– Факт, – подтверждает Агата, и снова смеется. – И все же. Посмотри, сколько зачетных парней в универе.

– Мне как раз вчера Арсен напомнил, что мы обменивались телефонами. Просил позвонить ему.

– Арсен? Это который Арсен? Тот с пятого курса?

– Мгм.

– Ну такой себе выбор, если честно. Отстой. Он такой гуляка.

– Значит, опытный. Ты же такому меня хотела сосватать.

– Я хотела тебе, как ты говоришь, сосватать опытного, но не гулящего. Этот же каждый год охотится на свежую кровь.

– По крайней мере, он, наверное, умеет ухаживать.

– Ну не знаю, – тянет она. – Есть еще кто-то на примете?

– Леша с параллельного потока.

– Блин, ты серьезно? – она так картинно выкатывает глаза, что мне становится смешно. – Он же ботан. Скучный до ужаса. Моя бабушка более интересный собеседник, чем этот…

– Тебе не угодишь. Опытный – плохо. Неопытный – скучно.

– Да я готова поклясться, что Леша до сих пор в девственниках ходит. Бе, два девственника, – она высовывает язык и делает вид, что ее тошнит, чем снова смешит меня. – Короче, надо искать золотую середину. Я подумаю, кто тебе подойдет.

– Ой, ты только не сильно старайся, – прошу я, уже чувствуя, что подруга возьмется за дело со всей душой. Если я натура увлекающаяся, то Агата – это практически я, только помноженная на десять. Если ей в голову пришла какая-то идея, Земля должна сдвинуться с орбиты, чтобы моя подруга достигла цели.

А еще она очень общительная, и я задумываюсь о том, что могла бы расспросить ее о том парне с черной машиной. Но почему-то сдерживаюсь. Наверное, по привычке, чтобы сохранить свои мысли в тайне. Или из страха, что она подойдет к нему и скажет, что он мне нравится. Потому что Агата – королева неловких моментов. Она умеет их создавать не только для себя, но и для других. Просто делает то, что хочет, не задумываясь о последствиях.

– Так, ладно, ты допила кофе? – спрашивает Агата, отставляя чашку на блюдце. Я киваю. – Пойдем, надо все-таки выбрать для тебя пальто. Я знаю один классный магазин.

Мы поднимаемся, и тут звонит мой телефон.

– Погоди минутку, – прошу подругу, – это папа.

Она кивает, и я, встав, отхожу к стеклянной балюстраде. Смотрю на город, принимая звонок.

– Привет, пап.

– Геля, привет. Не отвлекаю?

– Нет, я с подругой в торговом центре.

– Шопинг?

– Небольшой.

– Правильно. Денег подкинуть?

– У меня есть, спасибо.

– Не экономь на себе, – в который раз наставляет меня папа. – Я позвонил, чтобы сказать, меня не будет на твоем выступлении.

Стараюсь сдержать разочарованный вздох. В принципе, ничего нового. За эти три года папа был всего на четырех моих выступлениях, но каждый раз, когда он сообщает, что не сможет присутствовать, все равно расстраиваюсь. Хоть и благодарна, что он хотя бы не забывает о них.

– Ладно.

– Не расстраивайся. Но мне, к сожалению, надо уехать ненадолго из города. Справишься одна?

– Мгм.

– Может, поживешь это время у меня?

Это он тоже предлагает постоянно, хоть и знает, что я не уживаюсь с его женой и сыновьями.

– Нет, спасибо, – отвечаю так же, как и всегда. – Со мной все будет нормально.

– Расскажи потом, как прошло выступление.

– Ладно.

Мы прощаемся, и я еще несколько секунд смотрю на город, пытаясь сдержать слезы. Маме я была не нужна, отцу тоже не особо. Он выражает внимание своими способами: обеспечивает меня и балует подарками. Но он у меня не сильно эмоциональный, так что за все три года нашего знакомства я побывала в его объятиях всего два раза. И это было крайне неловко, потому что папа этого всего не умеет. В общем, если спросить о чувстве ненужности, я могу многое об этом рассказать.

Может, Агата права, и мне правда стоит найти парня? Кого-то заботливого, ласкового? Того, кто разморозит меня и будет посвящать мне свое время. Дарить тепло, которого я лишена всю свою жизнь. Бросаю взгляд на подругу, которая копается в своем телефоне, и всерьез задумываюсь о том, чтобы начать с кем-нибудь встречаться.

Снова разблокирую телефон и пишу сообщение Арсену, приглашая его на свое выступление, но на этот раз указывая время и место. Ну и что, что он бабник? Может, именно такой мне и нужен? Такой, который сможет раскрепостить меня.

Демон

Глаза у нее светлые. Кажется. С такого расстояния не рассмотреть. Очень хочется узнать их цвет.

Зачетная девочка.

Тонкая-звонкая. Хрупкая, как хрустальная ваза. А походка… Спину держит, словно это натянутая струна. Над землей парит, как будто гравитация ей неведома. Охренительная куколка. Статуэтка в мою коллекцию.

Когда наши взгляды сталкиваются, что-то такое звенит в воздухе. Горячее, трепещущее. Хочу ее себе. До зубовного скрежета хочу. Подмять под себя и сделать столько всяких вещей, о которых такие хорошие девочки вслух не говорят.

На ней джинсы в обтяжку и короткий бежевый бомбер. Когда она идет по парковке, мой взгляд прожигает ее аккуратную округлую попку. Девочка похожа на гимнастку или танцовщицу. С такой грацией двигаются только они.

Меня бесит, что Арсен идет за ней по пятам и наваливает что-то так, что она краснеет и прячет от него взгляд. Подкатывает? Легкие волны ярости разносятся по крови, поджигая ее. Мне насрать, что он заприметил ее первым и даже по ходу знаком с девочкой.

Когда он отходит, между нами со статуэточкой происходит тот самый зрительный контакт. Наши взгляды примагничиваются, и во рту скапливается слюна, когда я скольжу им ниже по ее телу. Кажется, девочка таки хорошая, а я очень люблю таких портить. Сначала они робкие и застенчивые, но как раскачаешь, такая пушка получается. Словно, преодолев ее барьеры, открываешь шлюзы, и девочку уже не остановить. Вкусная перспектива. Облизываю губы, продолжая пялиться на ее лицо.

В какой-то момент девочка, словно очнувшись, отводит взгляд и, прыгнув в машину, выезжает с парковки. Машинка у нее тоже ничего. Похоже, папа у нее непростой человек, а, значит, на денежный крючок такую рыбку не поймать. Что ж, буду искать другие способы заманить ее на мой “крючок”.

– Демон! – раздается рядом со мной голос одного из моих лучших друзей, Германа. Поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него. Он ехидно ухмыляется, изучающе блуждая взглядом по моему лицу. – Залип?

– Иди на хрен.

– Да ладно, брат, девчонка-то зачетная. Свежая кровь, – плотоядно тянет он.

– Кто такая?

– Хуй его знает.

– Так узнай.

– Узнаю, – кивает он. – Поехали?

– Я домой, – встаю с капота и отряхиваю джинсы, как будто испачкался о машину, хоть на самом деле, уверен, на ней ни пылинки.

– Да брось, Демон, – Артур тоже подходит ближе и тянет на якоре “девушку недели”. – Мы же в боулинг собирались.

– Отец позвонил, надо к ним ехать.

– Ладно, – неохотно отвечает Гера и тянет руку.

Прощаюсь с друзьями, напомнив Герману, что он обещал пробить имя девочки, и уезжаю.

У родителей дома уже собралась вся семья.

– Дима, – обнимает меня мама. – Мы заждались. Папа же просил не опаздывать.

– А где он сам?

– Ну ты же знаешь, – она ласково улыбается и качает головой. – Работает, как всегда. Светлана, позовите, пожалуйста, Алексея Валерьевича, – просит мама экономку и та, кивнув, удаляется по коридору.

Я не очень люблю дом родителей. Здесь все слишком пафосно и витиевато. Вензеля, картины в тяжелых рамах, высокие потолки, широкая каменная лестница. Не дом, скорее особняк музейного типа. И все же здесь прошло мое детство, так что даже обстановка не портит атмосферу.

Войдя в гостиную, вижу своих братьев и сестру. Матвей с Дэнчиком, как всегда, подъебывают друг друга и сами ржут. Они близнецы, и у них особая ментальная связь. И шутки собственные, смешные только для них двоих. Матвей немного серьезнее Дэнчика, во внешней среде он даже кажется неприступным и жестким, но дома немного расслабляется и позволяет себе побыть сыном, а не мужчиной.