Внезапно Веронику хватают двое крепких мужчин. Они как из-под земли возникли! Придерживая ее ноги, чтобы она не брыкалась, они затаскивают ее в тот самый автомобиль. Там находятся еще двое: один за рулем, а другой на переднем пассажирском.

– В глаза ей не смотри! Зеркало! Зеркало давай! – звучит чье-то требование, и перед глазами девушки внезапно появляется зеркало. Однако такого эффекта, как в прошлый раз, не происходит, зеркало уже не причиняет ей вреда. Освободив одну руку, она отталкивает его от себя.

Вероника все-таки чувствует боль в груди, которую старается игнорировать. Не до болей сейчас! Девушка не кричит, но сопротивляется изо всех сил. Вот перед ее лицом возникает марля с уже знакомым запахом эфира. Изловчившись, Мейер впивается зубами в руку того, кто пытался ее усыпить. Последнее, что она слышит, это его вымученный стон, а дальше все, как будто замирает. Боль становится просто невыносимой, болит уже все ее тело, и это ощущение только нарастает, стремясь к некой критической точке. В момент кульминации боли, перед глазами девушки все темнеет, а в ушах звучит только собственный пульс. После этого боль немного спадает, концентрируется в области сердца и в голове. Сознание Вероники теперь превращается в обрывки разных мыслей. Она не сразу обращает внимание, что все четверо ее похитителей теперь не подают признаков жизни, находясь, вероятно, в глубоком обмороке.

Девушка выбирается из машины и, так быстро, как только может, скрывается в Тиргартене. Бежать ей особенно тяжело, с каждым мгновением боль становится все острее. Она уже совершенно не понимает, куда несут ее ноги, но, кажется, подальше от дорожек и троп. Силы стремительно покидают ее, но она по-прежнему пытается скрыться от возможной погони. Наконец, слабость и нестерпимая боль побеждают: поскользнувшись на мокрой траве, Вероника падает, скатывается вниз к кромке воды всеми забытого пруда, и уже не поднимается.

Глава 10

Девушка не появляется дома ни вечером, ни ночью, но Алекс, привыкший к замкнутости дочери, просто не замечает ее отсутствия. Она нередко, придя домой, запиралась в комнате и не появлялась до утра, а иногда Мейер и вовсе не видел ее несколько дней.

Утром в районе пруда появляются двое солдат. Они идут, крадучись, с опаской озираясь по сторонам, скрываются за кустами от возможных свидетелей. Один из них спотыкается, и раздается звон толстого стекла.

– Не греми бутылками, Леманн, придурок! – ругается его товарищ. Они добираются до воды, и он объявляет: – Все, привал! Здесь нас никто не заметит. Давай пиво!

– Держи! – Парни не успевают сделать и по глотку, как Леманн замечает чуть дальше на берегу что-то лишнее. – Берт, что это там такое?

Берт, передает другу свою бутылку и, поднявшись, направляется к объекту, который сначала принимает за сверток из ткани. Леманн, заинтересовавшись ничуть не меньше, отставляет обе бутылки и следует за ним. Обойдя раскидистый куст, Берт внезапно вскрикивает:

– Господи! Боже!

Тут же к нему подскакивает Леманн со словами:

– Чего орешь?! Ох ты ж!.. Девушка… – Он наклоняется повернуть ее, но отдергивает руку. – Берт, она холодная, – испуганно произносит он.

– Она дышит, – возражает его товарищ и, наклонившись, поворачивает ее. – Красивая. – Он убирает с ее лица прилипшие пряди волос и частицы грунта. – Кто ж это с ней такое сделал?

– Она тебе никого не напоминает? Присмотрись!

– Вроде нет.

– Это же дочка нашего Мейера!

– Точно!

– Надо вызвать врачей или полицию… Надо что-то сделать!

– Надо звонить Мейеру.

– Берт, ты рехнулся?!

– Если мы вызовем врачей или полицию, во всем обвинят нас.

– Давай, оставим ее здесь, ведь мы могли и не приходить сюда?

– Сволочь ты! Будь на ее месте сам Мейер, я бы не то что бросил его здесь, а еще и закопал, чтобы уж точно никто и никогда его не нашел, но она-то ни в чем не виновата! Беги до ближайшего телефона, звони ему!

– Я?

– Кто из нас младше по званию? Пулей!

– А если патруль?

– Хватит, Леманн, беги звонить! Спросит, какого черта мы тут делаем – вали все на меня, что я тебя утащил в самоволку! Давай!

Леманн нехотя выполняет приказ. Он подрывается бежать, по пути соображая, откуда позвонить, чтобы не привлекать лишнего внимания. Наверняка в кафе, мимо которого они проходили, есть телефон. Мейеру надо сказать в первую очередь о том, что его дочь нашли без сознания в Тиргартене, а потом уже можно представиться.

Тем временем Берт оттаскивает девушку от воды. Присев, он кладет ее голову себе на колено, как на подушку. Он очень нервничает, но не из-за того, что он попадет на гауптвахту на целую вечность, не из-за того, что теперь наверняка лишится звания штурмманна, его искренне беспокоит судьба Вероники – красивой и такой беззащитной.

– Кто же с тобой такое сделал? – вполголоса говорит он, прижимая ее к себе.

Ждать Леманна, кажется, уже бессмысленно: его нет так долго, наверное, парня поймал патруль. Берт уже подрывается уйти, но вспоминает, что сам был категорически против того, чтобы оставлять Веронику одну. Проходит чуть меньше часа, когда до его слуха доносится хруст веток под чьими-то ногами.

– Сюда! – говорит Леманн, указывая Мейеру направление. Последний тоже взволнован до крайности, что и неудивительно.

– Девочка моя!.. – только и произносит Александр, подбежав к ней. – Берт, отцепись от нее!

– Она вся холодная, – шепчет солдат, передавая ему девушку.

– Похоже, переохлаждение, – объясняет Мейер. Он наскоро проверяет, цела ли одежда его дочери, осматривает ее руки. – Где она была? Здесь?

– Чуть дальше, – отвечает Берт, – я убрал ее от воды.

– Так, ладно! Вы двое поедете со мной, вашу судьбу я решу позже.

– Мы готовы к любому справедливому наказанию. Правда Леманн? – Леманн судорожно закивал головой в знак согласия со своим товарищем. – И Леманн не виноват, идея с самоволкой была моя.

– А в этом никто и не сомневается. Молись, чтобы с Вероникой все было в порядке! Ее осмотрит врач, и если вы мне чего-то не договариваете – умрете вы очень мучительной смертью!

– Мы ничего с ней не делали, иначе, вас бы мы точно не вызвали! И вы знаете, что мы ни при чем! – Берт твердо придерживается своей позиции и не дает себя запугать, что настораживает Александра, ведь людей способных не поддаваться его влиянию не так уж много.

Вспомнив о старой травме спины, полученной еще в войну, Мейер поручает Берту нести Веронику до машины. Девушка хоть и весит совсем не много, но автомобиль припаркован далековато. Отчасти это и наказание для него за дерзость.

Алекс не собирается везти дочь в больницу. Что бы с ней ни произошло, он хотел бы, чтобы об этом узнало как можно меньшее количество людей. Первым делом он просит шофера отвезти солдат в расположение. Парни клятвенно обещают помалкивать о случившемся, за это они получают отсрочку наказания до завтра. Однако эта клятва не выдерживает и первого часа расспросов товарищей.

Девушка всегда запирала свою комнату, но замок в двери у нее самый простой, Александр легко взламывает его. После того, как шофер заносит Веронику и укладывает ее на кровать, Мейер отпускает его и вызывает знакомого врача.

Мужчина с нетерпением ждет результатов осмотра. Каждая минута ожидания кажется вечностью. Он нервно покусывает губы и внимательно прислушивается к тому, что происходит за дверью комнаты дочери. Наконец, дверь приоткрывается, и врач просит его войти.

– Ну?! – шепотом произносит Алекс.

– Дело серьезное, ей надо в больницу.

– Я о другом!

– Изнасилования не было, но взгляните на это, – доктор приподнимает одеяло и демонстрирует гематомы на ногах Вероники чуть выше щиколоток. – Ее кто-то крепко держал за ноги. Видите? Это следы от пальцев. А еще здесь! – Вытащив одну руку девушки, врач показывает такие же следы на ее плече. – Их было минимум двое. – Мейер, онемев, не спускает с него удивленного взгляда. – Это не все. У нее много гематом на теле, особенно крупная на боку. Вероника ударилась обо что-то твердое, или ее ударили.