— Ребята, знакомьтесь. Это Алексис Уоррен. Алексис, это…
И она назвала все имена. Джона. Бэйли. Бриана. Я задержала взгляд на мальчике, которого запомнила по фиолетовому костюму. Его звали Джаред. Сегодня на нем был зеленый.
Он заметил, что я смотрю на его костюм, и нахмурился.
— Пойду поздороваюсь с вашими милыми родителями. Советую вам пообщаться друг с другом. Не забывайте, что это вечеринка. — И Фаррин растворилась в толпе.
Мы впятером не двинулись с места. Общение на вечеринках не входило в список моих умений, но мне хватало знаний, чтобы понять, что никто из нас с заданием не справляется.
Я услышала свой голос как будто со стороны, еще не успев осознать, что собираюсь сказать.
— Пойду посмотрю фотографии. Извините меня.
— Я пойду с тобой, — сказала девочка в тельняшке — Бэйли — и вышла из круга.
Парень с ирокезом пошел за нами. Краем глаза я заметила, что Джаред и синеволосая девушка отвернулись друг от друга.
Мы начали осмотр с дальней стороны холла. Там висела увеличенная фотография скалы.
Я отошла на пару шагов и посмотрела на нее внимательнее, стараясь угомонить вихрь мыслей, бушевавший в голове. Для меня это был единственный способ оценить фотографию. Отпустить все, что находилось рядом со мной, и раствориться в безмятежности мгновения.
Отпусти, Алексис.
Я расслабилась и вдруг почувствовала, как внутри что-то вздрогнуло — как будто проснулось ото сна. Что-то, о существовании чего я и не догадывалась.
Я закрыла глаза, а когда открыла, у меня возникло ощущение, что я всю жизнь видела мир черно-белым и только сейчас научилась различать цвета. Я огляделась и подумала: «Я могу это сделать. Я знаю как».
Рядом со мной девушка в тельняшке склонила голову набок.
— Это… мило.
Скала на фотографии была потрясающей, но сам снимок выглядел как-то несбалансированно: автор нарушил пропорции.
В моей голове вспыхнул подходящий ответ.
— То, как на этом снимке контрастируют прохладные и теплые тона, выбивает зрителя из колеи.
— Это фотография одной из вас? — спросил парень с ирокезом.
Мы покачали головами.
— В таком случае, — проговорил он, — снимок скучный.
— Фух, значит, не мне одной так показалось! — Бэйли рассмеялась, и я присоединилась к ней, хотя раньше я бы не нашла ничего смешного в посредственной фотографии. — Пойдемте отсюда, пока у нас не появилось неудержимое желание купить брюки защитного цвета.
Мы направились к следующей фотографии. Бэйли подошла ко мне поближе и сказала:
— У тебя шикарное платье.
— Спасибо. У тебя тоже.
— Это винтаж. Купила в Сан-Франциско.
— Пуговицы просто чудесные.
«Пуговицы просто чудесные»? Неужели эти слова только что вылетели из моего собственного рта?
Бэйли широко улыбнулась мне, и я улыбнулась ей в ответ. Я почувствовала, что между нами образовалась какая-то связь. Искра, которую вряд ли можно было описать словом «дружба». Я бы сказала так: Бэйли заметила меня. Решила, что я из тех людей, которых стоит заметить.
Все оказалось так просто. Нужно было просто смотреть на мир так, как я смотрела на фотографии. Сесть на пассажирское сиденье и позволить инстинктам выбирать путь.
Я обернулась, пытаясь найти глазами маму. Вместо нее я увидела Бриану — синеволосую девочку. Она в одиночестве стояла на том же месте, где мы ее бросили. Она перевела взгляд на фотографию скалы, а потом на пол.
«Она точно нас не слышала», — сказала себе я. В холле была такая акустика, что с трудом можно было различить то, что говорили рядом с тобой.
Но она все это время наблюдала за нами.
Я ощутила, как в горле образуется крошечный комок. Я понимала, что если я задумаюсь об этом, то почувствую себя виноватой.
Так что я не стала задумываться. Мы подошли к следующей фотографии. Бэйли выпрямила спину, и я поняла, что это ее снимок.
На нем была кирпичная стена в сильно увеличенном масштабе.
Я не сводила с него взгляда секунд десять, пытаясь увидеть хоть какой-то смысл, который превратил бы кирпичи в нечто большее.
Не получилось. К счастью, мое подсознание не дремало.
— Эта фотография такая статичная, что в ней видна динамика, — соврала я.
— Да, именно так! — запищала Бэйли. — Это я фотографировала!
Парень с ирокезом, не останавливаясь, пошел дальше.
Мы оказались у моей фотографии. Той, на которой была радиаторная решетка.
— Круто, — сказала парень с ирокезом, наклоняясь поближе.
— Не очень люблю машины, — проговорила Бэйли, подавляя зевок. — Пойду возьму что-нибудь перекусить.
Парень с ирокезом последовал за ней.
Я была рада, что меня оставили одну. Я направилась к пятой фотографии, автором которой, видимо, был Джаред.
Я подняла глаза, и меня будто ударили в живот. Мне стало одновременно жарко и холодно. Закружилась голова.
— Так плохо? — раздался голос позади меня.
Это было феноменально. Даже больше, чем просто феноменально. Это была одна из самых сильных фотографий, которые я видела в жизни.
Маленькая девочка сидела на больничной койке. К ней были присоединены около пятнадцати аппаратов, и от каждой части ее тела шли трубки и катетеры. На заднем плане свет был тусклым и зеленоватым. Но саму девочку освещал прожектор, как будто она находилась на сцене. С ее плеч свисал плащ супергероя, лицо закрывала маска.
— Где это снято? — спросила я.
— Я немного поработал в детской больнице, — сказал он. — Участвовал в благотворительной акции. Девочку зовут — ээ… звали — Рэйлик. У нее была четвертая стадия лейкемии.
Еще до того, как он произнес эти слова, я прочитала в усталых, запавших глазах девочки всю борьбу, которую она вела.
Я боялась, что никакие слова не смогут передать моих чувств. Поэтому я просто посмотрела на Джареда и кивнула.
Он опустил глаза на пол, сдерживая улыбку, — Спасибо.
Мы пошли дальше, молча рассматривая фотографии. Когда мы дошли до моего автопортрета, он повернулся ко мне.
— Это же ты.
Ага.
Он внимательно посмотрел на снимок, потом на меня.
Мне стало неловко. Чтобы сказать хоть что-нибудь, я решила глупо пошутить.
— Не сверли меня взглядом. Лучше сфотографируй. Память дольше сохранится.
— Нет, я просто… сравниваю. Тебя и эту девушку.
— «Эта девушка» и есть я.
— Я знаю, — произнес Джаред. — Это меня и интригует.
Я подумала, что это лучше, чем когда тебя называют куклой Барби.
— Я знаю, там я очень отличаюсь…
Он прищурился.
— Не надо, не объясняй. Люди меняются.
Я посмотрела ему в лицо, которое как будто все состояло из острых углов. Его темно-коричневые глаза смотрели на меня из-за хипстерских очков в черепаховой оправе.
Люди меняются.
Это же действительно так, да ведь?
Может, я все-таки имела право измениться? Не опасаясь, что из-за этого рухнет весь мир? И неважно, что думал на этот счет Картер.
Джаред засунул руки в карманы. Он все еще смотрел на фотографию, как будто пытался разгадать ее смысл. Потом он повернулся ко мне и окинул меня таким же взглядом.
— Давай сходим куда-нибудь?
— Прости, что? — переспросила я.
— Хочешь попить со мной кофе… или поиграть в боулинг… или еще что-нибудь?
— Ээ… — пробормотала я. Ух ты. Никто, кроме Картера, никогда не звал меня на свидание. Это не укладывалось в голове и пугало, но, с другой стороны, где-то глубоко мне было интересно, каково это — пить кофе с человеком, который делает такие потрясающие снимки.
— У тебя есть парень.
— Да, — ответила я с облегчением. Я была рада, что мне не пришлось говорить это самой. — Что-то вроде того.
— Дай угадаю. Он далеко не последний человек в школе. Может, капитан футбольной команды? Президент школьного совета? Лучший бойскаут?
Я бросила на него раздраженный взгляд, но он просто рассмеялся.
— Если «что-то вроде того» когда-нибудь превратится во «вроде как нет», дай мне знать. — Он огляделся. — Пойду поищу отца Он наверняка сейчас рассказывает кому-нибудь, как я голышом ездил в магазин на трехколесном велосипеде.
