. — Я просто хочу, чтобы больше никто не умирал. И я честно хочу, чтобы ты был счастлив, Джаред. Но только со мной этого не будет. Никогда.

Я вытерла глаза и отвернулась, чтобы он не видел, как я плачу.

Солнце уже поднялось над горной грядой к востоку от города и теперь проливало свой бледный свет на неровные квадратики кварталов вдалеке.

— Тогда… как насчет компромисса? — Голос Джареда раздался всего в паре метров от меня — гораздо ближе, чем я ожидала, — и звучал он гораздо мягче.