То же самое произошло в Китае. Буддисты пришли туда, и весь Китай стал буддистским, и никто никого не обращал в веру. Потому что даосизм был таким великодушным, а буддизм – таким понимающим, что не стояло вопроса обращения. Сама идея обращения кого бы то ни было уродлива, жестока. Они никогда не спорили – да, они общались, они кивали, слушая друг друга, и говорили: «Да, это так. То же самое говорит и Лао-цзы. Именно это означают и слова Будды».

И из этой встречи – которая является редчайшей во всей истории человечества – родился дзен. Из встречи Будды и Лао-цзы, из встречи понимания Будды и понимания даосизма, из встречи дхармы и Дао родился дзен. Так что дзен – это редкое цветение. Нигде еще такого не случалось – так тихо, без кровопролития, без единого спора. Для спора не было повода, различие было только в языке.

Вот каков по-настоящему религиозный человек. Он не фанатик, он не может им быть.

Ко Суан говорит:

Я не знаю его имени, но чтобы как-то обозначить его, называйте его Дао.

Это безымянное переживание, но мы должны его как-то называть, поэтому мы называем его Дао. Это произвольное название. Если у вас есть какое-то другое название – Бог, логос, дхарма, истина, нирвана – вы можете выбрать его. Все названия прекрасны – поскольку у него нет своего собственного имени, сгодится любое имя.

Мои саньясины тоже должны придерживаться такого отношения, этот подход должен быть нашим подходом. Вы не должны быть частью какой-либо догмы – христианской, мусульманской, индуистской. Вы не должны принадлежать никакой церкви: это все ребячество, политика. Религиозный человек совершенно свободен от всех догм. Понимание растет только в свободе.

Мои саньясины должны понять этот подход к жизни, это очень принципиально. Как только вы укоренитесь в нем, вы начнете расти. Вы обретете великолепную листву, великое цветение и чувство удовлетворения.

Достаточно на сегодня.

Первый вопрос:

Ошо,

Мог бы ты что-то сказать о дисциплине и о подавлении?

Они так же непохожи, как небо и земля. Расстояние между двумя этими понятиями настолько велико – оно совершенно непреодолимо. Подавление – это прямая противоположность дисциплины. Но на протяжении тысячелетий, подавление неправильно понималось – считалось, что оно и есть дисциплина. Оно создает ложную видимость дисциплины.

И запомните одну очень существенную вещь: настоящему никогда не угрожает ненастоящее, настоящему угрожает только фальшивое. Ненастоящее не может ему навредить, но фальшивое может причинить вред, потому что фальшивое внешне похоже на него. Оно им не является, и все же носит его маску, его обличие.

Подавление ничего не стоит. Любой глупец способен на это – для того, чтобы подавлять, не нужен разум. Дисциплина же требует огромной разумности. Дисциплина означает осознанность. Дисциплина приходит из вашего сокровенного центра, она не навязывается извне. Никто не может дисциплинировать вас.

Само слово дисциплина прекрасно: оно означает искусство познания. Отсюда и слово ученик (слова «дисциплина» и «ученик» происходят от одного корня – «discipline», «disciple»): тот, кто готов учиться, тот, кто способен обучаться. Обучение – это внутренний процесс. Необходимо все время быть бдительным, только тогда можно обучаться. Необходимо быть пробужденным, только тогда можно обучаться. Нужно наблюдать за всем, что постоянно происходит вокруг, и нужно углублять свою наблюдательность, так чтобы видеть даже внутренние процессы в своем теле, уме и сердце. Вы должны стать зеркалом. Вы должны свидетельствовать все внутри себя, только в таком случае действительно происходит обучение, и из этого обучения возникает дисциплина. Тогда в вас устанавливается глубокая гармония, потому что все дурное начинает отпадать от вас само собой. Вам не нужно ничего отбрасывать. Когда вам приходится отбрасывать что-то при помощи усилий, тогда это подавление, когда же оно просто отпадает как сухой лист с дерева, тогда это дисциплина.

Дисциплина должна быть без усилий, она должна исходить из чистого понимания. Подавление не имеет ничего общего с пониманием, с обучением. Другие говорят вам, что вам делать и чего не делать, другие дают вам десять заповедей. И вы должны просто следовать, вы должны быть послушными. А кто эти другие? Это влиятельные люди – влиятельные в политике, в религии. Это могут быть богатые люди, те, кому принадлежит государство или церковь, в чьих руках власть. У них свои корыстные интересы, и чтобы защитить свои корыстные интересы, они создают своего рода рабство, ментальное рабство. Они хотят, чтобы люди слушались, они не хотят, чтобы люди бунтовали, поэтому они не могут позволить разумность.

Разумность в своей основе – это бунт, она радикальна, революционна. Разумный человек крайне опасен для власть имущих. Поэтому каждый ребенок должен быть искалечен и парализован, ни одному ребенку не позволяют проживать его жизнь в соответствии с его светом. Все дети рождаются разумными, но двадцать пять лет обусловливания, начиная с начальной школы и до университета, делают из разумного ребенка глупца – такое сильное обусловливание, что разум исчезает. Он начинает бояться сказать на что-либо «нет», он так напуган, так боится толпы, что просто следует за ней как овечка, он больше не человек. И единственный способ достичь этого – научить его подавлять себя. Сначала он должен подавить свою разумность, и затем он должен подавлять все, что может подвергнуть опасности статус-кво.

Например, любое общество говорит о мире, но продолжает жить ради войны. Поэтому секс необходимо подавлять, так как сексуально подавленных людей можно очень легко превратить в солдат, в этом нет никаких проблем. Сексуально подавленный человек всегда готов к бою, он всегда находится на грани насилия. Его секс превращается в насилие. Он утрачивает всю нежность, все любящие качества, и инстинкт любви извращается, становится инстинктом ненависти. До сих пор все общества, по сути, были воюющими обществами, всегда готовящимися к войне, – а такое общество не может позволить сексуальную свободу. В сексуально свободном обществе, в котором человеку будет позволено проживать свою сексуальность тотально, его жестокость исчезнет. Тогда он будет не способен совершать такие глупости, как абсолютно беспричинное убийство людей, он не сможет даже помыслить об этом. Он спросит: «Зачем? С чего мне убивать? Кажется, для этого нет причины. Просто потому, что несколько маньяков власти хотят господствовать над всем миром, мы должны быть жертвами и повергнуть весь мир в хаос?»

Сексуально свободный человек будет любящим, нежным, война станет невозможной. Пока секс не будет свободным, на Земле не могут прекратиться войны.

Все психологические исследования однозначно показывают: любое оружие – это не что иное, как фаллический символ. Поэтому общества, готовящиеся к войне, не могут не быть репрессивными. Разумность должна быть искалечена, секс должен быть подавлен. Все, что может помочь вам быть индивидуальностью, должно быть отброшено. Вас силой нужно превратить в христианина, в индуиста, в мусульманина, в джайна или в буддиста – по той простой причине, что если вы являетесь частью толпы, вы теряете свою индивидуальность, вы начинаете действовать в соответствии с коллективным умом, а коллективный ум означает низший ум. Коллективный ум работает через наименьший общий знаменатель.

Лучшим учителем в школах, колледжах и университетах считается тот, кого все могут понять, кто может сделать так, чтобы даже самый посредственный студент был способен его понять. Если его понимают только отличники, значит, он плохой учитель. Слабые студенты тоже должны быть способны его понять – лишь в этом случае он хороший учитель. Но чтобы его поняли слабые студенты, он должен опуститься до их уровня. Он должен говорить на языке толпы, на языке масс. А толпа состоит из посредственных людей.