– А всё-таки, – не смог и дальше игнорировать странную реакцию сестёр Гилмор, – к чему эти расспросы?

– Лучше присядьте, ребятки. – Олеся хохотнула. – У нас до начала второй сотни вообще мало кто дотягивает. Обычно лет в семьдесят-восемьдесят всё заканчивается, а зачастую и ещё раньше. А вот эти самые ваши пятьдесят – это примерно то время, когда утрачивается способность к деторождению, например.

– Так что, – подытожила Альбина, – у нас банально нет времени на детальное исследование потенциальных партнёров. С кем сошлись, с тем и пытаемся что-то строить. Отсюда и ошибки.

Крикс тихо присвистнул. Гилмор покачал головой.

– Как вы вообще умудряетесь выживать в таких условиях? И ведь ваша цивилизация как минимум не уступает нашей.

– Уот так уот. – Олеся хлопнула в ладоши и развела руки в стороны. – Быстро учимся и приспосабливаемся, постоянно в движении, вот это всё.

– Поэтому, – тихо спросила Лала, – вы смогли так легко оставить свою семью и прийти сюда?

– Все умерли. – Олеся дёрнула плечом. – Некого было оставлять.

– Но вы ведь вернули их в мир, и они стали его частью, – сказал Гилмор. – Уйдя из своего мира, вы разорвали последние связи с ними.

– В нашем мире никто точно не знает, что случается после смерти, – сказала Альбина, – но как по мне, все мои родные – всегда со мной. Вот тут, – она указала пальцем на свой лоб, – и тут, – положила руку на сердце.

– Пока мы их помним, они всегда будут с нами, – кивнула Олеся.

На некоторое время повисла тишина. Баргус, наконец, оторвал взгляд от земли и теперь внимательно рассматривал Олесю. От его цепкого взгляда не укрылся один нюанс.

– Смотри. – Он коснулся кончиками пальцев её предплечья.

– Смотрю. – Девушка честно уставилась на свою руку, даже повертела её, осматривая со всех сторон. – Рука как рука, перемазалась только в чём-то красном… Или, – она даже отступила на шаг, – ты сейчас схватишь меня за нос, пока я отвлеклась?

– Нет, – хмыкнул Баргус. – В чём таком красном ты перемазалась?

– …ох. – Олеся, наконец, сообразила, что ещё несколько минут назад её рука была рассечена, а сейчас от раны остались только кровавые подтёки, ткани же были целыми и невредимыми.

– Ого, сестрёнка, – навалилась на неё Альбина, – кажется, во время терапии Шаэлы твоё тело кое-что переняло, и у тебя заработала та часть мозга, которая отвечает за ускоренное деление клеток и, как следствие, ускоренное заживление ран.

– И когда ты этого понахваталась? – закатила глаза Олеся.

– Я тоже быстро учусь, – улыбнулась Альбина.

– Пока ты спала, – пояснила Олесе Лала, – твоя сестра не отставала от Шаэлы. Особенно в те моменты, когда она работала с тобой.

Олеся хмыкнула. Альбина сделала ангельские глазки:

– Меняются люди, сменяют друг друга дни и года, времена и эпохи; мы прощаемся с одним миром и уходим в другой, но что-то остаётся вечным. – Она встала перед сестрой и положила руки ей на плечи. – Я ботаю как чёрт всё, что вижу, а ты при любой возможности осваиваешь всё новые и новые виды контактной дипломатии.

– А, контактная дипломатия, вот оно что, – иронично приподнял бровь Гилмор.

Баргус расхохотался и от души хлопнул Олесю по спине – так, что та пролетела немного вперёд, и Альбине с Лалой пришлось её ловить.

– Вот это наш человек, – изрёк воин, подхватывая Олесю под мышки и возвращая в исходное положение. – Ты уверена, что тебя не выкрали в глубоком детстве из Клана Сито?

– Я-то точно родилась там, где родилась. Однако, если быть до конца откровенной, – задумчиво протянула Олеся, – то папа регулярно говорил о маме, что она была не от мира сего, так что я бы не стала списывать со счетов такой вариант. – Олеся показала Баргусу язык. – Окажусь ещё внучкой кого-нибудь из ваших крутых вождей, что будете со мной делать?

– Любить и жаловать, конечно же! – торжественно возвестил Баргус и со смехом пошёл присоединяться к тренировке остальных воинов.

***

Олесе отчаянно не спалось – видно, сказывались проведённые в целебном забытьи трое суток. Устав ворочаться с боку на бок, она тихонько выбралась из импровизированной постели, сооружённой для неё в шатре Шаэлы, накинула на плечи куртку и выбралась на улицу. «Чёртов полярный день, – поморщилась она, когда отражённые от снега лучи яркого северного солнца ударили ей в глаза. – Ещё бы тут уснуть». Покосилась на шатёр Лармы, где по-прежнему спала Альбина, хотела было заглянуть и проверить сестру, но решила их не тревожить.

Олеся подошла к одному из манекенов, думая потренировать пару новых ударов, которые днём показал ей Крикс, но почувствовала, что сил у её организма на такие подвиги недостаточно, и обессилено прислонилась к манекену лбом.

– Что, – раздался за её спиной насмешливый голос Гилмора, – не спится, когда сестрёнка – в другой комнате?

Олеся, не отрывая лба от манекена, повернула голову и смерила Гилмора максимально презрительным взглядом, на который была способна.

– Сам-то чего не спишь? – спросила она, не придумав достойного ответа на его подколку и решив просто проигнорировать выпад.

– Да вот, – пожал плечами Гилмор, – поколдовать решил. Воины не слишком любят, когда на их территории манипулируют манием, поэтому пришлось подождать, пока все уснут.

Он в позе лотоса сидел перед костром, расположив руки так, будто держал в них большую чашу. Отблески огня играли в его волосах, вопреки обыкновению не туго стянутых на затылке, а распущенных и рассыпавшихся по его плечам непослушными мелкими кудряшками. Его брови были нахмурены, а взгляд – сосредоточен на невидимой чаше, которую он держал в ладонях.

– Подойди, – по-прежнему не глядя на Олесю, бросил он. – Могу я воспользоваться твоим кулоном?

– В каком плане воспользоваться? – Олеся непроизвольно прикрыла кулон рукой.

– Полая капсула в оправе. Можешь её вытащить и открыть?

Девушка недоверчиво покосилась на чародея, но всё же послушалась и протянула открытую капсулу Гилмору. Тот одной рукой аккуратно её взял, а другой сделал жест, как будто зачерпнул что-то из невидимой чаши и перелил в капсулу. Олесе показалось, что из руки Гилмора тёк уплотнённый воздух. Гилмор вернул капсулу, и девушка снова собрала свой кулон.

– Маний в отложенной защитной конфигурации, – пояснил Гилмор, не дожидаясь вопроса, и наконец-то посмотрел на Олесю. – Сожмёшь кулон в руке и активируешь отложенное заклинание, тогда маний образует вокруг тебя барьер чар. Простенький, но против рагусов какое-то время продержится. – Он встал и потянулся, словно большой кот. – Как видишь, даже не уговариваю тебя завтра стоять в сторонке вместе с Альбиной и Шаэлой и ограничиваться наблюдением. Цени.

– Ценю. – Олеся задумчиво покачала кулон на цепочке, прислушиваясь к своим ощущениям. Она не могла понять, действительно она чувствует что-то, чего прежде не было, или это всего лишь самовнушение. – А каким образом я активирую заклинание?

– Примерно таким же, каким заставила зарасти порез.

– Не могу сказать, что это было сознательно.

– Тогда нам остаётся только довериться твоему бессознательному.

– Откуда такая уверенность, что поперёк махача я резко заделаюсь колдуном?

– Уверенности нет, – пожал плечами Гилмор и выразительно посмотрел на руку Олеси, – но есть подозрение, что ты способнее, чем сама себе представляешь.

Олеся тоже невольно покосилась на свою руку. Девушка старалась не подавать виду, – и искренне надеялась, что ей это удаётся, особенно вот прямо сейчас! – но чудесное исцеление её изрядно напугало.

– А почему ты думаешь, – решила она сменить тему, – что Баргус допустит меня до Испытания? Я ведь даже не в Клане, про прохождение особой подготовки уж и не заикаюсь.

– У-у, – усмехнулся Гилмор, – Баргус, конечно, пытается быть взрослым и серьёзным наставником молодого поколения, но на самом деле он любопытный, как дитя. А к тебе у него и вовсе особенный интерес.

Он как-то странно посмотрел на Олесю, так, что она поёжилась. Девушка нарочито зевнула.