Правда, первые дети: дочь Анна, родившаяся в 1890 году, сыновья – Миша, 1893 года рождения, и Володя, родившийся в 1895 году, к великому горю матери, умерли от различных детских болезней ещё в раннем возрасте. Но четвёртый ребенок, теперь старший сын Василий, родившийся в 1896 году, остался жить и сейчас уже был бойким и смышлёным мальчиком. Мать любила его и удивлялась на своего мужа, который, хотя и не обижал, а по-своему был даже и ласков с ребёнком, однако в то же время как-то безразличен. Не заметила Акулина Григорьевна и особого проявления его горя при смерти первых детей. Родившаяся вслед за Василием в 1898 году Люба прожила всего несколько недель. До 1901 года детей не было, а затем родился сын, названный Андреем, – крепкий, весёлый младенец. Много было сил у этой молодой энергичной крестьянки, чуть не каждый год рожавшей и часто хоронившей своих детей, безропотно выполнявшей огромную работу по обслуживанию большой крестьянской семьи. А с Петром Яковлевичем началось неладное. Познакомившись на охоте с бродягами-охотниками из русских ссыльных, китайцами и удэгейцами, он начал выпивать. Вначале это не бросалось в глаза, так как выпивки проходили, главным образом, на охоте, но такие вещи долго в тайне держать не удаётся. Его охотничья добыча становилась всё меньше и меньше, так как большую часть добытого он пропивал. По селу поползли нехорошие слухи.

К этому времени скончался глава семьи Яков Пашкевич. Его дети, уже и раньше глядевшие в разные стороны, сразу же после его смерти решили разделиться. Этот раздел состоялся в 1903 году. Все братья-предприниматели построили себе хорошие добротные большие дома, а Михаил – даже каменный. Во дворах у них имелось много хозяйственных построек и порядочно скота. Все они были женаты, но жёны их так же, как и они сами, никакого участия в общем хозяйстве не принимали – всё лежало на Петре, а главным образом, на его жене Акулине.

Согласно словесному предсмертному указанию отца, главным распорядителем по дележу имущества между братьями был назначен старший из них, Михаил. Он и поделил имущество сообразно своему разумению и выгоде, так что все предприниматели остались при своих капиталах, заводах и деньгах, а Пётр Яковлевич и его семья, на которых, по существу, до сих пор держалось всё хозяйство отца, получил в наследство старый отцовский дом, пару сараев, две лошади и корову. Из заработанных семьёй денег, а также и доходов действующих предприятий, Петру не было выделено ничего. Он-де, на них не работал, денег этих не наживал, а даже то, что добывал охотой, и то пропивал, – таково было резюме старшего брата. Таким образом, после смерти Якова Пашкевича, единственным по-настоящему обделённым из его семьи оказался Пётр.

Надо сказать, что Михаил Яковлевич основательно пощипал и остальных своих братьев, но, так как те ещё при жизни отца, тайком от него, сумели своими махинациями кое-что сколотить, то на их благополучии несправедливый делёж имущества не отразился. Только семья Петра Яковлевича Пашкевича испытывала, если не полную нужду, то, во всяком случае, значительные материальные трудности. В то время как братья Михаил, Иван и Леонтий богатели, Петру приходилось всё труднее и труднее.

Законченная в 1896 году Транссибирская магистраль позволила сравнительно легко беднякам из Центральной России переселяться на Дальний Восток, количество поселений во Владивостокском уезде увеличивалось с каждым годом, также росло и население. Это заставило сельские общины сократить земельные наделы до четверти десятины на душу, а в семье Петра Яковлевича, как назло, после рождения второго сына на свет появлялись одни девочки. Вслед за Любой в 1906 году родилась Людмила, в 1907 – Екатерина (уже известная нам Катя Пашкевич), в 1910 – Евгения, в 1912 году – Тамара. Затем в течение пяти лет детей не было и вдруг, к удивлению окружающих и некоторому стыду Акулины Григорьевны, в 1917 году, когда родителям уже стукнуло по пятидесяти лет, у них родилась ещё одна дочь, названная Верой. Образовалась, даже по тем временам, большая семья, а землю давали всего только на трёх человек. Пришлось им пережить очень тяжёлый период, тем более что от братьев существенной помощи Пётр не получал. Всё это усилило пагубную привычку Петра, и он чаще стал уходить в запой. Во время запойных периодов он доходил уже до того, что был готов пропить всё что угодно не только с себя, но утащив для обмена на водку и любую вещь из дома. Но всё-таки семья Петра Пашкевича существовала и продолжала держаться в числе средних крестьян. Происходило это благодаря исключительному трудолюбию, неиссякаемой энергии и большой нравственной силе жены Петра, Акулины Григорьевны, которая вместе со своими материнскими обязанностями, год от года прибавлявшимися, по существу, приняла на себя обязанности главы семейства и все тяготы, и заботы, связанные с этим.

Вторым членом семьи, который являлся её опорой, был сын Андрей. Он, если и не заменял главу, то, во всяком случае, был основным работником и добытчиком. Старший из сыновей, Василий, успешно окончил шкотовскую церковно-приходскую школу, после чего с большим трудом, при помощи своего дяди – младшего брата Петра, был отправлен для продолжения учения во владивостокское Коммерческое училище. Решилась на это семья только потому, что Василий, по отзывам шкотовских учителей, выказал большие способности, не развивать которые было бы преступлением. На содержание сына в этом училище, на плату за обучение, на расходы по одежде и питанию уходили почти все наличные деньги, которые могли появиться у Петра Яковлевича. А получал он их, прежде всего, сдавая в аренду дома. Один из полученных в наследство сараев Пётр при помощи Андрея перестроил, и его теперь занимала китайская лавчонка, она давала мизерную сумму. Для увеличения доходов Акулина Григорьевна и Андрей решили сдать в аренду и второй, основной дом, в котором когда-то жила вся семья Пашкевичей, тем более что и желающий снимать этот дом попался солидный, предлагавший вполне приличную плату.

Расширявшееся Шкотово, его растущее население и гарнизон, уже имевший кое-каких медиков, требовал лекарств. Больным приходилось ездить за ними в город или довольствоваться тем небольшим ассортиментом, который имелся у гарнизонных лекарей. Между прочим, одним из них был фельдшер Михайлов, женатый на сестре Акулины Григорьевны – Матрёне. Через него и нашёлся наниматель дома, им оказался фармацевт Хлуднев, решивший открыть аптеку в бывшем доме Пашкевичей, и там же поселиться самому с семьёй.

Этот дом, срубленный из крепких толстых брёвен, был ещё в очень хорошем состоянии, подходил для целей фармацевта по размерам, а главное, по месторасположению – он находился в самом центре села, выходя фасадом на главную улицу, почти напротив заканчивавшегося строительства кирпичного двухэтажного здания высшего начального училища и уже построенной деревянной церкви. Посчитав, что от этой аренды семья будет иметь постоянный и верный доход, Акулина Григорьевна и Пётр Яковлевич согласились на предложение Хлудневых (следует заметить, что в трезвом состоянии глава семьи проявлял недюжинный разум и способности, он за эти годы даже сумел самостоятельно научиться читать).

Свою семью Пашкевичи задумали переселить в один из сараев, стоявший в глубине двора. Этот сарай-амбар, построенный из таких же крепких и крупных брёвен, как и дом, имел достаточно большие размеры и в своё время предназначался Яковом как дом для одного из пожелавших отделиться сыновей. Перестройка его заняла не очень много времени, тем более что, кроме нанятых рабочих, в ней принимали деятельное участие и сам хозяин, и оба его подростка-сына.

В межзапойный период Пётр Яковлевич Пашкевич во всём полностью подчинялся своей энергичной и довольно-таки властолюбивой супруге. Он беспрекословно выполнял все её требования и всегда соглашался с нею в домашних делах. Акулина Григорьевна была совершенно неграмотной, а он уже, как мы говорили, научился сносно читать и даже немного писать, но распоряжалась всем домом она. Следует заметить, что Пётр имел отличные руки и голову и, будучи трезвым, мог мастерить всё, был хорошим плотником, столяром, печником, штукатуром, и если бы не его страсть к бродяжничеству по тайге, да запои, он смог бы вполне обеспечить свою семью.