Где-то позади них с неспешным скрипом, как в старом добром ужастике, открылась дверь. Что или кто из нее появился – лучше не знать. Идти и не оглядываться, покуда местная флора и фауна мгновенно, с удовольствием реализует их тайные мысли и страхи.

Любой каприз за ваши деньги. И валюта здесь вовсе не в долларах.

Дальше улочку перегородило нагромождение старых ящиков, кирпичей, арматуры и прочей рухляди. В снах такое часто бывает. Двери в никуда, лестницы в глухой потолок, непокрашенные стены, оторванный линолеум – прямое указание, что они подошли к границам подготовленных декораций. Будь добр, дружок, поворачивай и играй по готовенькому сценарию.

– Пойдем в обход.

Ден мысленно выругался. Напрямик до дома было рукой подать. Теперь придется плутать по каменному лабиринту – а время-то утекает. На все про все у них есть два часа, максимум три, а дальше ровный голос Адель вытащит их обратно, с клиентом или без.

Словно издеваясь, невидимый режиссер включил музыку: гулкое эхо фортепьяно перебирало один и тот же занудный пассаж, отражаясь от залитых лунным светом зданий. И когда успела наступить ночь? Не выскользнула ли за ними следом в пресловутую дверь?

– Как-то жутковато, – мрачно заметила Тоня, пробираясь следом за ним на второй этаж какой-то захудалой пристройки. Невозможно было определить, к какой конкретно эпохе принадлежат здания: эдвардианская эклектика соседствовала с кубизмом, а пару раз им на глаза попались изъеденные эрозией останки древнегреческих зданий. Будто заброшенный съемочный павильон, в котором напоследок решили снять сцены после бомбежки с воздуха.

– Лучше ничего не говори. И не думай, – Ден подал ей руку, помогая взобраться на парапет. Тот, к счастью, оказался достаточно широким и прекрасно сохранился, чего нельзя было сказать о самой кровле: то ли дождь до них лил неделями, то ли сама местность предполагала бурный рост всякой нечисти, вот только почти вся крыша представляла из себя один сплошной кашеобразный нарост непонятного цвета. Тоня за спиной издала типичный в такой ситуации звук; притворяется, сама же на днях хвасталась, что ее никогда не тошнит. А вот ему большого труда стоило подавить мысль, что вся эта масса может в какой-то момент шевельнуться и взглянуть на них…

Можно было бы, конечно, спланировать прямо по воздуху, ну или на ходу спроецировать ступени, но тогда их заметят. А второй раз могут и не пустить – были уже такие случаи в практике.

– Смотри-ка, даже пыль настоящая, – напарница брезгливо отряхнула ладони. Да уж. И когда Ден случайно задел кусок ржавой проволоки, пробираясь в узком проходе между стенами, ссадина предельно реалистично закровоточила.

Кто-то здесь явно постарался, потратив кучу времени на свой воображаемый мир.

– Смотри, вон там, – порванная капроновая лента свисала с ближайшей ветки дерева; рядом, презрев все законы гравитации, примостилась кособокая птичья клетка с часовой цепочкой вместо сломанного замка. Привет от Льюиса Кэрролла.

– А еще Адель недавно сказала, что спящие, как и самоубийцы, на самом деле хотят, чтобы их спасли…

И потому оставляют на пути такие вот подсказки. Ден наклонился, чтобы поднять старинную брошь-камею – хотя Адель крепко-накрепко запрещала им трогать потусторонний реквизит, как она его называла, – и тут впереди мелькнул чей-то силуэт.

Девочка. В коротком светлом платье, с бантами в волосах. Ну наконец-то, нашлась их Алиса.

– Даша, погоди!

Молодец, не стала убегать и прятаться. Значит, получится адекватно переговорить, убедить вернуться.

– Ты телефон оставила на столе. Вдруг мама найдет?

Одна из тактик – сбить с толку, вызвать мгновенный импульс. Со взрослыми все еще прокатывает по старинке «Ой, я же утюг не выключил!» или «А у вас молоко убежало!» – хотя последнее все реже: кто сейчас кипятит молоко в кастрюле? Что же до подростков, то телефон со всем его содержимым, попавший в руки к предкам – беспроигрышный вариант.

По крайней мере, так ему казалось.

– А еще тебя Вадик из параллельного класса искал. Переживает, что ты на его сообщения не отвечаешь, – продолжал Ден. Полный блеф, конечно. Никакого Вадима в портфолио не было. Но опять же, имя не имеет значения, главное – нащупать эмоциональный отклик. У кого из девчонок не было в школе своих «Вадиков»?

Даша, чуть склонив голову, слушала.

– Ден, – Тоня тихонько подергала его за рукав.

– Тсс, чего тебе? Не видишь, я вообще-то с клиентом разговариваю.

– Это не она. Не Даша, – от шепота стало щекотно в ухе. Какой смысл таиться, ведь в этом мире все слышно с одинаковой громкость, хоть шепчи, хоть в голос кричи. – Наша брюнетка!

Вот же дурак…

Девочка между тем продолжала с интересом их рассматривать. Белокурые локоны мало-помалу темнели, начиная с завитых кончиков, задумчивая улыбка становилась все шире…

Родинка, у Даши точно была родинка над губой! – запоздало вспомнил Денис, и ту же, словно по заказу, темно-коричневая мушка расцвела на нужном месте.

– Пошли отсюда, – потянула его за собой Тоня, когда черты лица незнакомки начали на глазах меняться…

Они шли медленно, кожей чувствуя неприятный холодок. Теперь, со всех сторон, изо всех темных углов, слышались легкие смешки, стук маленьких каблучков, проворно сбегающих с близлежащих стен. Раз кто-то быстро, но весьма ощутимо похлопал Дениса по плечу. Плечо, кстати, потом еще неделю ныло, пришлось прикладывать травяной компресс. Но оборачиваться они не стали. Нельзя.

А оглянешься – окаменеешь.

Какая-то доля правды в этих старых сказках все-таки есть.

– Я в таких кошмарах начинаю хохотать во все горло, – буркнула Тоня, когда весь этот цирк с леденящим шепотком и прочими запугиваниями наконец остался позади. Местные обожают играть в страшилки, но к счастью, так же быстро теряют интерес. – Или стриптиз танцую. Видел бы ты их лица!

Хорошо, что напарница не видела его лица в этот момент… Ден чуть не споткнулся об очередную древность, наполовину зарытую в землю – никак, Венера Милосская? Или это его собственные постыдные мысли услужливо воплотились наяву?

Он даже головой потряс и заботливо прикрыл статую куском фанеры. Потом, если время найдется, надо будет расспросить Тоню поподробнее. А пока что они незаметно для самих себя все-таки добрались до нужного дома. В окнах не было стекол, только погнутые решетки кое-где еще остались. В одном таком черном проеме они заметили очередную бледную фигуру – на этот раз прямо вылитая Даша с фото.

– Погоди, а вдруг это снова… не она?

Тоня смерила его презрительным взглядом: ну да, надо было раньше вот так призадуматься, а не лезть с обнимашками к первому встречному фантому.

– Даша, мы за тобой!

– Спасите! – пискнула девочка, беспомощно вцепившись в пустой подоконник. Ден между тем оценил обстановку. Внешность – точно их, до последней черточки, в глазах – неподдельное отчаяние, пальцы аж побелели, так стиснула облупленный камень.

– Спускайся сюда.

– Не могу, – Даша, чуть не плача, топталась на месте. – Страшно!

Странно, что боится. Многие клиенты за это время успели бы не только привыкнуть к новому окружению, но и войти во вкус. Ведь по ту сторону реала никакая мысль не имела границ. Вот поэтому самым сложным в их работе было не просто разыскать, но еще и уговорить человека оставить вожделенный аттракцион супер-возможностей и вернуться в обыденную рутину.

Адель как-то раз проговорилась, что даже в случае успешной процедуры, кое-кто все-равно возвращался обратно. Правда, на этот раз уже с концами, чтобы не нашли.

– Там справа от тебя газовая труба, ухватись за нее и сползай потихоньку, – разбиться не разобьется, хотя кто знает, что может нафантазировать со страху. У них уже сейчас земля ощутимо подрагивала под ногами, а в воздухе помимо мелодии слышался какой-то неясный гул. Оставалось надеяться, что то было обычное землетрясение, включенное в антураж, а не очередной сюрприз подсознания на подступах.