Чем важнее вопрос, о котором вы говорите, тем психологически правильней должна быть настройка вашей тактики»⁷⁵.

«Задача пропаганды состоит не в научном образовании каждого слушателя, а в привлечении внимания массы к определенным фактам, процессам, необходимостям и т. д., к значению которых только этим привлекается внимание массы. Искусство заключается только, в том, чтобы проделать это наилучшим образом, чтобы у массы возникло убеждение в реальности этого факта, необходимости этого процесса, истинности необходимости и т. д.

Так как эта пропаганда не является обязательной, так как ее задача состоит, точно так же, как в случае плаката — в привлечении внимания массы, а не в обучении и без того образованных или стремящихся к образованию или пониманию людей, поэтому ее воздействие должно быть направлено, главным образом, на чувство и, лишь очень относительно — на так называемое понимание»⁷⁴.

«Например, задача пропаганды — не в оценке различных прав, а лишь только в подчеркивании одного права, которое касается слушателей. Ей также не требуется объективно исследовать правду, если последняя нужна другим⁷⁵, подавая ее массе в доктринерской правильности, а непрерывно служить правде данной аудитории.

Было в корне неправильно говорить о виновнике развязывания войны с той точки зрения, что не только одна Германия ответственна за развязывание этой катастрофы, лучше бы всю вину целиком возложить на противника, даже если это не соответствует действительности.

К чему привела такая половинчатость?

Широкая масса народа состоит не из дипломатов или учителей права, не из разумных и шумных экспертов, а из колеблющихся, как склонные к сомнению и неуверенности дети. Как только собственная пропаганда отдаст лишь каплю прав другой стороне, она этим дает основание сомневаться в собственном праве. Масса не в состоянии будет тогда различить, где кончается несправедливость противника и где начинается наша собственная»⁷⁶.

О том, как вождь может с успехом завоевать массу, Гитлер также прочитал у Ле Бона, который сформулировал, что это связано с потребностью в подчинении, — одинаковый принцип действует в звериной стае и человеческой массе, в обоих случаях члены стаи (массы) инстинктивно стремятся подчиниться авторитету вожака⁷⁷. Как и Ле Бон, Гитлер был убежден в том, что масса всегда является покорным стадом⁷⁸ и не может жить без властелина. Он верил утверждению Ле Бона: масса так сильно нуждается в подчинении, что она инстинктивно подчинится каждому, кто сумеет стать ее вождем. Гитлер всегда подчеркивал и успешно осуществил постулат Ле Бона о том, что каждый, кто хочет стать «вождем», должен произвести сильное впечатление на массу своими личными качествами, в частности — сильной верой (в идею) и силой воли — чтобы вызвать в массе необходимую веру и суметь подчинить ее своей воле⁷⁹.

Так же, как высказывания о пропаганде, о массе и ее вожде не являются только результатом его собственных размышлений, дело обстоит и с его высказываниями, указаниями и практическими действиями, касающимися «организации»⁸⁰. В решающей степени на них повлиял МакДугалл⁸¹. В 11-й главе 2-го тома, названной «Пропаганда и организация», Гитлер объясняет: «После моего вступления в Германскую рабочую партию я сразу же принял на себя руководство пропагандой. Я считаю эту сферу в данный момент наиболее важной. Сначала это кажется легче, чем ломать голову над организационными вопросами, чем передавать саму идею большому числу людей. Пропаганда должна намного опережать организацию и готовить для последней уже предварительно подготовленный человеческий материал»⁸². Однако, начиная с 1920, он очень интенсивно думал над организацией «движения» и всегда помнил о «principal conditions» (англ., «главных условиях»), которые МакДугалл в том же году развил в своей книге «Коллективный разум»⁸³.

Формулировка, взятая в качестве названия главы, «’’Майн Кампф” как исторический документ»¹, не теряет своей обоснованности, даже если читатель знает, что Гитлер был не историком, а политиком, который задумал написать свою книгу после провала 9 ноября 1923 года перед Фельдхеррнхалле, не в последнюю очередь как защищающую и оправдывающую его. Историческую ценность могут иметь те сообщения Гитлера, где он говорит о своем личном опыте и о том, что в решающей степени повлияло на формирование его характера. В «Майн Кампф» эти вопросы (с учетом ключевых слов раздела «Список персон и терминов в “Майн Кампф”») освещены, в частности, в таких разделах, как: «Юность», «Родители», «Годы учебы и страданий в Вене», «Подсобный рабочий», «Художник», «Мюнхен», «Доброволец в полку Листа», «Революция», «Решение стать политиком», «Начало политической деятельности», «Офицер-учитель», «Германская рабочая партия», «Руководитель пропаганды НСДАП» и «Руководитель всей НСДАП»².

Нигде в «Майн Кампф» Гитлер не пытался доказать свои утверждения (сформулированные всегда безапелляционно), что имело следствием объявление многих определений Гитлера критически настроенными биографами — просто пропагандистской ложью. Впрочем, многие его формулировки действительно производят такое впечатление, как будто Гитлер повсюду хочет выдвинуть себя самого на первый плантам, где речь идет о достойном упоминания (по его мнению) решении важных вопросов. Так, приводя пока лишь один пример, в связи с его наброском рисунка знамени со свастикой, сделанным им в начале 1920 года, он не назвал имя влиятельного до 1921 года члена DAP и НСДАП, зубного врача д-ра Фридриха Крона³. Он ограничился лишь намеком: «Неплохой эскиз представил также один зубной врач из Штарнберга, который, впрочем, довольно близко подошел к моему»⁴. Так как периодически появлялись «свидетели», приводившие правдоподобные данные, но отличающиеся отданных Гитлера, то часто очень трудно докопаться до истины. Георг Франц-Биллинг⁵, говоря о развитии рисунка знамени со свастикой, придерживается более позднего описания Фридриха Крона, которое тот делает со слов бывшего председателя партии Антона Дрекслера⁶. Гитлер, несомненно, не участвовал в создании рисунка знамени со свастикой. Но в правильности утверждения Гитлера вряд ли можно сомневаться. Еще в Вене до 1913 года (или даже еще раньше, в школьные годы, до 1905 года) он уже набросал эскиз рисунка на обложке книги, где изображалось знамя со свастикой — в том виде, в каком оно с 1920 года, стало обычным для НСДАП. Названием книги, автором которой, как указывалось в рисунке, является «А. Гитлер», должно было стать: «Германская революция»⁷.

В «Майн Кампф» Гитлер приводит сравнительно мало имен. В «Списке персон и терминов»⁸ это: Ауэр, Бари, Эмиль Барт, Бетман-Гольвег, Бисмарк, О. Ст. Чемберлен, Клаузевиц, Клемансо, рейхсканцлер Куно, Дантон, Дортен, Эберт, Дитрих Эккарт, Эдуард VII, королева Англии Елизавета, Эрцбергер, Эйснер, Фридрих Великий, Франц Фердинанд, Франц Иосиф, Фюс, Гар, Гете, Хансен, Иисус, Иосиф II, Ленин, К. Либкнехт, Ллойд Джордж, Людендорф, короли Баварии Людвиг I и Людвиг III, Люгер, Марат, Маркс, Эмиль Морис, Мольтке, Муссолини, Мария Терезия, Оксенштерна, Пальм, Петч, Репингтон, Робеспьер, Шейдеман, Шлагетер, Эрнст Шмидт, Шенерер, Шопенгауэр, Симонс, Стиннес, Тирпиц, Рихард Вагнер, Веттерле, Вильгельм II и Вильсон. В «Списке персон и терминов» упоминаются также его «старые соратники»⁹: Макс Аманн,

Антон Дрекслер, Герман Эссер, Готфрид Федер, Вильгельм Фрик, Карл Харрер, Эрнст Пенер, Рудольф Шюсслер и Юлиус Штрейхер.