За десять месяцев заключения он, несомненно, стал спокойнее и более зрелым, чем был прежде. На свободе он не собирается выступать, с угрозами или мыслями о мести, против официальных лиц, бывших в противостоящем ему лагере в ноябре 1923 года, не станет подстрекать против правительства, враждовать с другими партиями, настроенными национально. Как он утверждает, он абсолютно убежден в том, что государство без твердого порядка внутри и без сильного правительства не может долго существовать.

Гитлер, без сомнения, — многогранный, самостоятельный политический деятель, обладающий исключительной силой воли и порядочным образом мыслей.

В подтверждение всех приведенных здесь наблюдений хочу сказать, что Гитлер всем своим поведением в тюрьме, заслуживает его перевода на условную форму наказания. Он рассчитывает, что его тюремное заключение будет окончено 1 октября сего года, после чего тем же судом, который его осудил, ему назначат условное наказание, отсчитываемое после отбытия 6 месяцев заключения, то есть от 1 апреля 1924 года. Также и в многочисленных письмах, присылаемых Гитлеру, содержится ожидание, что 1 октября он будет на свободе[2].

Подписано: Лейбольд.

Полицей-дирекция Мюнхена

Мюнхен,

22.9.24.

IVа. № 2427 Секретно!

Сообщение Министерству внутренних дел Баварии в Мюнхене.

Содержание: Условное помилование писателя Адольфа Гитлера, ветеринарного врача д-ра Фридриха Вебера и подполковника в отставке Германа Крибеля.

В сообщении от 8.5.1924 полицейское управление уже высказывало свое мнение, подчеркивая, что, судя по темпераменту и энергии, с которыми Гитлер добивался своих политических целей, можно с уверенностью предположить, что после освобождения из тюрьмы он не оставит этой цели и этим будет создавать постоянную опасность для внутренней и внешней безопасности. До настоящего времени нет причин, которые вынудили бы полицейское управление изменить свое прежнее мнение.

Если полицейское управление выступает за то, чтобы 1.10.24 Гитлер, Крибель и д-р Вебер не были выпущены на свободу, то на это есть следующие важные основания. Еще во время процесса трое подсудимых не раз говорили, что после выхода на свободу они сразу же снова продолжат работать на национал-социалистическое движение, в том же духе, как и прежде. Гитлер, Крибель и д-р Вебер продолжают оставаться вождями распущенных боевых союзов и идейными руководителями их скрытых людских резервов. Поэтому условное освобождение трех названных персон вряд ли целесообразно. Если же, вопреки ожиданию, суд одобрит их перевод на условное наказание, то по вышеприведенным соображениям, необходимо Гитлера как душу всего народного движения выслать из страны, чтобы предотвратить непосредственную опасность Баварскому государству.

Именно под его влиянием его сторонники предприняли многочисленные насильственные действия, вплоть до путча. Со своей энергией, он, едва выйдя на свободу, надолго станет движущей силой новых, более крупных нарушений порядка и безопасности государства. Гитлер возобновит свою политическую деятельность и сбудется надежда народных групп на то, что ему удастся покончить с нынешними раздорами и борьбой руководителей внутри боевых союзов. Влияние Гитлера на всех членов народных групп — а он сегодня больше чем душа движения — снова погонит дальше все движение, охватывая большие массы еще не примкнувших к движению людей и питая своими идеями НСДАП. Чтобы сделать это, он, естественно, очень сильно оживит деятельность по организации митингов, поэтому с уверенностью надо будет ждать демонстраций, как перед путчем, и бесчинств, какие еще свежи в памяти. Гитлер возобновит беспощадную борьбу с правительством, не останавливаясь перед нарушением закона, даже ожидая отмены условного наказания.

При этом, совершенно безразлично, будет ли он, как говорят, после своего освобождения пребывать в Берлине или Мекленбурге, или же останется в Мюнхене.

Несомненно, Крибель вновь организует и возродит Боевой союз, а д-р Вебер — добровольный корпус Оберланд[3].

…армии, королю и короне. А как же, в этом случае, назвать действия Бисмарка? Как нарушение конституции, как государственную измену. Вся либеральная пресса говорила о «государственной измене юнкеров». Но что узаконили его действия? Конечно, они стали бы государственной изменой, если бы не повлекли за собой Седана, не объединили германский народ, и после победоносной войны, при одобрении всех германских семей, под грохот пушек в Париже, не возложили на голову этому канцлеру корону германских кайзеров. И тем самым было узаконено также (неразборчивое слово, добавленное от руки. — Авт.) маленького Бранденбурга против дома династии Габсбургов и Австрии. На моей памяти мы пережили две империи. Я вспоминаю действия Кемаль-паши, который, переступив небесную силу высшего главы мусульманской религии, с помощью государственного переворота привел к власти в Турции национальное правительство. Действия Кемаль-паши, в конечном счете, узаконили путем завоевания свободы турецким народом. Они могли бы стать государственной изменой, но стали удачей османства. А что показывает нам пример Муссолини? Не приложил ли он все силы для того, чтобы очистить свою Италию от маразма революции? И теперь я спрашиваю: Каким, собственно, было положение Германии в 1918 году? Обнищание и заболевание народа не были до такой степени сильными, чтобы ощутить революцию как естественную необходимость. Старая Пруссия и бывший рейх, без сомнения, были самыми аккуратно управляемыми странами во всем мире. Ни одно государство не имело такого честного чиновничества, как старая Германия, ни один народ не имел такой армии, традицией которой стала высочайшая честность. И с любой стороны. 26 государств пытались повалить этот рейх…[4]

Национал-социалистическая рабочая партия Германии Национал-социалисты! Старые товарищи по партии!

В пятницу 27 февраля 1925 года в 8 часов вечера в мюнхенской «Бюргербройкеллер» на Розенхеймер-штрассе состоится первое большое открытое массовое собрание, посвященное организации вновь Национал-социалистической германской рабочей партии. Будет выступать: товарищ Адольф Гитлер на тему: Будущее Германии и наше движение. Входная плата, для оплаты зала и плакатов — 1 марка. Остаток пойдет на создание боевого фонда движения. Евреям вход запрещен. Организатор: Аманн. Предварительная продажа входных билетов с четверга, 26 февраля 1925 года, Тир-штрассе 15 (книжный магазин).

Боевой листок национал-социалистического движения Великой Германии — «Фёлькишер Беобахтер». Издатель Адольф Гитлер.

Первый выпуск выйдет, как специальный номер, днем 26 февраля 1925 года и будет продаваться во всех газетных киосках[5].

Св. Андрэ, Лавантталъ/Каринтия,

20 июня 1929 года

Высокочтимый господин Гитлер!

Покорнейше прошу извинить меня за это простое обращение к Вам, поскольку мне точно не известен Ваш буду-ший титул. — Случайно мне пришлось недавно говорить о высоко ценимой мною Вашей персоне с двумя проезжавшими в Триест гражданами Германии, относящимися к Вам с волнующей привязанностью и воодушевлением. В частности, я упомянул, что был Вашим учителем в государственной реальной школе в Линце. После того, как я назвал свое имя, они спросили меня, не тот ли я профессор д-р Людвиг Петч, о котором господин Гитлер, с редкой привязанностью ученика к учителю, пишет в своем труде «Моя борьба». Я ответил, что в этом нет никакого сомнения, хотя меня зовут не Людвиг, а Леопольд Петч. — Я сердечно благодарю Вас, высокочтимый и любимый господин Гитлер, за то, что Вы помните обо мне, хотя, возможно я этого и не заслужил, и хочу по-дружески Вас просить прислать мне отрывок из Вашего труда, содержащий посвященные мне строки воспоминаний, которые я хотел бы сохранить как завет своей семье.