– Конечно, Барсичка – самая великая отмычка, – в рифму сказал Хлопушка, и все рассмеялись.

– Вот и решена проблема, – согласился Крыс.

– Крыс, а для чего эта дверка? – задал мучающий его вопрос Хлопушка.

– Это вход в дом, – ответила вместо Старого Крыса Кука, и все повернулись к ней.

– Откуда ты знаешь это? – удивился Хлопушка. – Она же закрыта.

– Знаю, – одним словом ответила Кука и еще больше погрустнела.

– Я вижу, что Куку тревожит что-то, – заметила вслух Барсичка. – Давайте сядем за стол, поужинаем и послушаем Куку. Ты ведь нам расскажешь, о чем ты грустишь? Перед друзьями не должно быть секретов, Кука. Мы развеем твои мрачные мысли.

Все послушались Барсичку. За столом их ждали вкусные блюда и ароматный чай с малиновыми палками.

– Ну, Кука, поговори с нами. Ничего не таи, – попросила Барсичка, едва друзья закончили трапезу. – Нет такой проблемы, которую нельзя решить за малиновым чаем. Рассказывай. Только без твоих фантазий.

– Не знаю, поверите вы мне или нет, – засомневалась кукушка. – Только правда иногда бывает круче всех фантазий. Мне очень печально.

– Кука, не томи, – заёрзал на стуле Хлопушка. – Ты наш друг, а друзья и нужны для того, чтобы прогонять печали.

– Ладно, расскажу все, даже если вы меня прогоните потом. Не перебивай, Хлопушка, – сказала Кука, видя, что ларстоль хочет что-то возразить. – Я вас обманула с самого начала. Вернее, не сказала всей правды, почему дятлы разозлись на меня. Я хотела подбросить им в гнездо свое яйцо. Выслеживала их два дня, разведывала, когда их не бывает дома. Они это прознали, подкараулили меня и напали. Вот в той битве мне и поранили крыло. Мы, кукушки, такие. Мы не вьём гнезда, не строим свои дома, не воспитываем своих птенцов. Мы подбрасываем яйца в чужие семьи. И мы не виноваты в этом. Есть легенда, что когда-то кукушки были совсем другими. Они были самыми главными птицами на земле. На них лежала большая ответственность – следить за временем и сообщать всем птицам, когда наступала пора улетать в теплые края, когда придет весна, когда время строить гнезда и устраивать птичьи свадьбы. Как и все, они жили в своих домиках и заботились о птенцах, а их было в каждой семье много, и все было хорошо. Пока однажды не пришла ведьма в лес и не захотела отнять у кукушек самое ценное, она пожелала жить вечно и единолично распоряжаться временем. Все кукушки собрались воедино и напали на ведьму. Семь дней и семь ночей длилась битва, многие взрослые птицы пали. Тогда молодые кукушата, только что вставшие на крыло, поднялись в бой. А было их великое множество. Каждый птенец взял с собой в битву еловую шишку, такую большую, какую мог унести, и лавиной обрушили оружие сверху на врага. Ослабленная семидневным противостоянием ведьма не выдержала напора и отступила. После она стала преследовать птиц поодиночке и истреблять их птенцов. Вот тогда и стали кукушки прятать свои яйца в чужих гнездах, чтоб ведьма не нашла их. А она прокляла весь их род, чтоб никогда они не знали своего дома. С тех пор кукушки так и живут. И лишь избранным удается приблизиться к бывшему величию и найти дом, где они оповещают о времени каждый час.

Кука смолкла, молчали и друзья под впечатлением рассказа.

– Вот сегодня я и увидела дом из моих снов. Он здесь, в этих часах.

Кука вздохнула так печально, что Барсичка и Хлопушка невольно всхлипнули.

– А давайте проверим, что там за дверью, – предложил Старый Крыс и поднялся из-за стола. Все последовали его примеру.

– Бом, бом, бом… – проговорили часы, приглушенно крякнув перед этим.

– Похоже, что часы с нами согласны, – Барсичка с любовью протерла тряпочкой циферблат и отперла замок кончиком хвоста.

Старый Крыс потянул осторожно дверку, и та открылась. Четыре любопытных мордочки заглянули внутрь.

– Ох! – только и воскликнула Барсичка.

– Здорово! – висхитился Хлопушка.

– Это ожившая легенда, – прошептала Кука.

Старый Крыс лишь тихонько присвистнул.

То, что открылось друзьям, достойно описания.

За маленькой дверкой оказалось довольно-таки много места. И это выглядело идеальным домиком для кукушки. Было тут и уютное гнездо из соломы, и удобные жердочки на стенках, миниатюрный комодик для разной всячины, и даже небольшое круглое зеркальце напротив входа. Все было нежно-розового цвета, будто только что выкрашенное. Мягкий свет равномерно окутывал все пространство, а в квадратном окошке виднелся девственный лес и голубое небо.

Кука вспорхнула внутрь и радостно закружилась.

– Чудеса, чудеса, – запела она. – Я в легендарном доме кукушек. Я полна в нем энергии и любви.

Такого счастливого вечера чердачок под двускатной крышей не проводил давно. Кука нашла настоящий дом, а друзья были на седьмом небе от радости за нее.

– Разрешите мне здесь жить, – попросилась Кука, блестя глазами.

– Несомненно, это твой дом, – согласился Хлопушка. И все подтвердили это.

– Мне теперь нет необходимости подбрасывать яйца в чужие гнезда. Здесь хватит места птенцам. А в благодарность, друзья мои, я буду сообщать вам время громким кукованием каждый час, – пообещала кукушка.

– Это хорошо, – согласился Хлопушка. – Только, пожалуй, ночью это ни к чему.

Как-то погожим днем Барсичка затеяла уборку чердачка. И не просто уборку, а генеральную. Хлопушка вяло запротестовал. Нет, он не ленился, он не видел в этом смысла.

– Зачем эта уборка нужна? – ворчал Хлопушка. – Все равно через день пыль опять ляжет на все. Опять тереть будем. И эта генИальнаяуборка вообще не нужна. Двигай тут все, мой, тряси. Фу. Лучше бы пойти погулять, день вон какой хороший.

– Согласна с тобой, Хлопушка, – сказала Бося, тщательно вылизываясь на подоконнике. – Ни к чему это.

– Бося, ты вылизываешь шерстку каждый день и не по одному разу. Зачем? – спросила Барсичка.

– Как зачем? – удивилась кошка. – Чтоб чистой быть и красивой, чтоб блохи не завелись. Блохи – это самое неприятное, что может завестись в шерсти. И еще, этим я убираю все запахи с себя. Я же охотник, прячусь в засаде и выжидаю. А охотника могут выдать запахи, как тщательно ни прячься. Вот я и слежу за шубкой.

– Вот, Бося, молодец. За жилищем тоже нужно следить, чтоб не завелись пауки и тараканы. Чтоб пахло хорошо, чтоб воздух был чистый, – сказала Барсичка.

– Он и так чистый, – возразил Хлопушка. – Мы проветриваем чердак каждый день. Зачем прибираться, а тем более делать гениальную уборку? Зачем эта гениальность? Если гениям не нравится, то пусть они ее и делают. А я не буду.

Хлопушка в знак протеста сел на сундучок и сложил лапки на груди. Бося на всякий случай улизнула в окно.

– Уборка называется не гениальной, а генеральной, – вздохнула Барсичка, сворачивая коврик на полу. Потом она вытрясет из него сор и пыль на улице.

– А мы разве ждем в гости генерала? – спросил Хлопушка.

– Нет, – ответила удивленно Барсичка и даже перестала сворачивать коврик.

– Почему тогда уборка называется генеральной?

– Я не знаю, – смутилась Барсичка. – Так говорят.

– Вот. Не знаешь, а говоришь и делаешь, – укорил Хлопушка. – И вообще, если делать все гениально, то тут весь хлам надо выбрасывать, весь чердак захламлен. А это нам не по силам, хоть сто лет генералься тут.

Хлопушка победоносно вздернул нос.

– Не знаю про весь чердак. Эти вещи не наши, мы не можем их выбросить без спроса хозяев, – возразила Барсичка.

– Сама говорила, что про вещи все забыли, – напомнил ларстоль.