Я безнадежно вздохнула, и тут планшетка дернулась и начала перемещаться. В прошлый раз она еле тащилась от буквы к букве, но сейчас заскользила решительно и быстро.
Она успела написать «Н-Е-П-О-Л-А-Г-А-Й-С-Я», когда доска начала шипеть. Я старалась одновременно следить за черной жижей, которая пузырилась и вытекала из щелей, словно деготь, и не упускать то, что пишет Элспет.
Н-А
— На кого? — спросила я, подгоняя ее. — На кого не полагаться?
Доску уже полностью покрывал тонкий, неровный слой черноты — как будто белую стену в первый раз промазали черной краской. Маленький деревянный треугольник мотался из стороны в сторону и дрожал, двигаясь по неровной поверхности к букве «М».
Потом он дернулся в сторону буквы «Е».
Просто шучу. Не полагайся на меня.
Я начала прослеживать в этих сообщениях единую мысль.
Черная субстанция снова залила планшетку, и та резко остановилась. Однако на этот раз жижа не исчезла. Ее становилось все больше, и она облепляла маленькую деревяшку плотно, словно кожа.
И тут планшетка снова начала двигаться, на этот раз очень плавно. Буквы еще были слегка различимы.
А-Л-Е-К-С
Она писала мое имя.
Она знает мое имя.
Не успев осознать, что делаю, я хлопнула руками по планшетке, покрытой черной жижей.
Сквозь меня ударной волной прошел электрический заряд невероятной силы. Видели когда-нибудь, как собака впивается в игрушку зубами и начинает трясти из стороны в сторону? Я почувствовала себя такой игрушкой, хотя мое тело не сдвинулось с места.
А планшетка продолжила двигаться под моими пальцами.
И-С-Я-З-Д-Е-С-Ь-Д-Л-Я-Т-Е-Б-Я
И тут она остановилась.
— Кто ты? — спросила я. Мой голос был тонким, как перетершаяся нитка.
Но я уже и сама знала ответ.
А-Р-А-Л-Ь-Т
Мне нужно было скинуть доску с кровати. Нужно было оторвать от нее руки.
Нельзя было давать ему написать это слово. И уж точно нельзя было разрешать ему писать что-то еще.
Но я разрешила.
Я-П-О-М-О-Г-У-Т-Е-Б-Е-Н-О-Т-Ы-Д-О-Л-Ж-Н-А
— Прекрати! — крикнула я, хотя и не собиралась этого делать. И уж тем более я не ожидала, что Аральт послушается.
Но так и произошло. Он перестал писать. Вот так просто. Стоило мне попросить, и планшетка остановилась.
Я внимательно посмотрела на нее и подумала, что возможно…
Аральту было не наплевать на мои желания.
Ведь он послушал меня. Как часто злобные духи внимательно слушают своих жертв?
— Аральт… — Я заговорила тише и дотронулась кончиками пальцев до поверхности доски. — Что? Что ты хочешь, чтобы я сделала?
Н-А-Ч-Н-Е-М
Большую часть субботы мы с Меган провели в торговом центре, в котором волшебным образом все продавалось по акции. Мы еле дотащили пакеты до моего дома, а потом Меган помогла мне переодеться для фуршета. Я выбрала одно из новых платьев — василькового цвета, струящееся и присборенное сверху. На талии был простой поясок из черного вельвета. Я решила добавить к нему черные вельветовые туфли на семисантиметровом каблуке. Все это время Меган смотрела на меня взглядом художника, изучающего картину.
— Нужен дымчатый макияж глаз, — заявила она. — И бледная помада. Сделаем высокую прическу. Но пусть она будет немного небрежной.
— Ээ… я не знаю, как все это сделать, — призналась я.
— Не переживай, — сказала она. — Положись на меня.
Воткнув в меня около сотни невидимок, она каким-то образом собрала мои волосы в высокую прическу. Я закрыла лицо руками, и она со всех сторон залила мою голову лаком.
— Видишь? — спросила она тоном опытного маркетолога. — Выглядит естественно, держится надежно.
— На ощупь как проволока, — пожаловалась я. Но выглядели мои волосы и правда естественно. — Впечатляет. Я просто не дам никому до них дотрагиваться.
Меган рассмеялась, но потом затихла.
— Ты выглядишь великолепно.
— Спасибо.
— Я так горжусь тобой, — проговорила она. — Тебя ждут великие дела. Представляешь, какую потрясающую карьеру ты построишь?
Я подняла на нее взгляд.
— Ты о чем?
— С Аральтом, — пояснила она, перебирая драгоценности в шкатулке, которую она принесла с собой. — Ты сможешь сделать все, что захочешь.
— Почему ты так думаешь? — спросила я.
Она рассмеялась.
— Потому что Аральт позаботится о тебе. Он приглядывает за всеми нами.
— Я знаю. Только… При всем уважении к нему… ты никогда не думала, что он получает взамен?
Меган нашла сережку с большой черной жемчужиной и теперь искала к ней пару.
— Что ты получаешь от фотографии?
Я задумалась.
— Я создаю что-то новое.
Она взглянула на меня. На ее лице было выражение абсолютного покоя, а в глазах — бесконечное доверие.
— Возможно, и Аральт тоже.
— Но он же просто делает нас симпатичнее.
Меган склонила голову набок.
— Что ты такое говоришь, Леке? Он делает гораздо больше. Ты разве не заметила?
Гораздо больше? Я прокрутила в голове события прошлой недели.
Я прекрасно показала себя на конкурсном интервью. В моих контрольных не было ни единой ошибки. Даже в тесте по химии, хотя я с трудом представляла себе, что за тему мы проходили. Я расставляла книги в библиотеке в четыре раза быстрее, чем обычно.
А еще я ходила по школе на каблуках, несмотря на правила. А Лидия не боялась получить штраф, припарковавшись в неположенном месте.
Не говоря уже о том, что, встав утром на весы, я обнаружила, что похудела на полтора килограмма.
— Но он не стал бы давать все это, если бы не хотел получить что-то взамен. Ты сама говорила, — заметила я. — Так просто не может быть.
— Я ошибалась, Алексис. — Она наклонилась ко мне и взяла меня за руки. — Я понимаю, что ты сомневаешься. Но тебе нужно ему довериться. Разреши ему помочь тебе.
— Я пытаюсь! — воскликнула я.
— Нет, не пытаешься, — возразила она. — Может быть, ты не осознаешь, что сопротивляешься, но, тем не менее, это так. Я знаю тебя, Лекси. Я вижу, что ты держишься за что-то. За свой страх.
И тут она запустила руку в шкатулку, даже не глядя на нее, и достала вторую сережку, которую она хотела найти. Она уронила ее мне на ладонь, и ее бездонные карие глаза засияли.
— Отпусти его, Леке. Тебе нужно просто-напросто отпустить свой страх.
Фуршет проходил в главном холле многоэтажки Фаррин. Я зашла внутрь — мама следовала за мной по пятам — и остановилась.
На дальней стене висела огромная фотография. Мой автопортрет с новым фотоаппаратом.
— Ох, Алексис! — выдохнула мама. — Вау!
Я немного смутилась, но в то же время мне было приятно. Мама с папой всегда говорили, что им нравятся мои фотографии, но такая непроизвольная реакция была ценна вдвойне — ее было не подделать.
— Алексис! — Я повернулась и увидела Фаррин. Она была в черном платье, складками ниспадавшем с плеч. Она наклонилась ко мне и по-светски, не касаясь губами кожи, поцеловала меня в обе щеки, как будто мы были двумя француженками, встретившимися в художественной галерее. — Дай посмотреть на тебя… классический стиль. Почти что греческий. Я так рада, что ты пришла.
Она пожала руку маме.
— Конкурсантов осталось всего пять, — улыбнулась Фаррин. — Хочешь познакомиться с соперниками?
Интересно, я могла ответить «нет»?
— Можно, — пробормотала я. — Мам, ничего если я?..
— Конечно, тут же сказала мама. — Я пока посмотрю, что тут и как.
В центре комнаты стояла небольшая группа людей. Они расступились, пропуская нас с Фаррин, и я узнала некоторых ребят, которых видела на интервью. Там были парень с ирокезом, мальчик, который тогда носил фиолетовый костюм, суперэлегантная девушка в платье-тельняшке и девчонка с синими волосами в платье, верх которого был перешит из комбинезона, а огромная юбка — из старых джинсов.
«Бестолковый наряд», — подумала я. И тут мне в голову пришла мысль, от которой я едва не подпрыгнула: если бы не Лидия и Кейси, я могла бы выглядеть так же.
