Перед глазами Йоргенсена снова и снова всплывало лицо Ханаса: «Они травоядные!»… «Они травоядные!»… «Они травоядные!». Наглая, высокомерная рожа. Усилием воли Тор все же напомнил себе, что высокомерие он себе додумывает – так тонко разбираться в физиогномике шаачанцев ему не дано. Но слова, слова…

Звякнул коммуникатор. Тор бросил взгляд на экран и пробурчал себе под нос что-то вроде «помяни нечистого…». Но привычную маску спокойной доброжелательности, подумав, все-таки нацепил, прежде чем принять вызов.

– Слушаю, геолог Ханас.

Вставать Тор не стал, лишь повернулся на бок и приподнялся на локте, отодвинув голограмму в угол каюты.

Ханас растянул губы в улыбке.

– Механик Тор, у меня к вам немного неожиданная просьба.

– Я заинтригован, геолог Ханас, – сказал Йоргенсен ровным тоном.

– Видите ли, механик Тор, я плохо спал этой ночью. И сейчас работа совершенно не идет. Мне нужно взбодриться, а коллега Мило за завтраком так убедительно описывал достоинства кофе…

– Вы хотите кофе?

Тор все же не смог скрыть удивления. Ни Ханас, ни Чиммеул в отличие от Янши так ни разу не соизволили даже пригубить традиционный утренний напиток землян. Оба были верными приверженцами онама, а сам запах кофе им решительно не нравился. С удовольствием они восприняли только земной алкоголь, Тору казалось, что он действовал на оранжевых как-то иначе, нежели на землян – будоражил, возбуждал, но не оказывал тормозящего действия на мозг. По крайней мере, и Чиммеул, и Ханас были не прочь пропустить пару-тройку рюмок даже за работой.

– Да, – шаачанец снова улыбнулся. – Мне кажется, это утро создано для экспериментов. Вас не затруднит приготовить мне чашечку? Дело даже не в том, что вы сегодня дежурите, просто я хотел бы свою первую чашку кофе принять из рук мастера…

– Достаточно, геолог Ханас, – прервал его Тор, помимо воли тоже слегка растянув губы. – Конечно, я сделаю вам кофе.

Он всмотрелся в интерьер за спиной Ханаса.

– Вы будете в лаборатории?

– В лаборатории, – шаачанец зевнул. Зевали оранжевые совсем как люди. – Пытаюсь работать, но…

– Я уже иду.

Йоргенсен отключился, встал, постоял несколько секунд, в задумчивости потирая подбородок. Затем решительно вышел из каюты.

***

Чиммеул не стеснялся признаться себе, что в многих областях техники земляне заметно обогнали его народ. Его радовала возможность работать на земном оборудовании, наверное, не будет преувеличением сказать, что он его полюбил. За широкий спектр возможностей, функциональность, удобство… И за максимальную бесшумность. Работа геолога штука творческая, как, впрочем, и любая другая работа, если ее выполняет специалист. И приятно, когда тебя не сбивает с мысли рев и грохот. При необходимости (или при желании) можно перекинуться парой слов с коллегой, не подходя вплотную и не напрягая до предела голосовые связки. Чиммеул как раз собирался обратиться к Караклаичу, мурлыкающему что-то себе под нос в десятке шагов, как у того заиграл сигнал вызова на коммуникаторе.

Караклаич сначала попытался было принять вызов, не отвлекаясь от работы, чуть не выронил анализатор грунта, чертыхнулся и положил прибор себе под ноги.

– Да, Тор, – сказал он тем не менее вполне добродушно.

– Ми… Драгомил, – голос Йоргенсена дрожал и рвался. Это было столь необычно, что Чиммеул оставил работу и подошел поближе к Караклаичу.

Тот тоже подобрался, стал серьезным.

– Что случилось?

Ответ последовал не сразу.

– Драгомил, тут такое… Ханас…

– Тор, прошу тебя, соберись и скажи, что случилось.

– Он умер, – выдохнул Йоргенсен, словно избавляясь от непосильного груза.

Йоргенсен встречал у открытого люка. Был он бледен до чрезвычайности, и от маски холодной невозмутимости не осталось и следа. Глаза бегали, а посиневшие губы дрожали.

– Где он? – коротко бросил Чиммеул, выпрыгивая из мобиля.

– В лаборатории, – Йоргенсен сопроводил слова совершенно ненужным нервным жестом. – Он попросил сделать ему кофе…

– Коллега Ханас? – на ходу удивился Чиммеул.

– Ага… Хочу, говорит, попробовать, сон прогнать. Я сделал, принес. Он только пару глотков сделал и…

– Что «и», механик Тор?

– Выгнулся весь, захрипел… И затих. Не дышит.

В лабораторию ввалились все втроем. На такое многолюдное общество довольно тесное помещение рассчитано не было. Пространство у одной стены полностью занимал рабочий стол – широкий, с размещенными на нем, в нем и над ним приборами и инструментами. На столе кроме того стояла пустая кофейная чашка на блюдце, ополовиненная бутылка виски и рюмка. Противоположную стену частично скрывал узкий, разделенный на ячейки шкаф для образцов, сейчас на три четверти пустой. Из двух кресел одно пустовало, а на втором располагался Ханас. Глаза затянуты пленкой, заменяющей шаачанцам веки, рот приоткрыт. Руки беспомощно свисают по бокам кресла.

Стремительным движением Чиммеул переместился к другу. Протянул руку к лицу, положил пальцы прямо на глаза. Смотреть на это было неуютно. Чиммеул оставался неподвижен секунд десять, затем запустил обе руки Ханасу под мышки и снова замер. Спустя еще несколько секунд Чиммеул повернулся к землянам.

– Мертв, – произнес он глухим, словно идущим откуда-то из глубины, голосом. – Он мертв, коллеги.

Йоргенсен обеими руками схватился за голову, запустил дрожащие пальцы в волосы и чуть слышно застонал.

– Может, что-то еще можно сделать? – надтреснутым голосом спросил он.

Караклаич молчал, а Чиммеул после небольшой паузы ответил вопросом:

– Вы говорили, механик Тор, что коллега Ханас сделал всего два глотка кофе?

– Гхм… да, – ответить Йоргенсен смог только прочистив горло.

– Но чашка пуста. – Чиммеул всем корпусом повернулся к столу. – И, насколько я могу видеть, чиста.

На Йоргенсена было жалко смотреть. Он озирался по сторонам, словно желая найти поддержку не то у Караклаича, не то у мертвого Ханаса.

– Я… сполоснул чашку, – чуть слышно выдавил он из себя. – Просто на автомате, понимаете? Но почему… неужели вы думаете, что кофе…

– Я думаю, что коллега Ханас умер, выпив то, что вы ему принесли, механик Тор, – непривычно резко для себя заговорил Чиммеул. – А после этого вы вымыли чашку. Вы спрашивали, что можно сделать? Я отвечу. Сейчас можно и даже нужно вызвать полицию.

– Полицию?! – буквально простонал Йоргенсен.

– Разумеется, – голос Чиммеула слегка смягчился. – Я искренне надеюсь, что все разрешится, и мои подозрения окажутся беспочвенными, механик Тор. Но вы должны понимать их наличие. Коллега Мило, вы со мной согласны?

Чуть помедлив, Караклаич кивнул. Лицо его было сосредоточенным и печальным.

– Это необходимо, Тор. Внезапная смерть при невыясненных обстоятельствах – в таких случаях без полиции не обойтись.

Чиммеул дотянулся до бутылки виски, одним движением налил полную рюмку и тут же выпил. Поставил рюмку на стол, опустился во второе кресло и подпер голову руками.

– Полагаю, связываться с дежурным Интерпола должна инвестор Янши как владелица корабля. Я позвоню ей и подожду здесь, чтобы все объяснить. Вы останетесь или?..

Караклаич мотнул головой.

– Не думаю, что наше присутствие будет обязательным. Пойдем-ка, Тор, по каютам.

Он вывел Йоргенсена из лаборатории, приобняв за талию. Тот двигался будто сомнамбула. Уже в лифте, поднимаясь на второй этаж, Караклаич заглянул механику в глаза:

– Ты ничего мне не хочешь рассказать, Тор?

Йоргенсен долго смотрел сквозь серба, прежде чем вяло мотнуть головой из стороны в сторону. Караклаич вздохнул и подтолкнул его к выходу.

Когда десятью минутами позже Янши вошла в лабораторию, Чиммеул сидел все в той же позе.

– Что тут произошло, геолог Чиммеул? – спросила Янши на родном языке. В отсутствии землян не было смысла мучить себя лингвой, которая речевому аппарату шаачанцев давалась тяжеловато.