Я услышала шуршание, и мне понадобилась секунда, чтобы определить источник звука: шаги. Кто-то шел по сухим листьям.
Неужели это шла я?
Я попыталась открыть глаза, но на них давила неподъемная тяжесть. Мои легкие тоже были словно из свинца. Отказывались работать. Я услышала прерывистое дыхание — мое дыхание? — и почувствовала острую боль в груди.
Сосредоточившись, я могла ощутить ноги, почувствовать под ними лесную почву. Но концентрация давалась мне с трудом — стоило нащупать ее, как она сразу же выскальзывала из моей хватки, словно тень.
Шаги становились все быстрее и быстрее, и вдруг мне показалось, что я лечу. Потом — сильный удар, мгновение неопределенности.
Я открыла глаза.
Я лежала на земле, окруженная деревьями.
Когда я попыталась опереться на запястья, чтобы привстать, их пронзила обжигающая боль. Но через мгновение она начала спадать, так что я приподнялась с земли и села на корточки.
Иди вперед.
Мои мысли напоминали густую, темную жидкость, которую медленно выливали из бутылки. Когда в моей голове их накопилось достаточно, я осознала, что происходит что-то очень плохое.
Мне казалось, что мои руки существуют отдельно от всего тела. Я провела ими по бокам и нащупала слои фиолетового шелка.
Платье. Оно снова было на мне.
Наверное, это сон.
Я встала на ноги, и вдруг в моей левой руке появился букет желтых роз.
Я двинулась вперед, мимо стволов деревьев, каждый из которых в моих глазах превращался в многочисленные вертикальные полоски.
Куда я иду?
Мне все это ужасно не нравилось: бессмысленные скитания, ужас в сердце, чувство, что нужно кого-то искать, искать бесконечно.
Я что, убегала от кого-то?
От Лайны?
Нет, нет, все было наоборот — я кого-то искала.
Джареда.
Мне нужно его найти.
Что-то было не так, но я не могла остановиться. Я должна его искать. А чтобы искать, нужно идти вперед.
И я шла.
Ночное небо приобрело насыщенно-синий оттенок. Воздух вокруг меня остывал.
А я двигалась вперед.
Мне все больше и больше хотелось пить. Конечно же, я могла где-нибудь остановиться, отдохнуть, смочить пересохшее горло.
Нет. Не останавливайся.
И я не останавливалась.
Прошло еще какое-то время — сколько именно? Час? Два часа? Мои ноги горели. Я больше не чувствовала пальцев. Мои ступни онемели от холода и от постоянных уколов сосновых иголок.
— Пожалуйста, — проговорила я. — Я так устала. Мне нужно попить.
Но остановиться не могла.
Это не значит, что я пыталась и у меня не получалось. Нет, я даже не представляла, как это возможно сделать. Какая-то сила влекла меня вперед, все дальше в глубокую, холодную ночь.
Самый. Худший. Кошмар.
Где-то час я молила о пощаде, не получая ответа, а потом решила поберечь голос и пересохшее горло. Мои мысли улетели куда-то далеко, а тело продолжало двигаться вперед.
Тут я обо что-то споткнулась и инстинктивно выставила руки вперед, чтобы не упасть. Прежде чем снова обрести равновесие, я почувствовала, что правой рукой задела ствол дерева и содрала кожу на костяшке пальца. Я поднесла ее ко рту и ощутила вкус крови.
— Пять минут, — прохрипела я в темноту ночи. — Пожалуйста. Дай мне остановиться на пять минут.
Не останавливайся.
И тут я поняла — с такой ясностью, на какую только было способно мое затуманенное сознание.
Это был не сон.
Я действительно шла. Я искала человека, который был от меня в тридцати километрах. У меня не было шансов его найти и не было шансов остановиться — Лайна ни за что не даст мне остановиться…
Пока я не упаду и не умру.
Я не знаю, сколько прошло времени — достаточно много, чтобы у меня в боку начало колоть, а по бедру разлилась сильная, пульсирующая боль. Я не обращала на все это внимания, потому что так было нужно. У меня не было выбора.
— Алексис!
Я не обращала внимания на то, что кто-то выкрикивает мое имя, так же, как не обращала внимания на боль в боку.
— Ты меня слышишь?
Да.
— Стой! Остановись! Послушай меня!
Что-то встало между мной и туманной дымкой. Я шла вперед, потому что не могла остановиться, и в итоге прошла это что-то насквозь. Моему замерзшему телу стало еще холоднее.
— Ой! Перестань! Остановись сейчас же!
Продолжения я не слышала. Я отключилась.
Прошел еще час — или целых два? Может, даже три.
Луна медленно катилась по небу. Мои руки опухли, а кожа была такой сухой, что, казалось, сейчас начнет сдираться полосками. Мои пальцы напоминали толстые сосиски, и, стоило им прикоснуться к платью, они начинали гореть, как будто кто-то слой за слоем сдирал с них плоть.
Я бы заплакала, но мое тело было настолько иссушено, что слез не осталось.
Пожалуйста, дай мне проснуться.
Пожалуйста, дай мне проснуться.
Пожалуйста, дай мне проснуться.
Но я знала, что не сплю.
33
Что-то ужалило меня в руку. Но я не остановилась бы, даже если бы наступила на осиное гнездо.
На секунду я замедлила шаг, потому что меня скрутил рвотный позыв, но, как только он отпустил, я распрямилась и пошла дальше.
Меня снова ужалили в руку. А потом в шею. И в лицо.
И вдруг я поняла, что меня жалил…
Дождь.
Вода.
Я попыталась открыть рот и поймать языком немного влаги, но моя голова непроизвольно болталась, а язык, казалось, слишком опух и не мог пролезть сквозь губы.
— Стой! — кричал чей-то голос. Тот же самый голос, что и раньше.
Лидия.
— Стой сейчас же, Алексис! Я серьезно говорю — остановись! Ты что тут, умереть решила?
Но я не остановилась — не могла.
Я искала Джареда так же, как когда-то Дайна. Только вот ей не удалось найти его вовремя.
И мне тоже не удастся.
Но Лидия была полна решимости это предотвратить.
— Посмотри на меня! — завопила она прямо мне в лицо. — Посмотри на меня!
Мои глаза были открыты, в этом я не сомневалась. Но я не видела ее. Все вокруг застилала блекло-серая дымка.
— Хорошо, — проговорила она. — Ладно, Алексис. Ты не оставляешь мне выбора!
Нет выбора. Это мне было более чем понятно.
Что-то пронеслось сквозь меня, словно шквал ветра. Я содрогнулась от холода всем телом.
Это меня не остановило.
Ладно, — сказала она. — Сейчас попробую еще!
Очередной порыв ветра впился в мое тело и вышел из него, как будто сквозь меня прокачали воздух. Мне стало еще холоднее.
— Ну что, четвертый раз — алмаз? — Она задыхалась от напряжения.
Если бы мой рот слушался меня, я бы сказала ей: «Это бессмысленно. Лучше уходи. Ты не сможешь помочь».
Вдруг случилось нечто очень странное.
Я больше не шла. Я лежала на спине. И мои веки были легки, словно шарики с гелием.
Я открыла глаза и увидела самое ясное небо в своей жизни.
Лидия стояла надо мной и смотрела вниз. Она была гораздо бледнее, чем обычно, но не настолько, как после попытки разбудить Эллиот. Ее призрачно-серая кожа казалась особенно серой, и она выглядела усталой.
— Ты… ты умерла?
— Не знаю, — сказала я и почувствовала, как на моем горле трескается сухая кожа. — Как думаешь?
Она опустилась на землю рядом со мной.
— Нет. Думаю, нет.
— А ты?
— Я — да… но не в том смысле.
— Я так устала, — проговорила я, чувствуя, как закрываются глаза.
— Нет! — крикнула она.'— Засыпать нельзя. Даже не думай об этом.
Я перевела взгляд на нее.
Ее черные глаза прожигали меня насквозь.
— У тебя в кармане телефон. Он выключен. Сможешь достать его и включить?
— Нет, не смогу. — Слова вылетели из моего рта, словно на облачке слабого выдоха.
— Попытайся.
Я пошевелила своей почти безжизненной рукой и миллиметр за миллиметром начала двигать ее к карману.
