По мнению пацанов, у взрослого мужика не должно быть такого странного, никому не нужного, занятия. Вот их отцы, если они вообще наличествовали, занимались исключительно нужными и важными делами, такими как, вождение машины, вытачивание каких-то необходимых деталей, строительство заводов и домов или, в самом крайнем случае, воровство, что тоже было делом не только серьезным, но и доходным!
Мужик должен работать, это – понятно, а так, черт знает, что это за занятие. При этом, еще одним немаловажным признаком взрослого, самостоятельного мужика, была почти ежедневная пьянка до одури, с последующим возвращением домой и поколачиванием, в профилактических целях, жены и детей. А Борин отец не пил, что тоже было непонятно, а потому, подозрительно.
Играть его тоже почти никогда не приглашали. Иногда, правда, звали побыть за фашиста или еще за кого-нибудь, кем никто быть не хотел. Вначале Боря обижался и отказывался, но потом привык и даже стал находить в этом некоторое злорадное удовольствие. Ведь фашист, он на то и фашист, чтобы пакостничать. Вот Боря и старался изобретать всякие разные мудреные гадости и пакости против благородных партизан и им подобных. Пакости хорошо у него выходили, просто превосходно. Иногда из-за своих очень уж хитроумных маневров ему даже удавалось победить партизан. За это его потом тоже били. Но на это Боря уже не обижался, а, как ни странно, даже гордился.
Вскоре дал о себе знать и недюжинный ум, предсказанный папашей – раввином, Боря неожиданно нашел для себя постоянный источник дохода. Хотя и был он, не сказать, чтобы очень уж роскошным, но зато обеспечивал постоянное поступление денежных средств.
Боря столь же аккуратно записывал его в малюсенькую записную книжечку, а сами деньги складывал в запиравшуюся на ключ шкатулку, которая досталась от бабушки. Ее он прятал под кровать в самый дальний и темный угол своей конуры. Потому что, это была даже не комната, а всего лишь ее глухая часть без окна, отгороженная от всего остального пространства громадным трехстворчатым шкафом. Все остальные удобства, включая кухню, были коммунальными, а значит, всеобщими. Благодаря всему этому Боря очень рано почувствовал громадную разницу, которая существует между такими простыми понятиями, как «мое» и «наше».
Источник Бориного дохода был очевиден, как божий день, и он не мог понять, как до него никто не додумался. Он всего лишь давал списывать домашние задания и на контрольных помогал шпаргалками… за деньги. Вначале суммы были совсем маленькими, скорее символическими, но время шло, задания усложнялись, и суммы, естественно, вырастали. В общем, к восьмому классу Борина шкатулка наполнилась почти наполовину, и он стал довольно состоятельным школьником, но любви одноклассников это ему опять не прибавило, скорее, наоборот. Но теперь Боре было глубоко наплевать на это, потому что он оказался умнее их всех вместе взятых, но иногда и это ему не помогало. Время от времени Борю отлавливали старшеклассники и безжалостно отнимали трудом нажитые деньги.
Борина семья жила довольно близко от городского вокзала, и у него появилась привычка ходить туда – смотреть на проходящие поезда. Боря мечтал, что когда он вырастет, то уедет куда-нибудь далеко-далеко, станет богатым и знаменитым. Нет, не совсем так – очень богатым и очень знаменитым. Как-то, в очередной раз, он стоял около высокого вокзального окна и, прижавшись носом к грязному стеклу, смотрел, как очередной состав длинной зеленой змеей медленно проползал мимо.
С противоположной стены вокзала Борин затылок внимательно изучали чинные и серьезные портреты членов Политбюро во главе с Генеральным секретарем ЦК КПСС, близким другом Кузькиной матери и большим любителем кукурузы. Там же напряженно и глубокомысленно смотрели куда-то в неведомые дали первые космонавты.
Наверное, все они думали при этом: «Вот, мог бы заняться каким-нибудь полезным делом, как все пионеры и комсомольцы Советского Союза, а он стоит себе и убивает время, глазея в окно». В общем, предосудительно ведет себя юноша, неправильно, не по-советски. Поеживаясь под их колючими и пристальными взглядами, Боря привычно втянул голову в плечи, как делал всегда, в минуты предполагаемой опасности.
Позади, обдав его запахами тумана, тайги и «Беломорканала» остановилась компания то ли геологов, то ли археологов. Они обсуждали какие-то свои, совершенно неинтересные Боре проблемы, поэтому он равнодушно пропускал их разговор через себя, ни на чем не останавливаясь. Внезапно, какое-то слово, он даже не смог бы сказать, какое именно, зацепилось за Борины умные извилины, и он стал внимательно прислушиваться к разговору.
– Камень Лазаря, что б ты знал, это такая штуковина, которая может возрождать умерших. Неужели, правда, никогда не слышал? – изумился один из собеседников.
– Да, ладно тебе, ерунду пороть. Сказки все это, – ответил другой, воинствующий атеист.
– Конечно, сказки. Не может такого быть, – присоединился к спору еще один.
– Никакая не сказка. Это в библейских апокрифах есть, – обиделся первый.
Боря не знал такого научного слова, как «апокриф», но это не важно. Раввин Моисей должен знать, поэтому он дома спросит, что это. А пока надо постараться не забыть. Боря еще раз по слогам мысленно произнес: «а-пок-риф». Он надеялся, что до возвращения домой, сумеет удержать в памяти новое, никогда не слышанное до этого слово.
– Мы же атеисты, а библия, как составная часть религии – опиум для народа!
– Во-во, а уж апокрифы, так вообще – полный бред!
– И как же выглядит этот удивительный камень? – вопросы и комментарии звучали все ехиднее.
– Обыкновенно выглядит, серый такой, самый обычный небольшой камешек с остатками древних надписей. В последний раз его видели…
Боря прислушивался изо всех сил, но в этот момент груженый товарняк, не сбавляя скорости, с шумом и грохотом, чихая, кашляя и рассыпая вокруг себя мелкую черную пыль, помчался мимо вокзала. Состав шел и шел. Не было видно ему конца. Громыхание товарняка заглушило все окружающие звуки, и Боря, как ни старался, так и не смог больше ничего расслышать.
Ему оставалось только молча злиться, едва не плача от огорчения. Состав, наконец, ушел к пункту своего назначения, и Боря оглянулся, надеясь увидеть или услышать еще что-нибудь интересное. Но там уже никого не было, только несколько кучек пепла на полу и разлившийся в воздухе резкий запах «Беломорканала» говорили о том, что все услышанное ему не почудилось и не приснилось, а произошло на самом деле.
Боря медленно и задумчиво вышел из здания вокзала и побрел домой. В этот день он возненавидел поезда, вокзалы и все, что с ними связано и больше никогда не приходил туда. Но зато у него появилась не только мечта, но и цель жизни – камень какого-то Лазаря. Он даст ему много, очень много. Этот камень даст Боре ВСЕ. И оно будет больше, чем богатство, известность и слава, вместе взятые. Ведь обладание камнем включает в себя такие неизмеримые возможности, от которых захватывало дух и кружилась голова.
Вернувшись домой, юный фантазер сумел заставить свой умный и рациональный мозг зашевелиться и начать генерировать идеи, которые вскоре посыпались, как из рога изобилия. Для начала Боря тщательно записал все, что пришло ему в голову, не отбрасывая, даже казалось, самые невыполнимые и бредовые мысли. Ведь в любой из них могла содержаться самая маленькая крупица той, гениальной идеи, которую, ни в коем случае, нельзя упустить.
А Боря, вообще, не хотел ничего упускать – ни денег, ни идей, ни мыслей. К концу дня общий план действий уже существовал на бумаге. Пусть пока на бумаге, но Боря добьется, того, что вскоре план, наспех набросанный на бумаге его неаккуратным и резким почерком с неправильным левым наклоном, начнет осуществляться и приносить первые плоды.
Невидящим взглядом он уставился в угол – единственное место в конуре, куда доходил свет из комнаты, чем не преминул воспользоваться какой-то крупный паук. Вначале Боря даже хотел испугаться, но, присмотревшись внимательнее, передумал. Противное существо с мохнатыми ногами успело сплести довольно сложную и большую паутину, в которой уже жалобно трепыхались несколько полузадушенных мух.
