Наконец я обрела дар речи:

— Спасибо тебе.

— Нет!

От удивления я подняла на него взгляд.

Джаред запустил пальцы в волосы.

— Нет. Не смей этого делать. Сначала ты приходишь ко мне в таком виде, как будто на тебя напали в темном переулке, и отказываешься что-либо объяснять, а потом еще и благодаришь меня. Мне не нужны твои благодарности.

Во мне не оставалось сил, чтобы спорить. Тем более он был прав. Я глубоко вдохнула.

— Остановись. — Он поднял руку. — Извинений мне от тебя тоже не нужно. Я просто хочу…

Я знала, чего он хотел. Он хотел услышать правду. Но это было невозможно.

— Я просто хочу быть уверен, что ты в порядке. Ого.

Он пристально посмотрел на меня. На все мои царапины и синяки.

— Я изо всех сил пытаюсь понять, что происходит. Скажи мне, пожалуйста, одно… У тебя все в порядке? У тебя все правда в порядке?

— Да, — ответила я. В том смысле, который он вкладывал в эти слова, я была в порядке.

Ну а в других смыслах, кто мог ответить на этот вопрос?

Он вздохнул. Напряжение между нами начало спадать;

— Я уеду, если хочешь. — В моем голосе прозвучал вопрос.

— Ты думаешь, я хочу, чтобы ты уехала? Господи, Алексис. — Джаред покачал головой и посмотрел на меня. — Подожди одну минутку, хорошо?

Он вышел, и я услышала плеск жидкости, наливаемой в стакан. Потом глотки и звон стакана, который опустили на стол.

Секунду спустя Джаред вернулся, потирая затылок, и сел обратно на стул. Комнату снова наполнила тишина. Мы не говорили, потому что сказать нам было нечего. Я положила голову на руку и закрыла глаза.

Вскоре я услышала какое-то движение и ощутила, как диванная подушка, лежавшая рядом с моей, прогнулась, когда Джаред оперся на нее.

Я наклонилась к нему и почувствовала, как он меня обнимает. Это был дружеский жест, хотя его мышцы были напряжены.

— Джаред? — сказала я, поднимая на него взгляд.

— Что?

Невысказанное извинение давило на меня, как переполненный водой шарик. Но он не хотел его слышать, а я была не в том положении, чтобы настаивать. Поэтому я сказала:

— То, что произошло сегодня вечером…

Как мне было это объяснить?

Внезапно вся Моя жизнь показалась мне бесконечной чередой событий, которые я не могла объяснить.

И в тот момент мне пришла в голову мысль:

«Хватит. Хватит с меня секретов. Хватит так жить».

Пришла пора побороть страх и разобраться с Лидией навсегда.

Я посмотрела Джареду в глаза.

— Я не могу рассказать тебе, что случилось. Но это больше не повторится.

— Ну… — Он беспомощно огляделся по сторонам. — Хорошо. Наверное. Потому что, когда я тебя увидел… Я подумал, что на тебя кто-то напал.

— Нет, — произнесла я.

— Серьезно, Алексис. Я смотрел, как ты стоишь на пороге, и мне хотелось убить того, кто так с тобой поступил. — Он говорил полушепотом, и от его дыхания исходил дымчатый аромат того, что он выпил на кухне. Он смотрел на меня своими бездонными, ласковыми карими глазами и напоминал самого печального в мире щенка. Его челюсти были сжаты от тревоги. Я опиралась на него рукой и чувствовала, как он крепок и непоколебим. Он словно превратился в щит, полностью укрывший меня.

И сквозь этот щит до меня ничего не могло добраться.

— Как бы я хотел, чтобы ты мне доверяла, — проговорил он, касаясь губами моих волос.

От его жаркого дыхания у меня голова пошла кругом. Я сидела, ощущая на себе теплую фланель, мягкий хлопок и сильные руки Джареда.

И в тот момент все показалось мне совершенно бессмысленным. Все мои одинокие, пустые ночи. То, как я сторонилась от других в школе и дома. То, как всегда держала Джареда на расстоянии. Зачем я это делала? Потому что надеялась, что Картер снова захочет быть со мной?

Но, даже если бы он не встречался с Зоуи, он бы ко мне не вернулся. «Ты вообще умеешь доверять людям?» — спросил он меня в день похорон Лидии. В наш последний день. В тот день, когда он расстался со мной.

Последние два с половиной месяца я только и делала, что боялась. Это была не жизнь. Я просто… пряталась. От привидений. От своей семьи. От ребят в школе. От осознания того, что Картер оставил меня в прошлом и начал жить дальше.

От Джареда.

Внезапно я отчаянно захотела перестать прятаться. Мне нужно было сделать что-то осязаемое. Что-то новое и значимое.

— Джаред… — произнесла я.

Он посмотрел на меня с бесконечной заботой и вниманием.

— Да?

Из часов, стоявших на идеально чистой каминной полке, показалась кукушка и начала свой отсчет.

Полночь.

— С Новым годом, — прошептала я.

И поцеловала его.

Наш поцелуй походил на ненастную ночь — он был жадным, едва ли не исступленным. Им как будто заканчивалась одна история и начиналась другая. Где-то минуту спустя я отстранилась от него, и мы посмотрели друг на друга. Мое сердце бешено колотилось где-то в горле.

К глазам подступали слезы. Я запустила пальцы в волосы Джареда и уткнулась лицом ему в грудь. Я дала себе несколько минут, чтобы полежать, прижавшись к нему. Я слушала гудение сушилки, в которой крутилась моя одежда, и пыталась осознать, что только что сделала.

Чему именно я положила начало.

Джаред ничего не говорил и не двигался. Где-то минуту спустя мы стали дышать в унисон. А потом я, видимо, задремала, потому что следующим, что я услышала, был голос Джареда.

— Алексис, — тихо прошептал он, едва не касаясь губами моего уха. — Во сколько тебе надо быть дома?

— В час, — пробормотала я.

— Тогда все в порядке. Сейчас только половина первого.

— Хорошо. — Еще до конца не проснувшись, я повернулась к нему лицом.

— Я так рад, что ты пришла. — Он рассеянно гладил меня рукой по волосам. — Я… нет, «надеялся» не совсем подходящее слово. Я… ждал.

— Правда? — переспросила я, хотя знала, что это было так.

— Тебе больше не нужно грустить и бояться. — Он сильнее прижал меня к себе. — Со мной ты в безопасности.

Я могла ответить что-то вроде «Как мило», или «Ты такой хороший», или что-то столь же неоригинальное.

Но тут Джаред наклонился ко мне и стал покрывать мою шею цепочкой легких поцелуев, так что отпала всякая необходимость что-либо говорить.

Следующим утром я лежала на кровати и смотрела в потолок.

Я все еще была в футболке Джареда и кожей ощущала ее тепло и мягкость.

Да, он не был Картером. Но я знала, что он хороший и добрый человек. А еще в нем таилось нечто особенное — такая внутренняя сила, которую я не могла обнаружить в Картере.

Прошлой ночью Джаред проводил меня до машины.

— Ты же не пожалеешь об этом, когда проснешься завтра утром? — спросил он, опершись локтями об опущенное стекло и заглядывая в машину.

— Нет, — ответила я. — А ты?

Он улыбнулся, и в уголках его глаз появились морщинки.

— Ты что, смеешься?

И он поцеловал меня так, что я ему поверила. Теперь, лежа под одеялом и вспоминая об этом, я невольно начинала улыбаться.

Через несколько минут я встала и отправилась в ванную. Там я тщательно замазала синяк на подбородке и зачесала волосы так, чтобы царапины на лбу не было видно. После этого я пошла на кухню, где мама пекла блинчики.

— С Новым годом, — сказала она и обняла меня. — Постараемся, чтобы он выдался хорошим?

— Конечно, — отозвалась я, наливая себе стакан апельсинового сока.

— Дала себе какие-нибудь новогодние обещания?

Я сделала большой глоток и подумала о том, что решила выполнить в этот же день.

— Только одно.

8

Пока я медленно ехала по западной части города, мой желудок нервно сжимался. Сначала я сомневалась, вспомню ли, на каком повороте съезжать с главной дороги. Но когда я миновала маленький торговый центр, где находился сгоревший салон красоты с заколоченными окнами, странное ощущение в желудке превратилось в болезненный спазм.