***
Как и ожидалось, мы исполнили номер последними, я поблагодарила девчонок, попрощалась с ними. Пора... пора... Как там в песне? Кино уже было вчера... Я жду своё слово — Пора!
— Даш, не уходи, сейчас танцы будут! — кажется, кричали мне вслед, но я уже никого не слышала...
Убежать отсюда побыстрее, пока не появился он... Мой босс, мой жених, мужчина, которого я, скорее всего, уже потеряла.
— Дарья, ты куда? Стой, не уходи! — крикнул Димка.
Но куда там, меня уже было не остановить! И вдруг, как только поравнялась с дверями, ушей коснулись звуки чистого голоса, услышав который я вдруг замерла на месте. Такой красивый, сильный, глубокий и до боли знакомый он выводил:
— Не уходи, побудь со мно-о-ою...
О боже, откуда он знает, что это любимый романс нашей семьи?
— ...Здесь так отрадно, так све-етло.
Я поцелу-у-уями покрою
Уста и очи, и чело.
— Даш, не уходи, Сергей поёт для тебя! — Зойка дёрнула меня за рукав, но я уже никуда не хотела бежать.
Это всё ради меня... Ради несносной вредной жутко обидчивой Дюймовочки.
Сердце билось в каком-то невероятном бешеном ритме под стать освещению, которое вдруг стало пульсировать сиренево-фиолетовыми разводами.
Как в замедленной съемке я обернулась и встретилась взглядом с Сергеем. Он ловко спрыгнул со сцены и, рассекая зал, шёл с гитарой ко мне. Высокий, широкоплечий красавец с гладковыбритым мужественным лицом римского гладиатора.
Мой... мой... мой... отстукивало сердце, никому его не отдам!
Люди расступались перед ним, а он продолжал петь:
— Не уходи, побудь со мно-о-ою,
Я так давно тебя люблю,
Тебя я ла-а-аской огневою
И обожгу, и утомлю...
— Даш, это же признание в любви! Наш отец признался маме точно также, — растерянно пробормотала где-то сбоку Зойка.
У меня перехватило дыхание, сердце замерло, коленки подкосились, а в груди стало как-то неестественно тепло. Это была любовь. Или инфаркт. Но скорее всё-таки любовь. Я тонула в звуках глубокого Серёжиного голоса, растворяясь в интонациях и переливах, сливаясь с порывами всепоглощающей страсти и тоски.
— ...Тебя я лаской огнево-о-ою
И обожгу, и утомлю...
Отдав гитару Диме, Сергей остановился напротив, обнял меня за талию и прижал к себе. Песня уже закончилась, а я всё ещё стояла, не в силах произнести ни слова, тонула в блеске его шоколадных глаз, самых выразительных глаз на свете, совершенно обалдевшая от нахлынувших чувств.
Тем временем зал уже скандировал:
— Горько, горько, горько!
Вместо «браво», «браво», «браво»...
Это что, получается, день нашей свадьбы, да?! Он уже наступил?! Ну вот… а ведь я так и не договорилась со свекровью насчёт северного сияния и велосипедного тура… как жаль…
Серёжа наклонился, наши губы встретились, и мы слились в долгом нежном поцелуе. Мне уже было всё равно, что без церемонии, без белого платья, без белых медведей, вот прямо здесь и сейчас! Я ощущала себя такой безгранично счастливой, нужной и желанной, что слёзы выступили на глазах. Ещё до того, как закончился воздух в лёгких, мне захотелось крикнуть на весь мир: «Как же я тебе благодарна за всё, любимый!» Но и этого сделать не получилось. Восторженная публика вдруг начала считать:
— Раз, два, три, четыре, пять...
— Когда досчитали до пятидесяти, Черных, видимо, чтобы отвлечь от нас внимание, громко крикнул:
— Танцуют все! — Тут же заиграла музыка, и парочки закружились по залу.
Вот и пусть веселятся! Только уже без нас.
Разорвав поцелуй из-за нехватки воздуха, я азартно предложила:
— Серёж, давай сбежим!
— Давай, я хотел сказать то же самое...
Жар его поцелуя сменился морозной прохладой, когда мы, наспех набросив верхнюю одежду, выскочили на улицу.
Ночная декабрьская стужа, мелкий колючий снег... А мы несколько минут просто стояли и смотрели друг на друга. Все слова куда-то исчезли... Но всё уже было ясно... Боялись оба вздохнуть, пошевелиться... лишь бы не спугнуть счастье.
Первым тишину нарушил Сергей:
— Я люблю тебя, Даша. Так долго боялся это сказать... — его голос звенел от волнения и напряжения. — Простишь меня дурака?
— Глупый, я тоже тебя люблю... — выдохнула и, поднявшись на цыпочки, потёрлась носом о его подбородок.
— Тогда поехали в наш дом? — горячее дыхание обожгло мои щёки, согревая их от холодного ветра.
— Поехали, любимый! — вырвалось у меня, словно песня соловья из самого сердца...
...А потом была ночь, самая волшебная и завораживающая ночь в моей жизни. Такая ночь случается, когда два человека любят друг друга. Когда соединяются он и она, два стучащих в унисон сердца, два сбитых дыхания, уплывающее сознание, переплетённые пальцы рук и бесконечные поцелуи...
Эпилог
Наша неделя вдвоём пролетела на одном дыхании. Всецело отдавшись блаженству законной любви (ведь нас уже обручили на корпоративе), мы забыли обо всём на свете. Очнулись, лишь когда Серёжина мама пригласила нас на Новый год в Москву. Пришлось брать ноги в руки, хватать Димку с Зойкой и лететь вчетвером в столицу.
За новогодним столом к нам присоединились Ролан со своей невестой Каринэ. Армянка по национальности оказалась своей в доску, мы с ней сразу нашли общий язык. Миниатюрная, чуть повыше меня, она выглядела не старше сорока лет, но была с характером! Чувствовалось, что жениха она держит в ежовых рукавицах. Полный матриархат в отношениях. Шаг влево, шаг вправо — расстрел, ему именно такая и нужна. Месяца не пройдёт, а он у неё уже будет по струнке ходить и в леопардовых стрингах через кольцо прыгать. Очень может быть, что даже через горящее. Прямо над тиграми.
А потом мы всей дружной семьёй полночи гуляли по сказочно украшенному Арбату. Уже на следующий день мы с Зойкой и нашими женихами вылетели в Сочи на горнолыжный курорт — подарок Елизаветы Витальевны. Белых медведей там, правда, не было, но я и без них себе приключений нашла, раздразнив чью-то болонку.
Получилось так, что подготовку к свадьбе мы начали с медового месяца. Так даже интереснее! Начинать сразу с брачной церемонии — это скучно, решила я. Нужно морально подготовиться, ведь нас ждут сплошные бракосочетания — сначала Ролана и Каринэ — в конце января. А потом наша двойная: две сестры и два друга-жениха.
Так и вышло: едва мы вернулись из поездки, нас сразу же взяли в оборот. Если у москвичей народу было немного — человек двадцать пять, то наша двойная свадьба в Питере побила все рекорды. По Димкиным подсчётам явилось человек семьсот. Гуляй, колхоз, рви калоши, баянист. Гудел весь «СвеТодиН» с филиалами. Приехали московские гости, воронежские, Серёжины друзья с женами из Мурманска и Севастополя, даже Баки из Абу-Даби прилетел с кучей восточных подарков. Хотел даже верблюда подарить и очень сокрушался, что его в салон самолёта не впустили. Везти родовитого потомка призовых предков в грузовом отделе Баки посчитал оскорблением.
— Желаю вам обоим счастья! Ты самая красивая невеста на свете, Сергею повезло, — сказал он мне.
Интересно, почему именно Сергею? Нам обоим повезло, хотела возразить я, но не стала спорить. Непонятно, что у зеленоглазого там, на уме, восток — дело тонкое!
— Как жаль, что у тебя нет ещё одной сестры, — с грустью вздохнул он и добавил с неподдельным разочарованием в глазах: — Или хотя бы брата.
Как и положено, свадьба продолжалась три дня, а потом у нас был второй медовый месяц — десять дней на Мальдивах. Мама выбрала для нас самый красивый остров с подводным рестораном и глубоководными чудесами. А ещё она подарила нам на свадьбу пятьдесят один процент акций компании. Так что контрольный пакет теперь у Сергея, он возглавил совет директоров, а Димыч — его заместитель.
Уже по возвращении выяснилось, что Зойка беременна. Не успели мы радостно переварить эту новость, как через две недели все поздравляли уже нас — по тому же поводу.
