Въедливый червячок завертелся внутри, стал докучать, не давал покоя. Это отвратительное чувство, когда что-то важное лежит у самой поверхности памяти, но постоянно выворачивается из рук скользкой рыбёшкой. Принц нахмурился, в нерешительности замер посреди храмовой площади. О чём же он забыл? Что так влекло его к этим стенам? Да, храм приносил успокоение душе, какой-то внутренний мир, но до дня императорской службы, на которой обычно присутствовал весь правящий дом Ликанторов, было ещё далеко. Сейчас же высокие стены сулили не мир, а странное возбуждение – непривычное, удивительное.

Сладкое.

В термы ехать расхотелось. Он быстро вернулся в замок, наскоро смыл пот в умывальне и закрылся в покоях. Мысли вновь и вновь возвращались к храму без всяких объяснимых причин. Зло выругавшись, принц стянул дуплет, швырнул его на стул и решил лечь пораньше. Вдруг тонкий металлический звон прыгнул в тишине комнаты. Стратус оглянулся, пошарил глазами.

На полу лежал золотой медальон, выпавший из внутреннего кармана.

Мужчина подцепил его пальцами, открыл. Рыжеволосая девушка с портрета сверкнула взглядом.

Воспоминание вспыхнуло, словно факел, мигом прорезало ночную тьму забвения. Вечернее солнце, серая брусчатка, громадина храма за спиной – и огонь заката, пляшущий на рыжих волосах. Девушка поднимает голову. Изумрудные глаза смотрят смело и нежно, губ касается лёгкая полуулыбка. Все склоняют головы, но только не она. Она не привыкла кланяться. Она – принцесса.

Как же он мог забыть?

Пальцы пробежали по изображению. Принцесса. Виоланта-Иола дер Вэйл. Изящный поворот головы, идеальная линия губ, чуть изломанная короткой, словно случайной улыбкой. Поразительной глубины изумрудные глаза. Лёгкий румянец на смуглой коже. Южанка. Враг.

Нет, он не мог смотреть на неё, как на врага. Она манила, звала, мягко, но властно. Принц ни разу не попадал в плен, но тут почувствовал невидимые путы, которые на удивление так не хотелось сбрасывать.

– Рано, ваше высочество. Она ещё не готова.

Образ померк, смазался, начал медленно таять туманом над водой. Стратус моргнул, захлопнул крышку медальона. Проклятая усталость, зря он всё-таки так изнуряет себя после ранения.

– Вы собирались лечь пораньше.

Принц тяжело поднялся, сделал несколько шагов в сторону постели, повинуясь крепкой морщинистой руке, что камнем лежала на плече.

Меррдаус разжал пальцы и прекратил изливать тёплый поток Внушения, лишь убедившись, что наследник, не замечая его, раздевается и ложится в постель. Когда Стратус крепко уснул, старик взял медальон, раскрыл его, долго и пристально смотрел на рыжеволосую девушку. Да, действительно похожа, но – лишь похожа.

Впрочем, этого сходства более чем достаточно.

В покои принца настоятель тайно проникал не впервые. Система ходов, засекреченных, тщательно скрытых и известных лишь императорской семье, открылась ему в один из дней, когда Хордрон Ликантор серьёзно занемог. Ослабленный ум легко отдавал любые тайны. Исповедь приносила императору заметное облегчение. Тогда Меррдаус буквально поднял его на ноги – снадобьями, разумеется: десятки придворных и слуг видели, как он с поклоном подносил Хордрону мутные склянки и порошки. Но в минуты особых мучений монарха старик основательно пошарил в его сознании, выуживая на свет драгоценные крупицы важных сведений.

Удобная система ходов. Выходы в город, в порт, за городские стены; незаметные скрытые двери в покоях каждого члена императорской семьи для спасения в случае опасности. Идеально, чтобы неслышно скользнуть из-за гобелена, легко, едва ощутимо опустить руку на плечо императору или принцу, сплести нужное Внушение и уйти незамеченным.

Настоятель закрыл медальон, взвесил его в руке, словно принимая непростое решение. Затем поднял с пола дуплет Стратуса и убрал вещицу во внутренний карман.

– Она ещё не готова, – негромко проговорил старик, аккуратно вешая дуплет на спинку стула. – Но скоро я подготовлю её для вас. В лучшем виде.

Через пару мгновений комната опустела, лишь гобелен легко качнулся, пряча за собой незваного гостя.

Меррдаус спускался по скользким тёмным ступеням, освещая себе путь небольшим масляным фонарём, и тщательно продумывал план дальнейших действий. Удивительный подарок судьбы – неинициированная Одарённая, похожая на принцессу Нэскайларда. Девушка, которую можно выдать за королевскую кровь. Династический брак двух наследников. Исполнение Пророчества – единственно возможное, правильное, несущее миру гармонию и строгий порядок. Тайное Влияние на принца – на будущего императора! – ещё долгие-долгие годы.

Настоятель не питал иллюзий насчёт своего бессмертия. Кто встанет за плечом правителя, кто направит его незаметной, но твёрдой рукой на верный путь? Уж никак не слепцы из Ордена, одержимые идеями гуманизма и невмешательства. Только преемник, разделяющий его смелые взгляды. А точнее – преемница, чья голова не затуманена обучением под надзором старой моралистки Аурданы.

Виола. Одарённая со всеми задатками мэйны.

В Колыбели старика – а тогда ещё мальчишку Меррду – учили, как управлять своим Даром, как усиливать и совершенствовать его. В сфере чувственного Вливания он достиг небывалых высот, но Считывал и создавал образы с огромным трудом. Как обучить девчонку тому, чем Меррдаус не владел сам, настоятель пока не знал. Тем не менее, азы он помнил: первичная память, схемы, алгоритмы, смещённые акценты реальности… Всем этим он щедро поделится с Виолой, а дальше она разберётся сама.

Тёмная дверь легко поддалась. Старик скользнул в небольшую комнатку, заваленную пыльным хламом. Придвинул ящик к фальшивой стене, которая маскировала тайный ход, потушил фонарь – и нырнул в гулкий коридор императорской Академии.

***

Сутки в запертой комнате – достаточное время, чтобы хорошо подумать и принять ряд решений. Виоланта, сидя под замком после удивительной неожиданной встречи со Стратусом, передумала обо всём на свете. Всё случилось совсем не так, как она представляла. Казалось, стόит добраться до замка Лонгарда и встретить принца, как всё решится само собой, дальше её поведёт Пророчество. Ага тридцать три раза, прогнусавил в голове голос незабвенного Кастры. Встретила. И где твой принц теперь? Что-то не спешит брать тебя в жёны и соединять две державы в одну. Сидишь в четырёх стенах да пялишься на Печать Высшего в узком оконном проёме. Скажи спасибо, хоть руки не связаны.

Рук не связали, это правда. Её связали иные путы, куда надёжней любых верёвок и цепей.

Она твёрдо решила хранить в тайне своё настоящее имя. Уроки Симуна дер Лека помогли: зная политическое и военное устройство Фольнарда, принцесса вполне могла выдать себя за подданную короля Арендаля. Мысль использовать имя и звание Рая пришла к ней случайно, но всё, что она собиралась рассказать о Даре, девушка взвешивала с особым тщанием. Тут врать не хотелось, наоборот: хотелось разобраться. Она не сомневалась, что у старика, выкупившего её у Картха, есть ответы на самые потаённые вопросы. На рынке на него не подействовал поток страха. Впрочем, она быстро поняла, почему.

Настоятель храма Высшего обрушился на принцессу, словно кузнечный молот на наковальню – и тут же расплющил, сжал в железных тисках, забросил в горн обучения, чтобы выплавить из руды металл. Впервые Виоланта столкнулась с человеком, который тоже умел Чувствовать. Назойливая мысль бежала по кругу и упрямо возвращалась, сделав вираж: Меррдаус такой же, как она.

Но пока ответов не было, лишь новые и новые вопросы.

– Как ты это делаешь? – спрашивал старик, сидя напротив и больно сжимая запястье принцессы в своих пальцах-крючьях. – Рассказывай.

Она недоумённо моргала, чуть не морщась от боли и головокружения. Уши закладывало, мир вокруг тускнел и замедлялся, но вместо мелодии в голове поднимался нестерпимый шум: дикая какофония звуков в придачу к путанице цветов и запахов. Голова быстро взрывалась, а Дар молчал.