– Что-то вы, мон ами, перепутали, – говорит один француз с бородой и в очках другому, – скорее Мона Лиза заговорит, чем это бревно.

И, когда они ушли, Мона Лиза заговорила.

– Бревно, забери меня отсюда, – взмолилась она.

– Зачем? – удивился Афиноген. – Ты хорошо висишь. Ровно.

– Надоело улыбаться, – отвечает Мона Лиза. – Забери. А то упаду, разобьюсь, и тебя повесят вместо меня. На пятьсот лет.

Афиноген пожалел Мону Лизу и забрал её с собой. Вышли они из Лувра в город.

– Как мне попасть на свою речку? – спрашивает Афиноген. – Маленькая девочка ждёт. Не могу же я её обмануть.

– Залезем на Эйфелеву башню, – предлагает Мона Лиза, – оттуда все дороги видны. Ты выберешь ту, которая тебе нужна.

Отправились они на Эйфелеву башню.

– Бревно несёт Мону Лизу смотреть на Париж с Эйфелевой башни, – думает охранник, – вот что нанотехнологии наделали.

Забрались они на самый верх.

– Как красиво! – восхищается Мона Лиза.

– Согласен, – крутит головой Афиноген, – но где же моя река?

Тут к Эйфелевой башне на полной скорости с сиренами и мигалками подъехали тридцать три полицейских автомобиля и маленькая тележка.

– Здесь бревно с Моной Лизой не проходило? – нависает главный полицейский над охранником.

– Проходило.

– Так чего ж ты не задержал? Это же Мона Лиза!

– Я думал – нанотехнологии.

– Думал он! Вот вернусь, покажу тебе нанотехнологии! Лягушатник!

– Сам-то кто? – проворчал охранник в ответ.

Но полицейские его уже не слышали. Они поднимались вверх.

– Это за нами, – трясётся от страха Мона Лиза, – сейчас нас разлучат. Меня в Лувр, тебя в тюрьму. Что делать?

– Без паники, – успокаивает её Афиноген, – я притворюсь, что я не бревно, а ты сотри с лица вот эту твою знаменитую улыбку. Должно сработать.

Только они это сделали, как ворвались полицейские.

– Стой, кто такие? – строго спрашивает главный полицейский, – бревно и Мона Лиза?

– Никак нет, – отвечает Афиноген, – я крокодил.

– А это у тебя Мона Лиза?

– Что вы? Это портрет моей жены. Разве не похожа?

– Бьен, – пригляделись полицейские, – точно, она.

И связываются по рации:

– Марсель, Марсель, это Ницца. Мы наверху. Ложная тревога. Здесь только крокодил. И портрет его жены. Нет, не перепутали. Как можно спутать саму Мону Лизу с крокодильшей? Мы оставили животных в покое и спускаемся. Конец связи.

Афиноген с Моной Лизой облегчённо переглянулись. И Мона Лиза снова заулыбалась. Они досчитали до двенадцати и тоже спустились.

– Тут полицейские вас искали. Злые такие, – говорит охранник, – нашли?

– Нашли.

– А чего хотели?

– Про нанотехнологии что-то. Мы не поняли.

– Вот и я говорю. Сами не знают, чего хотят…

Афиноген и Мона Лиза брели по улицам Парижа.

– С Эйфелевой башней не вышло. Куда же теперь? – волнуется Афиноген. Он привык выполнять обещания.

– Давай поплывём по течению, – предлагает Мона Лиза.

– Давай, – соглашается Афиноген, – но надо до этого течения сначала добраться.

– Ты не понял, – говорит Мона Лиза, – покрутим бутылочку, куда она покажет, туда и отправимся.

– Чисто французская беспечность, – отвечает Афиноген, – только у нас нет бутылочки.

– Тогда я покручу тебя, – улыбается шире, чем обычно, Мона Лиза, – и куда ты покажешь, туда и пойдём.

– Ты сегодня в ударе. Трудно было придумать что-нибудь глупее. Ладно, я согласен.

И Мона Лиза изо всех сил раскрутила Афиногена. Тот крутился всё быстрее и быстрее, быстрее и быстрее, ещё быстрее и ещё быстрее, и вдруг начал подниматься в воздух. Сначала медленно и с опаской, потом всё увереннее и всё выше.

– Да ты вертолёт! – кричит Мона Лиза.

А Афиноген всё поднимается и поднимается.

– Я лечу! – радуется он.

– Возьми меня с собой! – просит Мона Лиза.

Афиноген, конечно, её взял. И они полетели вместе, обгоняя птиц и пронзая насквозь облака. Вдруг раздался рёв тысячи слонов, и с ними поравнялся гигантский пассажирский лайнер. Пилот развалился в кресле и читал газету. Пассажиры прильнули к иллюминаторам, с восторгом наблюдая за странной картиной: выше облаков летит вращающееся бревно и с ним картина Моны Лизы.

– Она не настоящая, – говорят одни, – настоящая так высоко не полетела бы.

– Тоже мне, знатоки, – отвечают другие, – Да Винчи мечтал о полётах. Мечты сбываются.

– А бревно? – пилот выбросил газету в окно и присоединился к пассажирам, – вряд ли Да Винчи мечтал о том, чтобы летали брёвна.

Выброшенная газета врезалась в Афиногена и облепила ему голову.

– Облепиха! – закричал в панике Афиноген. – Я ничего не вижу! Мы попали в чёрную дыру!

– Идём на аварийную посадку! – не растерялась Мона Лиза. – Я дёрну стоп-кран!

Афиноген приземлился, и газета упала с лица на землю. Мона Лиза повисла вверх ногами на пальме.

– А ей идёт, – подумал Афиноген, конечно же, про пальму.

Вокруг был океан, насколько безбрежный, настолько и небрежный к своим пленникам.

– Где мы?

Глупый вопрос. Куда ещё можно приземлиться, если очень торопишься выполнить обещание? Конечно, на необитаемый остров.

– Как спокойно, – огляделась Мона Лиза, – не то, что у нас в Лувре. Проходной двор. Давай останемся здесь подольше.

– Ни за что. Ты ведь знаешь, я очень тороплюсь помочь маленькой девочке. Крути меня. Пора лететь дальше.

Мона Лиза начала крутить. Но Афиноген не крутился.

– Что-то не так? – волнуется крокодил.

– Здесь песок, – отвечает Мона Лиза, – золотые пляжи. Ты не крутишься.

– Может, попробовать в воде?

И хотя на песке Афиноген не крутился совсем, в воде он крутился ещё хуже.

– Всё, прилетели, – решила Мона Лиза, – это наш дом навсегда. Кто будет Пятница?

– Я не буду пятиться, – отвечает Афиноген. – я буду идти вперёд.

– Тогда, – говорит Мона Лиза, – бери газету и читай её.

– Причём тут какая-то газета? – не понимает Афиноген.

– Помнишь, пилот большого самолёта читал газету? Возможно, чтение газет помогает летать.

Афиноген кивнул, раскрыл газету и глаза его полезли на лоб.

– Тут про меня! Слушай! “Внимание! Внимание! Девочка Ксюша стоит на берегу речки и ждёт бревно, чтобы попасть домой. Если бревно не появится до вечера, как обещало, девочка Ксюша будет переплывать реку сама. Но она плохо плавает. Бревно, будь человеком, помоги ребёнку!”

– Жаль девчонку, – сочувствует Мона Лиза, – тебе никак не успеть.

– Сколько времени осталось до вечера? – спрашивает Афиноген доверчиво.

– Час, – отвечает Мона Лиза, – только час.

– Придумай что-нибудь, – умоляет Афиноген, – ты же Мона Лиза! Ты работала с самим Да Винчи!

– Да он почти не разговаривал со мной. Так, два слова скажет, и снова кисточки, краски, холсты.

– Неужели только два слова? Ведь он писал тебя 16 лет! Вспомни. Может, вы болтали за чашкой чая, и он пытался вызвать у тебя улыбку?

– Кажется, вспоминаю. Это было в 1511 году. Лёня как раз изобрёл способ, как можно перемещать предметы на любые расстояния. Мгновенно.

– Что же ты молчала? Рассказывай, как это делать, – от нетерпения Афиноген стал из зелёного даже немного красным.

– Я могу ошибиться, – пожала плечами Мона Лиза.

– У нас нет другого выхода, – продолжал тормошить Мону Лизу Афиноген.

– Сеньор Леонардо, бывало, говорил: “Тела состоят из очень маленьких частиц. Нужно запомнить, как расположены все частицы твоего тела. Потом здесь разобрать, а там собрать. Всё”.

– Афиногенная идея! Давай же скорее начнём!

– Есть одна сложность, – посерьёзнела Мона Лиза.

– Какая? – обратился в слух Афиноген.

– Чтобы собрать тебя там, как бревно, мы должны разобрать тебя здесь, как бревно. И ты больше никогда не сможешь стать крокодилом Афиногеном. На всю жизнь останешься бревном. Настоящим бревном.