— Что ты тут делаешь в такое время? — спросил он, как только открыл ее.

— Нам надо поговорить.

— В полночь? О чем?

Мы оба говорили шепотом. Я направилась прямо в его спальню и закрыла за нами дверь. Он взглянул на меня, подошел к шкафу, приоткрыл дверцу — совсем чуть-чуть, только чтобы просунуть руку, — и достал оттуда халат. Потом он закрыл шкаф и…

Мне показалось или он запер его на ключ?

— О чем ты хочешь поговорить? — повторил он, усаживаясь на кровать и включая лампу.

Я сделала глубокий вдох.

— О Лайне.

Джаред дернулся так, как будто я его обожгла. Он посмотрел на меня. Его чуть ли не трясло.

— А что насчет нее?

— Почему ты никогда о ней не говоришь? — С точки зрения расследования это был не самый важный вопрос. Но мы с ним встречались, так что прежде всего я хотела узнать именно это.

Он пожал плечами.

— А что тут говорить?

— Ну, к примеру… «У меня была девушка, она умерла».

— Зачем? — спросил он. — Чтобы ты начала смотреть на меня так же, как и все другие? Как будто я неполноценный человек с моральной травмой? Как будто я экспонат в музее?

— Не стала бы я так на тебя смотреть! — воскликнула я. — Джаред, из всех людей я…

— Алексис, не обижайся, но ты не так хорошо умеешь прятать свои эмоции, как тебе кажется.

Я откинулась назад. Его слова обидели меня. Я не имела в виду, что он будет вызывать у меня эти чувства, а я стану их скрывать. Я хотела сказать, что из всех людей я смогу понять, как неприятно, когда на тебя смотрят как на уродца из цирка.

Джаред поднес руку к лицу и стал кусать ноготь на большом пальце.

— Значит, ты поэтому приехала ко мне среди ночи? Потому что узнала про Лайну?

— Да, — кивнула я. — Но есть еще кое-что.

Он смотрел на меня, ожидая продолжения.

И тут я поняла: я сама себя загнала в угол. У меня не было возможности продолжать этот разговор, не рассказав Джареду хотя бы немного о призраках.

— Как она умерла? — Увидев выражение его лица, я добавила: — Пожалуйста. Расскажи мне.

Джаред опустил взгляд на пол.

— Она умерла… красиво. Так же, как и жила.

У меня перехватило дыхание.

Он поднял на меня глаза и, видимо, заметил на моем лице тревогу.

Я говорю это не в каком-то извращенном смысле. Просто… Лайна была не из тех людей, которые спрашивают: «Почему именно я?» Она верила, что есть высший план, что все происходит не просто так. Поэтому, когда она поняла, что не выберется, она смирилась с неизбежным. Она была… безмятежна.

Он говорил все тише, так что мне пришлось напрячь слух, чтобы расслышать последнее слово, особенно учитывая, что все мысли, проносившиеся в моей голове, кричали: «Нет!»

Нет, этого не могло быть. Как и в случае с Филом Коркораном. От таких смертей призраками не становятся.

Джаред, не сводивший глаз с невидимой точки на полу, продолжил:

— Она смотрела в небо. Она уже не могла говорить, но все равно молилась — одними губами. Она никогда не выходила из дома без кулона с образом святой Барбары — защитницы от внезапной смерти, — так что в тот момент она держала его в руке. А потом из-за облаков показалось солнце, и тень ушла с ее лица, а потом…

Он замолчал.

— А потом… все, — проговорил он. — Ее не стало.

— Ты был с ней, — произнесла я.

— Да, был. Я ее нашел.

— Джаред, — начала я, — мне нужно тебе кое-что рассказать. Это прозвучит очень странно, но, пожалуйста, постарайся мне поверить.

Он бросил на меня настороженный взгляд.

— Я думаю, Лайна стала призраком. И думаю, что именно она стоит за исчезновениями всех этих девочек. — Я тяжело сглотнула. Я не могла посмотреть ему в лицо, пока не договорю до конца. — Думаю, она охотится и за мной тоже.

Я взметнула голову, чтобы увидеть его реакцию.

Но ее не было.

— Джаред?

— Да, я тебя слышал.

— Я знаю, как это звучит…

— Знаешь? — Он повернулся ко мне. Его глаза сверкали. — Ik знаешь, как это звучит, когда любовь всей твоей жизни поливают грязью… и называют убийцей?

— Это сложно объяснить, — сказала я. — Она не такая, какой была при жизни. Призраки бывают разными. Она, возможно, злится или напугана и…

— Алексис, — проговорил Джаред сквозь зубы, — замолчи сейчас же.

Я замолчала.

Он проводил сквозь волосы напряженными пальцами, почти что сжатыми в кулаки. Его зубы были стиснуты так, как будто что-то причиняло ему физическую боль, и он пытался сдержать крик.

— Пожалуйста, послушай меня, — прошептала я. — Из-за нее страдают люди.

Казалось, что он прикладывает неимоверные усилия, чтобы дышать ровно. Я следила за ним, как следят за львом, запертым в клетке.

Наконец он поднял на меня глаза.

— Я знал, что у тебя проблемы, Алексис, но не знал, что все настолько плохо.

Его слова выбили весь воздух из моих легких.

Он говорил абсолютно спокойно.

— Возможно, в тебе говорит ревность… или горечь… или, не знаю, старое доброе безумие. Но я не могу сидеть и слушать, как ты такое говоришь. Поэтому прошу тебя: уходи. Пожалуйста.

Самое странное, что это был Джаред, которого я знала. Тот самый Джаред, который всегда мог уговорить меня сделать то, что хочет он. Теперь он разговаривал тем же тоном, что и всегда.

— Я пойду, — сказала я, вставая на ноги. Он тоже поднялся и сделал шаг по направлению ко мне, как пастуший пес, приглядывающий за стадом овец. Я спиной вышла в коридор и на ватных ногах добралась до двери.

— Надеюсь, ты об этом подумаешь, — тихо проговорил он, когда я уже стояла на крыльце. — И поймешь, что люди страдают из-за тебя. И что тебе нужна помощь.

— Пожалуйста, скажи мне одно, — попросила я. Он не хлопнул дверью у меня перед носом, и я решила считать это добрым знаком, — Какую вещь Лайна любила больше всего на свете?

Его лицо исказилось от боли.

— Легко, — ответил он. — Меня.

Я проскользнула в прихожую и миллиметр за миллиметром стала закрывать входную дверь, придерживая ее рукой, пока замок тихонько не защелкнулся. Потом я прокралась по коридору и зашла в свою комнату.

На моей кровати сидела Лидия.

— Ты была там? — спросила я.

— Нет, осталась смотреть телевизор с твоими родителями.

Я вздохнула.

— Шучу. Конечно, я там была. И, должна сказать, Алексис, он явно ее любил. — Она задумчиво кивнула. — Гораздо сильнее, чем тебя.

— Спасибо большое, — сказала я.

— Ну, ты поняла, о чем я. Ее он любиииииииил. А ты ему просто очень нравишься. Как мне кажется, главным образом потому, что ты делаешь все, что он скажет, но это неважно.

— Ты можешь поделиться какими-нибудь полезными замечаниями? — спросила я.

— Наверное, нет, — отозвалась она. — Единственное, мне показалось странным, что он закрывает шкаф на замок.

— Согласна! — воскликнула я. — Зачем ему это надо? Ты не могла туда заглянуть?

Она бросила на меня раздраженный взгляд.

— Я призрак, Алексис, а не волшебная кошка, которая все видит в темноте!

Я закатила глаза.

— Он сейчас, конечно, на стадии отрицания, — проговорила Лидия. — Это явно она. Платье, похоронное бюро, розы… И она выбрала тебя в качестве жертвы из ревности, потому что ты пристаешь к ее мужчине. Все складывается.

— Но при чем тут Кендра и Эшлин?

— Тебе виднее. — Она пожала плечами. — Меня там не было.

Я вспомнила, как Кендра поправляла волосы перед Джаредом в заповеднике. И как Эшлин смотрела на него на своей вечеринке.

— Они с ним флиртовали, — сказала я. — Этого достаточно, чтобы призрак Лайны вынес им смертный приговор? Чего тогда заслуживаю я?

— Я не уверена, что хочу это знать, — произнесла Лидия. — В любом случае все вроде бы понятно: мы имеем дело с самой психованной из всех психованных бывших подружек.

— Ага, — согласилась я. — И избавиться от нее можно только…

— Как? — спросила Лидия.

Значит, она уже исчезла, когда Джаред рассказал мне про любимую вещь Лайны.