– Что будем искать?

– Следы копыт, брат Елизар… Или даже – колес от коляски. Ну не на себе же наш стрелок весь свой арсенал притащил! Ведь гад же буквально до зубов вооружен был!

– Знамо дело, не на себе… – Драгун посмотрел на гусара с явным уважением. – Поищем!

Следы копыт и коляски отыскались невдалеке, у папоротников.

– А вот это славно! – радостно воскликнул Дэн.

– Чего же славного?

– Папоротник влагу любит… Смотри, и земля, и мох сырые… Продавленные! Ну? И что ты насчет следов скажешь?

Евлампиев пожал плечами:

– Следы как следы. Обычные.

– Ой, Елизар Осипыч, не скажи-и-и! Судя по всему, уж точно не крестьянская телега. Но и не карета – у них колея шире.

– Так это ж и видно!

– Вот я и говорю – видно, – негромко засмеялся Давыдов. – А еще что видно? Что это? Дрожки? Пролетка? Таратайка?

– Нет, нет, нет! – Ротмистр уже предался сыску со всем азартом, как это, в конце концов, и бывает со многими – с чего ж люди в полицию на работу идут? А вот ради этого и идут. Азарт! Азарт, братцы! А коль нет азарта, так и работы нет.

– Дрожки-пролетки – двуколки, о четырех колесах, – вслух рассуждал Евлампиев. – А здесь – видно же по следам – одноколка. Да и лошадь была одна – вон… Значит, легкое что-то… Бричка или даже новомодный кабриолет.

– Бричка и кабриолет с верхом?

– Бричка может и без верха быть, а кабриолет – да, с верхом. Он складывается, когда не нужен.

– И сколько стоит?

– Дорого! Бричка, правда, дешевле… Но все равно – дорого. Да еще – лошадь…

– Так-так-так-та-ак… – Денис Васильевич задумчиво пошевелил губами. – А где бы такую вот бричку… или кабриолет… можно взять напрокат? Ну, в наем, чтоб без кучера.

– У Мойши Либермана, – без долгих раздумий отозвался флигель-адъютант. – На Замостье… Да-да, в первую очередь – у него. Хотя и другие конторы есть но мало кому известные.

– А он ведь не будет особенно заморачиваться. – Денис Васильевич забормотал себе под нос. – Криминалистики-то еще нет. Да и вообще, вряд ли сообразит, что мы вычислим повозку. Вычислим и найдем! А, Елизар Осипович?!

Мойшу Либермана все звали Матьяш, и был он родом из Закарпатья, с той его части, какую венгры всегда считали своей. Пан Матьяш держал извозчичью контору, самую большую в Варшаве, и, конечно, у него было что предложить!

– Пан желает заказать карету? Или вам нужна пролетка? Для загородных дорог весьма хороши дрожки. Вам не нужны дрожки, любезнейший господин?

– Мне бы что-то такое… – Денис пощелкал пальцами. – Чтоб не очень большое… и не очень заметное. Такая, знаете ли, одноколка… И без извозчика. Для одного меня. Такое возможно?

– О, конечно, ясновельможный пан! Вполне… Изволите выбрать?

– Ну да…

Ловкий, пронырливый, модно одетый, Матьяш Либерман был еще достаточно молодым, на вид чуть старше Дениса, а уже владел транспортной конторой, по праву считающейся самой крутой в Польше… Впрочем, и Давыдов все же был уже генерал-майором. Официально подтвержденным!

Коляски, с извозчиками и без, располагались на обширном дворе и в здоровенном приземистом сарае, напоминавшем ангар, – каретной. Денис Васильевич тщательно осмотрел все одноколки, однако же следов ружейного масла и пороха нигде не нашел, да и вряд ли их можно было бы обнаружить вот так вот, за здорово живешь. Конечно, действуй Давыдов открыто, можно было бы сделать официальный запрос обо всех, кто нанимал одноколки… Однако велась ли такая статистика в конторе пана Либермана?

– Ой, знаете ли… – Изобразив на лице сомнения, Давыдов вернулся в «офис», располагавшийся в двухэтажном особнячке, фасадом выходившем на улицу. – Не могу решиться. Достаточно ли ваши повозки надежны?

– Абсолютно надежны, заверяю вас! Впрочем, для надежности можете взять кучера…

Денис сделал вид, что смутился:

– Понимаете, у меня такое деликатное дело… Il s’agit d’amour!

– Ах, амур… Je comprends, monsieur! – услышав французскую речь, колясочник оживился. – Не извольте беспокоиться. Все сделаем тайно. Никто ничего не узнает.

– Все ж таки хотелось насчет коляски… Ах, ну да! У вас же мой приятель совсем недавно заказывал. Именно одноколку. И очень хвалил…

– Так мы сейчас посмотрим, что он там заказал. – Подойдя к резному шкафу, стоявшему у стены, пан Матьяш достал оттуда увесистый гроссбух… Что ж, следовало признать: дело было поставлено с размахом. Присутствовали и логистика, и учет!

– Как зовут вашего друга?

– О… он мог и под вымышленным именем записаться. Le grand mystère de l’amour! Понимаете?

Либерман похмыкал в кулак:

– Понимаю, чего уж. Так вы гляньте сами, примерно ведь помните, когда ваш приятель коляску нанимал?

Вот это и нужно было Давыдову! Вот этот вот самый гроссбух.

– Я посмотрю?

– Да, месье. Вот там, у окна садитесь. Думаю, там вам будет удобно.

Усевшись на диван, Денис Васильевич положил гроссбух на колени и принялся внимательно изучать, благо число-то было известно. Вряд ли лиходей арендовал коляску за неделю до убийства. Хотя, конечно, мог… Но вряд ли, вряд ли…

Двуколки – всякие там дрожки, пролетки и прочее – гусар отмел с ходу. Его интересовали лишь легкие одноколки – кабриолеты, брички… Скорее даже брички, на загородной дороге кабриолет выглядел бы слишком уж вызывающе. Запомнили бы. Обязательно запомнили б. Впрочем, тех, кто заказывал кабриолеты, Денис тоже переписал – так, на всякий случай, прекрасно понимая, что, скорее всего, злодей записался под вымышленным именем. Да так оно и было! Просто, коли уж он сюда приходил, так рожу его вполне могли запомнить. Тот же пан Матьяш или его приказчики, да и извозчики во дворе, дворник – возможных свидетелей в транспортной конторе вполне хватало.

Давыдову, можно сказать, повезло! За последнюю неделю одноколки без извозчика заказывали всего пятеро, из них трое оставили адреса… Может быть, и фальшивые, но стоило проверить. Переговорив с извозчиками, гусар составил приметы всех пяти повозок – двух кабриолетов и трех бричек. Разбираться с варшавскими адресами Денис Васильевич, поразмыслив, поручил ротмистру Евлампиеву… В конце-то концов, цесаревич оставил его именно что помогать!

Сам же Давыдов уже буквально на следующий день, с утра отправился за город – на нанятой в конторе Либермана бричке. Нужно было искать свидетелей – путешественников, крестьян, сотрудников почтовых контор, да всех встречных-поперечных, кто бы мог вспомнить повозку.

Прекрасно понимая, что его скромных познаний в польском языке для поисков вряд ли хватит, Денис прихватил с собой бойкого молодого человека. Сему юному пану недавно исполнилось тринадцать лет, звали его Янек. Хозяйке дома, где Денис снимал флигель, пани Граневской, означенный Янек приходился племянником. Услыхав, что уважаемый пан Давыдов ищет переводчика для кое-каких загородных дел, пани Граневска принялась нахваливать своего юного родственника в самых благожелательных выражениях – быстроглаз, боек, востер умом. К тому же языки знает, русский, латынь и французский, потому как учится в иезуитском коллеже!

Ну что тут скажешь? Раз уж в иезуитском… Насколько знал Денис, туда кого попало не брали и учили на совесть. Янек и в самом деле оказался пареньком смышленым и с хорошо подвешенным языком, к тому же неплохо знал окружающую местность, что весьма помогло Давыдову.

– Не, путешественников и коммивояжеров о бричках расспрашивать – только время терять. – Усевшись в коляску, Янек гордо поправил на голове шляпу, бежевую, в цвет аккуратно пошитого сюртучка, под которым виднелись чистенькая белая сорочка и шейный платок – желтый, в голубой горошек, как у настоящего франта!

– Путешественники обычно природой любуются и водку в пути пьют, – со знанием дела заявил юноша. – Коммивояжеры – барыши подсчитывают. Что им какая-то там бричка, тем более – чужая? А вот крестьяне – те могли. И всякие там пастушата, погонщики – тоже. Наши хлопы, не к обеду будет сказано, пан, народ завидущий. Коляска еще только проедет, а хлоп ее – оп! – и на себя примерил. Прикинул про себя, сгодится ли в хозяйстве… Да самое главное даже не это, а то, как он в ней будет выглядеть, коли б она была его, что соседи подумают да скажут! Хлоп, он ведь и есть хлоп, пан Дженис. Для него главное в жизни – пыль в глаза пустить! Да еще – завидовать. Про таких ведь и говорят: глаза завидущие, руки загребущие.