Ясно, это счастливое положение вещей зависело от того, как Орион сыграет свою роль. Он вошел незадолго до звонка, обвел глазами класс и сел рядом со мной. Мика вытянул шею, чтобы взглянуть на него, и с надеждой улыбнулся. Жаль, что Орион этого не заметил – он внимательно изучал мои ингредиенты и реакцию, над которой я трудилась.

Большинство учеников создают противоядия и предохраняющие эликсиры или занимаются классическим превращением дешевых элементов в золото. Я никогда не получаю таких полезных рецептов – мне приходится за них торговаться. На этой неделе я уже отвергла несколько заданий – превращение свинца в радиоактивный палладий, создание смертельного контактного яда, превращение плоти в камень, – прежде чем получила задание произвести выброс раскаленной плазмы: при некоторых обстоятельствах это хотя бы могло быть полезно. Например, чтобы превратить кости в пепел. Вы, наверное, подумаете, что вряд ли это придет человеку в голову первым делом, однако Орион взглянул на меня с подозрением:

– Эта штука может испепелить кость.

– О, ты уже это делал? – притворно удивилась я. – Тогда не говори ничего, я хочу сама научиться.

Большую часть урока он наблюдал за мной, вместо того чтобы заниматься своим делом. Меня это злило, но злость обычно помогает мне в работе. Моими ингредиентами были железо, золото, вода, кусок полированной ляпис-лазури и пол-ложки соли – все это следовало разложить на расстоянии, пропорциональном их относительной величине. И не стоило ошибаться даже на миллиметр. Но с этим я справилась сразу. Прибегнуть к привычным физическим упражнениям посреди класса было нельзя, поэтому я тихонько спела три длинные и сложные песни, чтобы собрать ману, – две на английском, одну на маратхи. Искристое пламя вспыхнуло в моих сложенных чашечкой ладонях; я придвинула ритуальный поднос чуть ближе к Ориону, бросила туда искру и отскочила. Тонкое синее пламя вмиг поглотило ингредиенты и мощно взвилось вверх; по классу прокатилась волна жара. Из вентиляции донеслись испуганные взвизги, над головой послышалось царапанье.

Все инстинктивно нырнули под парты, кроме Ориона. Бумажные жгутики, которыми он держал собственные ингредиенты, загорелись просто от близости к моему огню, и он отчаянно пытался потушить пламя. У меня немного отлегло от сердца.

После урока Нкойо предложила мне вместе пойти на ужин.

– Обычно мы встречаемся в тринадцать минут шестого, – сказала она.

Я даже не стала повышать голос, чтобы донести это до Ориона, подумав, что Нкойо и сама справится:

– Только я возьму с собой Лю.

Я надеялась, что Орион утомится, не обнаружив с моей стороны никаких злобных замыслов, и не без основания полагала, что новые друзья бросят меня, как только это произойдет. Но Лю была рада завести новые знакомства – она не отпугивала людей, как я, но и не пользовалась особой популярностью: нужно дойти до конца, чтобы получить полный эффект от малии. И она запомнит, что я оказала ей услугу.

Я нашла Лю в нашем коридоре – она возвращалась из мастерской – и позвала ее с нами. Она кивнула, задумчиво взглянула на меня и сказала:

– Орион спрашивал про Луизу.

Я поморщилась. Ну конечно. Джек обязательно обвинит в этом меня, поскольку Орион повсюду за мной таскается.

– Спасибо. Встретимся в тринадцать минут шестого.

Джека я пока нигде не видела, но все равно проверила, нет ли на двери моей комнаты зловредных заклинаний, и осторожно заглянула внутрь, прежде чем войти, – вдруг он решил проявить инициативу? Но все было спокойно, поэтому до ужина я занималась упражнениями и собирала ману.

Вот какой у меня был план: в течение года копить ману – разве что возникнет чрезвычайная ситуация или представится редкий шанс (например, убить пожирателя душ!) – а затем продуманно использовать несколько кристаллов в самом конце семестра, чтобы упрочить свою репутацию. Тогда я обзаведусь союзниками к выпуску. Все, даже ребята из анклавов, копят ману как могут в промежутках между нападениями злыдней. Ее нельзя пронести с собой, даже если она аккуратно запечатана в хранилище, наподобие маминых кристаллов. То есть, конечно, можно, но все хранилища будут досуха высосаны на входе, потому что входное заклинание съедает очень много маны. Зато взамен тебе дают дополнительный объем багажа. Не очень большой, поэтому оно того не стоит – если только ты не член анклава, который может спокойно выбросить тридцать полных хранилищ ради дополнительных двухсот пятидесяти граммов. Но на моей памяти у мамы никогда не было больше десяти полных кристаллов, а в последние годы и того меньше. Я пришла в школу с маленьким рюкзаком и запасом пустых кристаллов.

Ни у кого столько нет. Большинство хранилищ гораздо объемнее и тяжелее, чем мамины кристаллы, поэтому мало кто может позволить себе принести их в школу; а если их соорудил в мастерской четырнадцатилетний подросток, они еще и плохо работают. У меня приличное положение, но очень сложно наращивать запас, если на тебя постоянно бросаются злыдни. И становится все труднее наполнять кристаллы с помощью физических упражнений: чем старше и сильнее я становлюсь, тем проще даются приседания и отжимания. В этом смысле мана бесит. Физический труд сам по себе не считается. В ману превращается количество усилий, которых человеку это стоит.

В следующем году мне отчаянно понадобятся товарищи, которые будут меня прикрывать и помогут наполнить еще сколько-то хранилищ. Если я дойду до выпуска с пятьюдесятью полными кристаллами, то сумею в одиночку расчистить путь к воротам для себя и своих союзников. Никакой более хитрой стратегии не потребуется. Это одна из немногих ситуаций, когда есть польза от стены смертоносного огня: ведь именно таким образом школа прибирает в столовой и дважды в год дезинфицирует классы. Но ничего не выйдет, если я не буду придерживаться графика. А значит – та-дам! – двести отжиманий до ужина.

Хотелось бы мне сказать, что я совсем не думала об Орионе, но на самом деле массу времени я потратила, невесть зачем гадая, каковы шансы, что он пойдет со мной на ужин. Я остановилась на шестидесяти процентах вероятности, но признаюсь, что была бы разочарована, если бы, выйдя, не увидела его серебристой макушки. Орион ждал меня в назначенном месте. Нкойо и Кора тоже ждали, тщетно стараясь не пялиться на него. Кору, судя по всему, обуревали ревность и смущение, а лицо Нкойо превратилось в деревянную маску. В коридоре ко мне присоединилась Лю; Джовани выбежал из своей комнаты и в последнюю минуту нагнал нас.

– Кто-нибудь тут учит древнеанглийский? – спросила я, когда мы зашагали в столовую.

– Есть один парень, годом младше нас, – ответила Нкойо. – Не помню, как зовут. А что?

– Девяносто девять заклинаний для уборки, – сказала я, и все сочувственно засопели.

Кроме меня, наверное, в школе больше нет ни одного человека, готового обменять серьезные боевые заклинания на вызов воды. И никто не сможет наложить боевые чары, которые я получаю.

– Джефф Линдс, – неожиданно произнес Орион. – Из Нью-Йорка, – добавил он, когда мы взглянули на него.

– Если ему нужны девяносто девять способов прибрать в комнате на древнеанглийском языке, пошли его ко мне, – сказала я любезно.

Орион нахмурился.

Он хмурился и во время ужина, а я была исключительно мила с ним. Я даже предложила ему пирог с патокой, который мне удалось ухватить. Невелика потеря – я ненавижу патоку. Орион, судя по всему, хотел отказаться. Но он – шестнадцатилетний мальчишка, которому приходится исследовать все съестное на предмет потенциальной заразы. Никакой героизм не спасет тебя от дизентерии или пикантной капельки стрихнина в соусе; к тому же Орион не обменивал свои услуги на что-нибудь полезное, типа добавки за обедом. Поэтому он мрачно сказал «спасибо», взял пирог и съел его, не глядя на меня.

Он увязался за мной, когда я, прихватив поднос, отправилась к конвейеру, снабженному громадной надписью «Сдавайте посуду» (безумная, совершенно бессмысленная фраза). Впрочем, это не такая проблема, как сам процесс сдачи – нужно запихнуть поднос в темную прорезь в массивной металлической стойке, которая медленно вращается от движения конвейера. Поскольку тарелки и подносы очищаются с помощью струй смертоносного пламени, которое отгоняет злыдней, безопаснее всего – у дальнего конца, но там почти невозможно найти свободное место. Лишняя минута, проведенная возле конвейера в поисках свободного пространства, того не стоит. Я обычно ставлю посуду где-нибудь посередке – там короче очередь.