Конхобар пошел прочь, нанял лодку и вышел в море. Он высадился на Мэн и направился прямо к кузнице Кулана. Когда он добрался до нее, была ночь, и красное пламя горна блистало сквозь темноту. Из кузницы слышалось гуденье мехов и удары молота о наковальню. Когда он подошел ближе, огромный, величиной с теленка пес стал лаять и громоподобно рычать, вызывая из дома хозяина. «Кто ты, юноша?» — спросил тот. «О, Кулан! — вскричал Конхобар. — Я пришел от друида из Клохера, он велел мне просить тебя сделать для меня меч, копье и щит, ибо только с оружием, изготовленным тобою, могу я завоевать королевскую власть над Ульстером». Лицо Кулана вначале потемнело, однако, присмотревшись к Конхобару, он увидел, что у того облик человека, который далеко пойдет, и он сказал: «Оно будет сделано для тебя, но ты должен подождать, ибо работа долгая». Так Кулан начал изготовлять оружие, а Конхобар остался ждать на острове. В одно прекрасное майское утро[57], когда солнце только что взошло над Кронк-ин-Ирре-Ла[58], он прохаживался по берегу, спрашивая себя, как долго еще Кулан будет делать ему оружие, и думая, что пора ему возвращаться. Прилив отхлынул, и на мокром песке сверкало солнце. Внезапно он увидел, как на гребне волн в нескольких шагах от него что-то поблескивает. Он подбежал туда и узрел самую прекрасную женщину, какую когда-либо видел; она крепко спала. Ее волосы были золотые, как цветущий дрок, ее кожа была белее, чем морская пена, ее губы были красны, как коралл, а щеки ее розовели, как облачка, что проплывают перед ликом встающего солнца. Края ее платья из многоцветных водорослей воздымались и опадали в такт колыханью волн. Жемчуга светились на ее шее и запястьях. Конхобар стоял и смотрел на нее. Он знал, что это морская дева[59] и что как только она проснется, то ускользнет обратно в океан и будет потеряна для него. Поэтому он крепко связал ее своим поясом. Затем она пробудилась, открыла свои глаза, синие как море, и когда увидела, что она связана, то в ужасе закричала: «Отпусти меня, человек, отпусти меня!» Конхобар не отвечал, и тогда она снова воскликнула: «Отпусти меня, умоляю тебя!» — голосом, нежным, как музыка Хом Мора, Чудесного Скрипача[60]. В это время Конхобар чувствовал, что отдал бы все, что имеет, чтобы удержать ее. Он ответил с трепетом: «Женщина, сердце мое, кто ты?» «Я Теваль, королевна океана, — сказала она, — освободи меня, прошу тебя». «Но если я освобожу тебя, — сказал Конхобар, — ты покинешь меня». «Я не могу остаться с тобой, Конхобар! — воскликнула она. — Освободи меня, и я дам тебе драгоценный дар». «Я отпущу тебя, — ответил Конхобар. — Не ради подарка, но потому, что не могу противиться тебе». Он развязал свой пояс на ней, и она сказала: «Мой дар тебе таков: иди теперь к Кулану, который делает тебе щит, и скажи ему, что Теваль, королевна океана, велит запечатлеть ее облик на щите, а по окружности вырезать ее имя. Всегда носи его с собою в битву, и, когда посмотришь на мое лицо и назовешь мое имя, сила твоих врагов покинет их и войдет в тебя и твоих людей». Сказав это, она махнула Конхобару своей белой рукой и погрузилась в волны. Он долго смотрел с печалью на то место, где она исчезла, а затем медленно побрел к кузнице Кулана и передал ему послание. Кулан завершил громадный щит так, как велела королевна, а также выковал для Конхобара волшебный меч с золотой рукоятью и копье, усыпанное драгоценными камнями[61]. Затем Конхобар, в своем малиновом плаще и белой, вышитой золотом рубашке, снаряженный своим величественным щитом и могучим оружием, возвратился в Ирландию. Все, что сказала королевна океана, сбылось. Когда он шел в битву, он смотрел в ее прекрасное лицо на своем щите и кричал: «Помоги, Теваль!» Тогда он чувствовал, что в него входит сила, подобная силе великана, и он косил своих врагов как траву. Вскоре он прославился по всей Ирландии своими великими деяниями и стал, наконец, королем Ульстера. Затем он пригласил Кулана жить в свое королевство и отдал ему равнину Муйртемне[62], чтобы Кулан поселился там. Но прекрасной морской девы он больше никогда не видел. Гибель Курои [63] Вот как произошла гибель Курои[64]. Отправились воины Красной Ветви грабить остров в океане близ Альбы, называемый Мананн[65], где было много золота, серебра, разного рода богатств и сверх того множество ценных сокровищ[66]; и владетель острова имел миловидную дочь на выданье, которая превосходила женщин своего времени обликом и красотой. Ее имя было Бланайд[67]. И когда Курои услышал, что воины уходят в это плаванье, он придал себе волшебством неузнаваемый вид и отправился с ними. И когда они собрались разграбить остров в обманном обличии, то поняли, что очень трудно овладеть дуном, который был на острове[68] и в котором была Бланайд и все ценные сокровища, — как из-за крепости дуна, так и из-за большой сноровки в волшебстве у тех, кто защищал его. Тогда Курои, придавший себе облик человека в сером плаще, сказал: если он получит то, что выберет себе из сокровищ в дуне, он захватит его для них. Кухулин обещал ему это; и тогда они во главе с человеком в сером плаще напали на дун. Он остановил волшебное колесо, что вращалось у входа в крепость[69] и дал всем возможность войти. И они разграбили дун и забрали из него Бланайд и все ценные сокровища, имевшиеся в нем. Оттуда они направились в Ирландию и добрались до Эмайн[70]. И когда они делили сокровища, человек в сером плаще попросил сокровище, которое он выберет, как ему было обещано. «Ты получишь его», — ответил Кухулин. «Ладно, — сказал тот, — тогда из сокровищ я выбираю Бланайд». — «Ты можешь выбрать из прочих сокровищ, за исключением только Бланайд». — «Я не приму ничего, кроме нее», — сказал человек в сером плаще. Затем Курои представился случай похитить Бланайд, и, незаметно схватив, он унес ее в волшебной личине[71]. Когда Кухулин заметил, что дева пропала, он заключил, что это Курои похитил ее; он погнался за ними прямой дорогой до Мунстера и настиг их у леса Солхойд[72]. И воители схватились друг с другом и вступили в суровую доблестную борьбу; и Курои повалил Кухулина на землю, наложил на него путы о пяти узлах[73] и оставил его там связанным пленником, обрезав мечом ему волосы. Оставив Кухулина связанным, он забрал Бланайд с собой в западный Мунстер. Но после этого пришел Лаэг, сын Риангабара[74], и развязал Кухулина. И они проследовали оттуда на север Ульстера, поселились на год у горы Бенна Бойрхе и не ходили на собрание мужей Ульстера, покуда волосы Кухулина не отросли. И в конце этого года случилось Кухулину быть на Бенна Бойрхе[75], и увидел он большую стаю черных птиц[76], летевших со стороны океана к югу. И когда они достигли земли, он стал преследовать их, и приемом, называемым «тайтбейм», или «возвратный удар»[77], он убивал своей пращой по птице у каждого селения, пока не убил последнюю черную птицу у реки Сруб Брайн[78] в западном Мунстере. И когда он возвращался на восток, он нашел Бланайд одну у реки Фионглайс в Киаррайге[79], где в то время стояла крепость — жилище Курои[80]. Тогда меж ними состоялась беседа; и она поведала ему, что нет на лице земли мужчины, которого она любит больше, чем его, и попросила его прийти на следующий Самайн[81] с многочисленным войском и похитить ее обманом или силой; а чтобы ему было легче это сделать, она устроит так, что у Курои будет в это время лишь несколько воинов и слуг. Кухулин обещал прийти в это время за ней. Затем он простился с ней, проследовал в Ульстер и дал Конхобару отчет о случившемся. вернуться В одно прекрасное майское утро… — Вероятно, это утро 1 мая, которое по кельтскому календарю означало Бельтан, начало лета, и сопровождалось у всех кельтских народов богатой древней обрядностью (см. «Бельтан» в наст. изд.). В кельтской традиции многие важные встречи случаются именно на Бельтан, как, например, встреча Томаса Рифмача с Королевой фей [33, с. 90–105]. вернуться Кронк-ин-Ирре-Ла (Cronk-yn-Irree-Laa) — «Холм Восходящего Дня» на юго-западе острова Мэн, неподалеку от горы Барруль. Вероятно, именно этот Холм предание называет Холмом Мананнана (см. «Приход св. Патрика» в наст. изд.). вернуться …это морская дева… — Кельтская традиция богата примерами такого рода. В «Книге Бурой Коровы» (ок. 1100 г.) содержится сказание под названием «Погибель Эохи Мак Майреда», главное действующее лицо которого — королевна Либан, ставшая русалкой и пойманная через триста лет после этого монахами из Бангора на севере страны [15, с. 89–97]. В ирландской хронике (Chronicum Scotorum), написанной в XVII веке, под 565 г. значится: «В этом году на берегу Олларба [реки Лармы] в сети Бедана, сына Иннле, рыбака [святого] Комгалла из Бангора, попалась муйргельт [„дива морская“], то есть Либан, дочь Эохайда Мак Майреда» [44, р. 57]. Там же под 900 г. пространное сообщение из Альбы, то есть Шотландии: «В Альбе выброшена морем на берег огромная женщина, а именно — в длину была она девять раз по двадцать, и еще двенадцать футов; шесть футов было меж двумя ее сосцами, волосы ее были длиною в пятнадцать футов; длина пальцев на руках ее была шесть футов; длина ее носа была семь футов; белее, чем лебедь или пена волны, была каждая пядь ее тела» [44, р. 177]. Это сообщение повторяется и в других ирландских хрониках — Анналах Ульстера и Анналах Четырех Мастеров. Клан Маккей в горной Шотландии, по преданию, происходит от такой морской девы [34, с. 451]. См. также рассказ Георга Вальдрона о русалках на Мэне в наст. изд. вернуться Хом Мор, Чудесный Скрипач. — Предание, связанное с этим Скрипачом, нам не известно. Однако Вальдрон (1726) передает рассказ одного английского джентльмена, который, оказавшись на острове Мэн, поначалу не хотел верить в существование фэйри. Однажды он переправлялся на своем коне через реку у города Дуглас и, когда был на полпути к берегу, услышал вдруг «чудеснейшую симфонию», которая заставила его и, главное, его коня, оказавшегося не менее чувствительным к музыке, замереть и простоять около часа (как потом оказалось) в воде. Англичанин, который прежде смеялся над всеми историями о фэйри, после этого «обратился» и уверовал в них, как истый мэнец [87, р. 37]. У. Б. Йейтс писал об ирландских фэйри: «Множество старых красивых мелодий Ирландии — это просто их музыка, подслушанная украдкой» [8, с. 9]. Джон Рис отмечал, что «мэнские фэйри, кажется, так же музыкальны, как их сородичи повсюду», и что на Мэне, как и в Уэльсе, иные мелодии заимствованы у фэйри [71, р. 292]. вернуться …щит… меч… и копье [Конхобара]… — В одном из дворцов Конхобара, т. н. Пестром дворце, говорит древнеирландский текст, «хранились копья, и щиты, и мечи; то есть, был он [дворец] испещрен золотыми рукоятями мечей и блистающей зеленью копий, с кольцами, золотыми и серебряными лентами на них; также покрытием и ободами щитов, исполненными из золота и серебра; также блеском кубков и рогов [для питья] и сосудов» [69, II, р. 332–333]. вернуться Муйртемне — знаменитая равнина в Ульстере, на северо-востоке Ирландии, простиравшаяся в древности от реки Бойны до гор Куальнге. С этой равниной ирландская традиция связывает детство героя Кухулина и, главное, один из первых его подвигов, благодаря которому он обрел свое имя. Кузнец Кулан поселился на равнине Муйртемне и пригласил однажды короля Конхобара и его людей к себе на пир. «Конхобар позвал с собой и Сетанту (так звали тогда Кухулина), но тот сказал, что придет позже. Когда гости расселись вокруг стола, Кулан, не зная о том, что Конхобар позвал на пир своего племянника, выпустил во двор свирепого сторожевого пса. Вскоре к дому подошел Кухулин, и пес кинулся на него, широко разинув пасть, но мальчик бросил в открытую пасть пса шар, которым играл с юношами на лугу; тяжелый шар проскочил псу в глотку, и Кухулин, воспользовавшись этим, успел схватить его за ноги и размозжить ему голову о камень. Конхобар и его люди были очень рады, что мальчик не пострадал, сам же кузнец Кулан весьма опечалился потерей пса. Чувствуя себя виноватым, мальчик вызвался сам сторожить дом Кулана в течение года, отчего и получил имя „Кухулин“ (букв. „пес Кулана“). Так уже в шестилетнем возрасте он начал исполнять функции стража, сначала при доме кузнеца Кулана, а затем — при всем Ульстере» [28, с. 282]. вернуться В ранней ирландской традиции существует множество версий сказания о гибели Курои; эта история пересекла море и стала известна также в Уэльсе. Кроме текстов, излагающих эту историю в прозе или стихах, имеется большое число упоминаний о ней в других источниках. В «Лейнстерской Книге» (ок. 1150 г.) приводится перечень старинных «повестей», которые был обязан знать и исполнять ирландский филид — ученый поэт, хранитель традиции. В этом списке, разграниченном по «жанрам» — Похищения, Осады, Бегства и т. д., — в перечне Осад содержится «Осада Фир Фалга» («Людей Фалга»), а в перечне Бегств — «Бегство Блатнайт, дочери Палла, сына Фидаха, с Кухулином». Обе эти истории до нас не дошли [68, р. 588–590]. Из сохранившихся версий сказания наиболее полным можно считать текст «Гибель Курои, сына Дайре», содержащийся в «Желтой Книге из Лекана» (конец XIV в.), а также извлечение из «Истории Ирландии» Джеффри Китинга, составленной около 1634 года в лесах и пещерах на юге Ирландии, где Китинг скрывался от протестантской нетерпимости, на основе древних рукописей, которые он имел при себе и которые по большей части до нас не дошли [68, р. 442]. Для перевода мы выбрали именно версию Китинга, тогда как более древняя версия «Желтой Книги из Лекана» была использована нами в примечаниях для пояснения основного текста. Перевод выполнен по изданию: Keating G. Foras Feasa ar Eirinn: The History of Ireland. Vol. 2 / Ed. with transl. and not. by Rev. P. S. Dineen. London: David Nutt, 1908. вернуться Курои — сын Дайре и Моранн, король западного Мунстера (Мунстер — королевство, занимавшее юг Ирландии и издревле поделенное на «два Мунстера»); глава одного из легендарных воинских «орденов» на рубеже н. э. — клана Дедад, враждебного «Красной Ветви», или ульстерскому «ордену» во главе с Конхобаром [54, II, р. 220–221]. Курои фигурирует во многих сказаниях Ульстерского цикла. В «Опьянении уладов» о нем говорится: «Король Мира, прекрасный обликом Курои, сын Дайре» [35, р. 220]. В сказании «Пир у Брикриу» читаем: «С семилетнего возраста, когда он взялся за оружие, и до самой своей смерти Курои не обагрил [кровью] меч свой в Эрине, а уста его никогда не прикоснулись к пище Эрина. Не могла Ирландия выносить его из-за надмения его, славы и сана, властительной ярости, силы и храбрости» [35, р. 273]. В «Пире у Брикриу» Курои обладает способностью менять облик и предстает в виде чудовищного «бахлаха» («мужика»). «Курои был не только колдуном, но и мастером изменять собственную внешность, по крайней мере, он мог представать то в одном, то в другом обличье. Так, на пиру в доме Конхобара, когда он неожиданно появляется среди присутствующих, он выглядит как столп ярко светящегося пламени, а шум его шагов слышится как завывание ветра и стон метели» [28, с. 155–156]. Добавим, что имя матери Курои — Моранн Мананнах — может говорить о ее мэнском происхождении. Мать архидруида Мог Рута — Кахт — тоже была родом с Мэна. Оба чародея, Мог Рут и Курои, ассоциируются с Мунстером на юге Ирландии. вернуться Отправились… грабить… Мананн… — «Оккупация Мэна [ирландцами] датируется, вероятно, временем грабительской экспедиции Курои Мак Дайре и Кухулина» [69, I, р. XXXVIII]. Гибель Курои случилась примерно в 1 году н. э. [68, р. 274]. Альба — гэльское название Шотландии, реже — Британии в целом; собственно Англия именовалась Sacsa. В «Словаре Кормака» (ок. 900 г.) три гэльских земли стоят в одном ряду: «Эриу, и Мананн, и Альба…» [75,1, р. 1]. вернуться …множество ценных сокровищ… — Версия «Желтой Книги из Лекана» объясняет: «Почему люди Ульстера убили Курои, сына Дайре? Нетрудно сказать. Из-за Блатнат, что была похищена при осаде Фир Фалга, из-за трех коров Иухны и „трех мужей Охайн“, то есть маленьких птиц, что обычно сидели на ушах у коров Иухны. И вместе с коровами был похищен котел. Котел этот был их теленком. Вмещал котел молоко от дойки тридцати коров, и всякий раз, покуда птицы и пели, они наполняли его молоком» [35, р. 328]. Далее в «Желтой Книге» цитируется поэтический фрагмент из сказания «Призрачная колесница Кухулина», посвященный чудесному котлу (см. «Осада Острова Фалга» в наст. изд.). вернуться Бланайд (Блатнат). — Владетель острова, дочерью которого она была, в различных версиях именуется по-разному. Версия «Желтой Книги из Лекана» говорит, что «она была дочерью Иухны, короля Фир Фалга [Людей Фалга]» [35, р. 329]. В сказании «Пир у Брикриу» из Ульстерского цикла она «дочь Минна, короля Острова Людей Фалга» [35, р. 276]. В недошедшем до нас тексте, упоминаемом в «Лейнстерской Книге», она «дочь Палла, сына Фидаха» [68, р. 590]. В более поздней традиции она иногда считалась дочерью Мидира, хозяина одного из «сидов» Ирландии (Бри Лейт), что уже было результатом смешения Иного Мира холмов с заморским Иным Миром [76, р. 183]. Иухна, отец Бланайд в версии «Желтой Книги из Лекана», владелец чудесных коров и котла (см. выше), упоминается также в одном из преданий «о старине мест» (dinnsenchas) под названием «Тонн Клидна». В этом предании рассказывается, как Иухна Кудрявый с Клидной, дочерью Генанна, плывут из Обетованной Страны в гости к Энгусу Мак Оку, хозяину Бруга, главного чудесного холма Ирландии, причем, пока они плывут, Иухна играет для Клидны волшебную музыку [35, р. 598]. Так или иначе, Бланайд — дочь короля Иного Мира, расположенного на острове; Мэн (Manannan), именуемый также «Островом Людей Фалга», принадлежит в ирландской традиции к Иному Миру (см. «Осада Острова Фалга» в наст. изд.). Бланайд (Блатнат) имеет «близнеца» в валлийской традиции: это Блодуэд (Блодайвед) — неверная жена Ллю Ллау, сотворенная для него из цветов дуба, ракиты и таволги (Мабиногион: «Мат, сын Матонви»). Имена обеих женщин этимологически восходят к понятию «цветы», и сюжет, связанный с той и с другой, примерно одинаков. Это значит, что у гэльской Бланайд и валлийской Блодуэд был общий прототип (см. об этом в «Наследии кельтов» братьев Рис и в «Белой богине» Р. Грейвса). «Есть поэма о Блодайвед-сове, сочиненная Давидом ап Гвилимом, в которой она клянется святым Давидом, что она — дочь властителя Моны, равного самому Мейрхиону. То есть она называет себя „дочерью Протея“ — Мейрхион легко менял обличья…» [3, с. 361]. В древности, напомним, были известны две Моны — «северная» (о. Мэн) и «южная» (о. Англси). Обе Моны были островными сакральными центрами и обе могли считаться областями Иного Мира. вернуться …овладеть дуном… на острове… — Дун («крепость» или «град») на острове, принадлежащем к Иному Миру, с чудесным сокровищем, заключенном в дуне, — характерный «рефрен» кельтской традиции. В поэме «Preiddeu Annwfn» («Добыча из Аннувна»), приписываемой легендарному бриттскому барду Талиесину (VI в.), рассказывается о морской экспедиции короля Артура в Иной Мир (Аннувн), расположенный на острове, средоточием которого также является «дун», а именно Caer Sidi с чудесным котлом внутри [72, p. XXII–XXV]. И в бриттской, и в гэльской традициях известно множество версий путешествия Гвалхмэя (Гавейна) за девушкой на остров с замком, властитель которого — великан или чародей [52, р. 18–33]. См. также «Осада Острова Фалга» в наст. изд. вернуться …волшебное колесо, что вращалось у входа в крепость… — Ср. это с описанием крепости самого Курои (примечание ниже). В упомянутой нами поэме Талиесина «Добыча из Аннувна» чудесный остров называется «Островом Проворной Двери», а «Каер Сиди» — дун на острове — означает, возможно, «вертящаяся крепость» [3, с. 111]. вернуться Эмайн (Эмайн-Маха) — столица Ульстера, основанная королевой-воительницей Махой, по некоторым хроникам, в 645 году до н. э. и разрушенная в 332 году н. э. Древнеирландское сказание «Недуг уладов» и одно из преданий «о старине мест» возводят название града к близнецам, которых родила Маха, состязаясь в беге с лошадьми короля [26, с. 7–9; 27, с. 231–232]. Сказание «Сватовство к Эмер» и Джеффри Китинг возводят это название к шейной заколке, которой Маха очертила границы будущего града [26, с. 39–41; 15, с. 113–122]. Обитель Мананнана в традиции также именуется «Эмайн» — «Эмайн Яблок». Возможно, это означает, что град в Ульстере и град в Ином Мире, а именно на острове Мэн, считались как бы «близнецами»; «Эмайн» ведь и значит «близнецы». вернуться …унес ее в волшебной личине. — Версия «Желтой Книги из Лекана» говорит, что Курои унес также и другие сокровища, добытые на острове Мэн: он «вбежал промеж коров и собрал их пред собою, запихнул птиц за свой пояс, ухватил женщину к себе под мышку и ушел от них с котлом на спине» [35, р. 329]. Из других текстов известно, что до того, как Курои унес Бланайд, она успела пожить с Кухулином, чем и объясняется их дальнейшая связь [28, с. 327]. вернуться Солхойд («Лес Ивняка») — лес, расположенный на границе графств Лимерик и Типперери в южной Ирландии. вернуться …наложил на него путы о пяти узлах… — то есть на два запястья, на две лодыжки и на шею. вернуться Лаэг (Лойг), сын Риангабара — верный колесничий Кухулина, постоянно упоминаемый рядом с ним в Ульстерском цикле сказаний. вернуться Бенна Бойрхе — горы в Ульстере, ныне Слив Донард в графстве Даун на севере страны. вернуться …увидел он… стаю черных птиц… — Как пишет Ф. Леру, «почти все птицы в Галлии и в Ирландии по поверью принадлежали к Другому Миру» [13, с. 135]. Преследование птиц и сами птицы — многозначительный «рефрен» в жизни Кухулина, как она описана в ирландской традиции, от «Рождения Кухулина» до его «Смерти» [7; 26]. Что касается ворона, то он был у кельтов птицей Луга из Племени Богини Дану — отца Кухулина [32, с. 271]. вернуться «Тайтбейм», или «возвратный удар» — один из приемов боевого искусства Кухулина. О'Карри объяснял его как «вертикальный удар, пригвождавший противника к земле» [69, II, р. 372]. Своим чудесным боевым приемам, список которых довольно велик и причудлив, Кухулин, согласно традиции, выучился у королев-воительниц Альбы (Шотландии), прежде всего у «амазонки» по имени Скатах, как повествует о том сказание «Сватовство к Эмер» [26]. вернуться Сруб Брайн («Клюв Ворона») — река на западе графства Керри, название которой напоминает о черной птице, которую убил здесь своей пращою Кухулин. вернуться Киаррайге — область между устьем реки Шэннон и рекой Майне в Мунстере. Ныне это графство Керри на юге Ирландии. вернуться …крепость — жилище Курои. — В графстве Керри (прежнее Киаррайге) на юге Ирландии, в горах Слемиш (прежде Слиаб Мис) сохранились остатки доисторических крепостных сооружений, до сих пор известных как «Град Курои» [35, р. 328–329]. Ср. у Цезаря: «Городом британцы называют всякое место в труднопроходимом лесу, защищенное валом и рвом» [6, V, 21]. Согласно традиции, «в каком бы месте земли ни находился сам Курои, крепость его с наступлением ночи начинала вертеться быстрее, чем мельничный жернов, ибо такова была сила заклятья, которое наложил он на свое жилище. Так было оно устроено, что после захода солнца никто не мог даже отыскать вход в него» [28, с. 155]. Волшебный дун на острове Мананн, который сумел захватить Курои, весьма напоминает его собственную крепость. Как же Кухулин и ульстерцы смогли проникнуть в крепость этого чародея в ночь на Самайн? Благодаря помощи Бланайд, дочери иномирного короля. вернуться Самайн — ночь на 1 ноября, по кельтскому календарю — начало зимней половины года, новогодняя ночь. Это «ночь ночей» (ср. «Улялюм» Э. По), когда грань между этим миром и миром Иным особенно «прозрачна». См. примечание к «Паршивому Патрику» в наст. изд. |
