– Дверь запереть? – тихо спросил Деис. – Хотя… вдруг ваш кучер…
– Он ушел искать плотников. Сани-то нужно чинить. – И графиня обворожительно улыбнулась.
– И я извозчика отпустил. Сказал, что завтра явится.
Поставив вино и бокалы на стол, Давыдов осторожно присел на краешек стула.
– Открывайте же! – со смехом промолвила Анна. – А я пока переоденусь… Знаете, весь день в этом платье… Сил больше никаких нет. Надеюсь, не очень вас буду смущать?
– О нет, нет, что вы!
Графиня подошла к шкафу, укрылась за распахнутой дверью. Денис краем глаза увидел, как женщина сбросила обувь, этакие теплые зимние боты, впрочем, довольно изящные… Ого! Вот уже и платье, шурша, упало к ногам красавицы! Боже, боже… неужели…
– Вы, кажется, пролили вино… Ничего… я сейчас вытру.
Анна явилась к столу босая, в одной ночной рубашке – тонкой, вовсе не скрывающей торчащих сосков. Распущенные локоны ее, черные, с некой аристократической рыжиною, рассыпались по плечам…
– Вы тоже можете снять свой сюртук, Денис… и обувь… вот… так, хорошо… Что вы там говорили про немецкий обычай?
Их губы соприкоснулись… и словно пробежала электрическая искра! Не в силах совладать с собою, Денис крепко обнял графиню… Целуя, потянул мягкую ткань, обнажив плечо… и грудь… трепетную, упругую…
– Ах…
Красавица отпрянула, с томным вздохом отбежала к софе, обернулась и с лукавым прищуром сбросила с себя сорочку! Боже, какое тело! Какие стройные бедра, плоский животик, полная, волнующе вздымающаяся грудь! Зарычав, словно дикий зверь, Денис живо скинул с себя всю одежду и метнулся в постель, словно в глубокий холодный омут…
О, как много чего знала графиня! Как много умела! И так… и этак… а еще… Вот вам и холодная финка! Впрочем, на финку Анна Визелиус походила мало. Скорее на женщину из гарема какого-нибудь восточного султана.
Наконец настал тот момент, когда утомленные ласками любовники без сил растянулись на софе.
– Кажется, никто нашего исчезновения не заметил, – погладив прильнувшую к нему графиню по спинке, прошептал Дэн.
Анна фыркнула:
– Они в карты играть сели. Уж точно им не до нас… Ого! Слышите? Похоже, гости-то разъезжаются…
На улице, во дворе, и в самом деле послышались голоса. Вскочив с постели, графиня подбежала к окну, отдернула штору, нагнулась… Вот уж этого гусар не мог вынести! Вот этой вот позы… даже несколько уставший… Вскочил, подкрался на цыпочках сзади, провел рукой по спине, обхватил полные упругие ягодицы, обнял, погладил животик и грудь… и вот уже рука его коснулась жаркого лона… И вот уже вновь послышались томные стоны любви! А потом – снова вино… софа… лоскутное одеяло…
– Расскажи мне что-нибудь, – тихо попросила графиня. – Что-нибудь этакое… страшное… и страстное… Вот, к примеру, на местном кладбище, говорят, похоронены почти сплошь убийцы да упыри! По ночам они выходят… Ужас, верно?
– Ага…
– А еще про памятник государю Петру болтают, будто он – живой!
– Живой?
– Ну, по ночам оживает. А еще… еще у моей финской подруги здесь, в Петербурге, жила одна знакомая… давно уже. Так вот, – Анна сверкнула глазищами. – Ее, знакомую эту, снасильничал сам великий князь Константин Павлович! От того она и умерла!
– Врут, – подавив удивление, спокойно возразил Денис. – Никто ее не насильничал, если ты об одной француженке… И умерла она не от этого… Наш любезный хозяин, доктор Буташкин, при сем, кстати, присутствовал. Так что, шер амии, не верь глупым слухам!
– Слухи говоришь? Ага… Ой, луна-то какая! Не луна – лунища! Глянь-ка, на полнеба почти.
И впрямь большая медно-золотая луна нависала над самым домом, освещая все вокруг мертвенно-призрачным светом, заглядывал в расшторенное окно…
Встав, графиня взяла свечу и подошла к окну… Постояла, любуясь на луну, задула свечку и томно потянулась:
– Спать охота… ах… Устала… Бон нюи, мон амии.
– Бон нюи…
Давыдов и сам уснул, провалился в сон тотчас же, едва только голова коснулась подушки. А проснулся от шороха – все ж таки военный человек. Анна осторожно встала, прокралась к шкафу, быстро одеваясь… Зачем она это? К чему? Что, уже уезжает? Или просто захотела в уборную? Да, пожалуй, что так – в одной ночной рубашке, пожалуй, холодно. Вот и оделась…
Денис прикрыл глаза – графиня подошла к нему, нагнулась, словно бы прислушивалась, спит или нет? А вот это уже Давыдову совсем не понравилась! Ну подумаешь, приспичило в туалет, пустяки, дело-то житейское. К чему ж тогда так вот себя вести, с осторожностью? Вон и боты свои не надела, с собой взяла, чтоб не топать! И на плечи накинула не шаль, а сразу пальто… Хм… Вот вышла – выскользнула бесшумно. Осторожно прикрыла дверь…
Заинтригованный молодой человек тут же вскочил и, быстро натянув одежду, выглянул в коридор… Чья-то тень скрылась в соседней спальне! Чья-то? Хм… Так вот оно что! Так она еще и с другим спуталась? С кем-то из гостей? Не ему ли светила свечой в окно? Знак подавала, чтоб вернулся… Ах ты ж…
Вне себя от гнева – очень уж не любил, когда обманывали, держали за дурака – Давыдов ворвался в опочивальню… И тут же опешил от увиденного! Над широкой кроватью со спящими склонилась тонкая и какая-то хищная фигура графини… с кинжалом, зажатым в поднятой для убийства руке!
– Стой! – громко крикнул гусар.
Крикнул и тотчас же метнулся влево, почти упал, проделав привычный маневр уклонения от вражеской пики! Правда, сейчас вместо пики был летящий прямо в сердце кинжал… Со стуком впившись в дверной косяк, клинок задрожал от злобы… Графиня же – злобная фурия! – вмиг бросилась к дверям, по пути ударив Дениса ногою. Однако, как говорят на селе, прошла любовь, завяли помидоры!
– Ой! Что это? Кто?
Спящие проснулись. Доктор Буташкин и его супруга. Так вот кого злодейка собиралась убить!
– В доме убийца! – убегая, крикнул Денис.
Куда же могла деться Анна? Если она Анна… Ага, вот она… Вниз! Вниз! Перепрыгивая через три ступеньки, Давыдов выскочил во двор и бросился седом за убегающей женщиной. Та, скользнув в незапертую калитку, бросилась по дороге к лесу… Куда ж ты, дура? Все равно не уйдешь. Кроссы уж точно по утрам не бегаешь, нет в здешних временах такой странной привычки ни у кого, особенно у женщин… Ну, беги, беги… Ох ты ж, черт!
Впереди, в свете полной луны, виднелись легкие сани, запряженные парой лошадей. Ага! Так вот оно… Так вот куда делся кучер… Ни за какими плотниками он не пошел. Верно, именно ему графиня вечером светила свечой. Подавала знак, чтоб ждал на запасных санях. Он и ждал. Только вот встал далековато! Не добежать злодейке до них. Нет, не добежать!
Анна уже была близка, еще пара шагов – и можно хватать за шиворот… А уж дальше пойдет разговор! Уж дальше… Оппа! Послышался свист… Бегущая впереди женщина вдруг споткнулась! Резко, будто с разбегу ударилась головой о внезапно возникшую невидимую стену. Ударилась и упала… А возница тотчас же покатил прочь, с посвистом настегивая лошадей! Трус, не дождался хозяйки, задницу свою спасает. Что ж, теперь его не догонишь.
– А ну-ка вставайте, любезная! Поднимайтесь же, кому говорю?
Давыдов наклонился, дотронулся до шеи упавшей… и, тут же отдернув руку, перевернул тело на спину… Именно тело, вернее – холодеющий труп, щедро орошенный свежей дымящейся кровью! В тонкой шее графини торчала небольшая стальная стрелка. Такие используют в охотничьих арбалетах. Так вот что это был за свист…
* * *
– Ну, что же, господин генерал-майор… – Министр внутренних дел Российской империи Осип Петрович Козодавлев, в скромном черном сюртуке со звездой Владимира на груди, прошелся по кабинету, заложив за спину руки. Обрамленное верноподданническими бакенбардами лицо его, немного брыластое и чуть тронутое небольшим оспинками – или, скорей, то были конопушки, – излучало некую важную задумчивость. Осип Петрович, прохаживаясь, цедил слова, как, верно, и положено высшим имперским сановникам.
– Вы ведь, Денис Васильевич, неплохо справились, – продолжал министр. – Верно, Сергей Кузьмич?
