А, ну неважно. У меня для этого нет настроения. Давай поговорим об этом утром? — спросила я. После того как я тебя убью?
— Нет. — Выражение ее лица стало еще жестче. — Бери зубную щетку.
— Что?
— Возьми свою зубную щетку, — приказала она, внимательно наблюдая за тем, чтобы кончик кочерги больше не качался, — и засунь ее себе в горло.
— Кейси.. — начала я и вдруг почувствовала острый конец кочерги на своем животе.
— Делай, что говорю! — сказала она.
— Ладно, хорошо, — согласилась я и взяла щетку в руку. — Ты больная, знаешь об этом?
— Залезай в ванну.
Подняв брови, я закинула в ванну одну ногу, потом вторую.
— Довольна?
Она ждала.
Я засунула щетку в горло. Тут же подавилась и сложилась вдвое.
— Еще раз, — приказала она.
— Боже мой, Кейси, — крикнула я. Зачем она это делает? Протыкать людей — это еще понятно. Но вызывать рвоту — это уже как-то чересчур.
Но я послушалась, и внезапно мой желудок скрутило так, как будто по нему пронеслось цунами. Я упала на колени, и меня стало снова и снова рвать горькой черной жидкостью.
Она попала мне в нос и застряла в горле, и мне начало казаться, что я задыхаюсь.
Но чем меньше ее оставалось внутри меня, тем сильнее я хотела, чтобы меня тошнило еще и еще — хоть целую вечность, если это необходимо. Я плакала, ловила воздух ртом и рыгала. Все мои руки были в остатках черной жижи. И вдруг я поняла, что только что чуть не убила своих родителей.
Эта мысль и воспоминания о черном коконе обрушились на мое тело и превратили меня в рыдающую, трясущуюся развалину.
Наблюдая за мной около минуты, Кейси положила кочергу на тумбочку и подошла к краю ванны.
— Лекси? — прошептала она.
Меня охватил очередной приступ рвоты. Когда он закончился, я положила голову на грязное дно ванны.
Я не могла говорить. Я даже дышала с трудом. В носу жгло, а в горле как будто развели костер.
— Шшш, — проговорила Кейси, нежно поглаживая меня по спине. — Все хорошо.
— Я… — тут меня затошнило, и из моего рта вылилась еще одна порция черной жидкости. — Я успела причинить кому-нибудь вред?
— Нет, — сказала Кейси. — Мы в порядке.
Когда тошнота немного улеглась, меня всю затрясло.
— А теперь, Лекси, — произнесла Кейси, — давай помоемся.
Я не могла поверить, как невозмутимо она себя вела. Она подняла меня на ноги и помогла раздеться. Потом включила горячий душ и присела на крышку унитаза, пока я смывала черную жижу. Когда я вышла из ванной, она уже ждала меня с полотенцем и чистой пижамой.
После этого я чистила зубы — по своим ощущениям, минут десять. Когда я закончила, зубная щетка стала черной. Кейси выбросила ее в мусорное ведро.
А потом мы просто стояли и смотрели друг на друга.
— Теперь у нас ничья по спасению друг друга, — проговорила я.
Она нахмурилась
— А я не веду счет.
Значит, началось. Вот так чувствуешь себя, когда начинает сносить крышу. Я с ужасом подумала, что может твориться в домах других Солнечных девочек в эту самую секунду. Правда, наши отношения с черной жижей начались уже давно, поэтому я надеялась, что ко мне безумие пришло раньше, чем к остальным. Только эта мысль меня и утешала.
Но Фаррин была права. Выбора у нас не осталось. Этому пора было положить конец.
Трясущейся рукой я потянулась вниз и открыла ящичек. Достав оттуда розовый блеск, я провела им по ссохшимся, как изюм, губам.
Кейси расчесала мне волосы и промокнула кончики полотенцем, чтобы пижама осталась сухой.
— Тебе надо отдохнуть, — проговорила она, разделяя волосы на три пряди и заплетая их в обычную косичку.
— Запри меня на замок, — сказала я. — В гардеробной или еще где-нибудь. Главное, чтобы я не смогла выбраться. Чтобы все были в безопасности.
— Ты будешь в безопасности, — отозвалась Кейси, но я увидела в зеркале, как ее грудь вздрогнула от резкого вздоха.
— Где? — прошептала я. Мир был огромен и опасен, и в нем проживало так много людей, которым я могла, не задумываясь, причинить боль.
Кейси протерла мокрую расческу полотенцем и положила ее обратно в ящик. Потом положила руки мне на плечи и посмотрела в глаза моему отражению в зеркале.
— Рядом со мной.
Она решительно сжала челюсти, и от этого на ее щеках образовались ямочки.
— «Если бы я могла дотянуться до кочерги, — подумала я, — то эти ямочки стали бы гораздо глубже».
О господи.
Я обежала вокруг Кейси, кинулась в свою комнату и заперлась на ключ. Потом натянула джинсы и набросила куртку поверх пижамы.
Кейси чуть слышно постучалась в дверь, чтобы не разбудить родителей. Но я могла представить, что творилось у нее внутри.
— Что ты делаешь?
— Прости меня, — отозвалась я. — Но мне нужно уйти.
Она подняла на меня печальный взгляд и крепко обхватила себя руками.
— Куда?
— Не знаю. Но я попробую дать тебе знать, где я.
— Что мне сказать маме с папой?
— Придумай что-нибудь. — Я боялась оставаться дома даже на секунду дольше, чем требовалось.
Кейси проводила меня до входной двери и заперла ее за мной на замок, как я ее и просила.
Я перешла дорогу и залезла на детскую горку. Только там я достала телефон и позвонила Меган.
Она притормозила, и шины заскрипели о дешевый асфальт. Через пять лет от этой дороги останется одна пыль.
Меган открыла для меня дверцу машины и не спускала с меня глаз, пока я застегивала ремень безопасности.
— Так что случилось? — спросила она.
Я не хотела произносить это вслух.
— Все так плохо? — Она стала выезжать на главную дорогу.
— Пожалуйста, помоги мне, — проговорила я. — Отвези меня в какое-нибудь безопасное место.
Внезапно на меня навалилось все разом, и я заплакала. Это было настоящее рыдание: черные, жгучие слезы катились по моим щекам, из широко открытого рта доносился прерывистый вой, из носа текли сопли.
Меган покопалась в своей сумочке и достала упаковку салфеток.
В моей голове все слилось воедино: все наши собрания, красота и глянец, то, что произошло с Картером, смерть Таши. Я вдруг поняла, что на самом деле мне сейчас было нужно только одно: поговорить с кем-нибудь. Поговорить с лучшей подругой. Со своей лучшей подругой.
— Меган, — проревела я. — Все разваливается.
— Шшш, — отозвалась она и похлопала меня по плечу.
— Нет, ты не понимаешь, — возразила я. А потом рассказала ей обо всем. О том, как думала, что провела Аральта, но все равно попала в его ловушку. О странном исчезновении Таши. Об угрозах Фаррин. О заклинании. О незаслуженной победе на конкурсе.
Про все, кроме Кейси.
Я была так сосредоточена на своем рассказе, что заметила, куда мы направляемся, только тогда, когда Меган остановилась перед домом Лидии.
— Что мы тут делаем? — спросила я.
— Здесь ты будешь в безопасности, — сказала Меган. — Родителей Лидии нет дома.
Я посмотрела на окно, затянутое фольгой. Сквозь щели было видно, что в этой комнате горит свет. Меган проследила за моим взглядом.
— Леке, я не могу отвезти тебя к себе, — сказала она. — Бабушка убьет нас обеих.
Это точно.
Лидия впустила нас. Она говорила со мной мягким, успокаивающим голосом и даже принесла мне чашку чая. На минутку мы присели на диван, но потом волнение взяло надо мной верх, и я стала расхаживать по комнате. Я чувствовала, что Мегам и Лидия смотрят на меня, как на заряженный пистолет. И разве они были не правы?
На стенах гостиной висели разнообразные семейные фотографии. Складывалось ощущение, что Лидия и ее родители просто брали первый попавшийся под руку снимок и вешали его на случайно оказавшийся в стене гвоздь. Все фото были разного масштаба, а рамки не сочетались между собой.
Я наклонилась поближе, чтобы рассмотреть одну из фотографий. На ней Лидия-восьмиклассница (тогда она еще не была готом) широко улыбалась, прижавшись к какой-то пожилой женщине. Видимо, снимок сделали на собрании прихожан: и у Лидии, и у женщины на головах были дурацкие соломенные шляпы с бейджиками, на которых значились их имена.