— Толковые тут старшаки. Где живут — не гадят. У кого какой размер лапы? По тряпкам мы, вроде, одинаковые… — я назвал, Брок тоже. Сквоч повторил вслух, для памяти, а потом подошёл к ограде и стал примериваться, где половчее перемахнуть. — Ждите.

— Где?

Торчать на виду у всех не хотелось. Парочка молодых лбов, ничего не делающих посреди тротуара, слишком заметна.

Проблему бесфамильный решил оперативно.

— За мной перебирайтесь. Выберете поукромнее уголок и сидите… Да хоть там, за песочницей! — за детской площадкой с качелями и всякими каруселями действительно виднелась зона, оборудованная для самых маленьких. За ней — чернота. — И от меня подальше держитесь.

Подавая пример, он, улучив момент, перемахнул на приютскую сторону. Я перебрался следом. Брок — последним.

… Вернулся бесфамильный где-то через полчаса.

— Вроде порешал. Встречаемся за спальным корпусом. Там у них что-то типа укромного уголка. И там нас пощупать попробуют.

— Уверен?

— На все сто. Видел бы ты рожу того мальчонки… И про кредиты Федерации он знает! Представляешь? Я в его возрасте и не слышал о таком! А он — знает!.. Торговался, конечно, паскудник, но больше для приличия. Надеется всё отжать… Подавится. Снимайте носки!

О-о-о… А вот этот фокус мне знаком.

Быстренько скинул туфли, следом стянул довольно ароматные от продолжительной эксплуатации носки. Ощупал. Дырок нет. Сунул босые ноги в неприятно влажную от пота обувь.

Сам инициатор от замысла воздержался, мотивируя тем, что торговать с носками в лапах — смешно.

— Песком набейте… И не бздите! — решил подбодрить бесфамильный. — Никто нас убивать не собирается. Трупы прятать некуда. Разве что рёбра пересчитают.

Получилось коряво. Прямолинейненько. А затея с привлечением приютских плавно перекочевала из разряда креативных в разряд идиотских. Но отступать поздно.

Бесфамильный прав. Нужны одежда, жратва. У меня, к примеру, джинсы на тряпку помойную похожи. Футболка тоже. Сослуживцы от меня недалеко отстали — грязные, пыльные, у Брока дырка пониже колена.

Скоренько набив песком носки, завязали их наподобие колбасок, затем, отойдя в темноту, опробовали на вес и ухватистость. Убедительные подобия кистеней получились, мне понравилось. Убить — не убьёшь, но отмахаться можно.

— Бабло спрячьте!

Мудро… Деньги отправились под бордюр, ограждавший площадку с песочницей.

— Идут!

Приютские вывалились из-за жилого корпуса не таясь, гурьбой в шесть человек. Все как на подбор — здоровые, крепкие, сытые, демонстративно поигрывающие битами для бейсбола в солидных кулаках.

Кто их придумал детьми называть? Почти все выше меня, ростом со Сквоча. Да и в плечах не меньше. Ежи на их фоне — хлюпик лопоухий. Сиротки… Таких сироток надо к делу приспосабливать. Тяжеловозами или переносчиками мебели. Разожрались на казённых харчах, дурь так и прёт.

Однако на бесфамильного приютские никакого впечатления не произвели. Он смерил их взглядом, остановился на идущем впереди прыщавом, круглолицем подростке с маленькими глазками и ниткой редких чёрных усиков над верхней губой.

У него единственного не имелось при себе биты. Руки в карманах кофты, походка стелющаяся, в глазах — насмешка.

— Ты с ним договаривался? — зачем-то поинтересовался Брок.

— Не-а… С тем, с краю.

Тот, кого бесфамильный легкомысленно именовал мальчонкой, имел рост под два метра и нескладную, угловатую фигуру.

— Вещей при них тоже нет, — обратил я внимание на очевидный факт. — Только спортинвентарь.

— Я заметил, — Сквоч пристально изучал того, кого посчитал главным. — Погоди. Принесут. Или не принесут. Как договоримся.

Группа «деточек» остановилась прямо перед нами. Довольная, уверенная в собственном превосходстве, скалящаяся. Но никто не отпустил сальной шуточки, никто не попытался провоцировать. Дисциплина у ребятишек на высоте.

Так же, без единой команды, они образовали полукруг с нами в центре, рассредоточившись таким образом, чтобы не мешать соседу размахивать оружием, если понадобится.

Лишь главный остался на месте, поигрывая желваками и слегка склонив голову на бок.

— Деньги гоните, — лениво растягивая слова, потребовал он вполне взрослым, без юношеской ломки, голосом.

— А то что? — в той же манере ответил бесфамильный, будто ни о чём не догадывался и пятёрку с битами в упор не видел.

Предводитель правила игры принял, радостно пояснив:

— А то мы огорчимся и вы упадёте. С переломами и сотрясениями.

— Да ну?

— Ага.

— Гы… — вырвалось у Сквоча. — Может, пока не поздно, копов вызовешь? Тут ребятишек обидеть могут, молочко отобрать. Я про вас, если что… Подстрахуешься заранее.

Подросток с усиками наморщил лоб, пожевал губами.

— Не по местному болтаесь. Откуда ты?

— Оттуда. Для чего спрашиваешь?

— Интересно… Ты про деньги помнись?

Из кармана кофты появился складной нож. Щёлкнула кнопка, лезвие выскочило из рукояти, остриём к бесфамильному.

— Х-хе, — показушная угроза его не смутила. — Ты же соображаешь, что если бабло у нас и имеется, то мы его припрятали?

— Вполне. Того, что при вас, нам достаточно.

— И не хочешь забрать всё? — наш переговорщик сунул руки в карманы брюк и подошёл к главарю практически вплотную, так, что кончик ножа упёрся ему в живот.

Прыщавую рожу сиротки исказила неприятная, пренебрежительная гримаса.

— Смелый?

Его товарищи захихикали, в предчувствии надвигающегося мордобоя перехватывая биты поудобнее.

Мы с Ежи тоже насторожились. Вечное добродушие нашего сослуживца внезапно показалось криво надетой маской, за которой скрывается какой-то другой бесфальмильный, незнакомый нам. Совсем другой.

— Смелый, — подтвердил Сквоч и молниеносно ударил предводителя в челюсть. Коротко, снизу, аж зубы лязгнули.

Рука, против ожидания, не вернулась в положение, уместное при бойцовской стойке, а пошла в сторону, раскрывая кулак. Другая рука проделала тот же самый манёвр.

Казалось, он хочет бросить заклинание, сбивающие противников с ног. И я оказался недалеко от истины. Стоявшая по обе стороны от почти рухнувшего на дорожку предводителя парочка неуклюже взмахнула спортинвентарём, но не для удара, а приближая кулаки тыльной частью к глазам.

— Ёпа…

Перетекая мимо приземляющегося на спину главаря, Сквоч уже подхватывал чужой нож, отлетевший в травку.

— Аккуратнее! — прошипел он, разворачиваясь к намечающемуся побоищу.

… Оставшаяся троица приютских опомнилась, каждый попытался попасть толстым концом своего дробящего оружия по головам несговорчивых противников. По моей метили двое, по Броку — один.

Прыгнул назад, давая обоим подросткам «провалиться». Неумение работать с дробящим оружием сразу бросалось в глаза. Слишком сильно замахнулись, вкладывая в удар всю силу. Сержант бы за такое разгильдяйство сгноил.

«Удар должен быть выверенным и точным, — внушал он на занятиях по рукопашке. — В противном случае — проиграл. Враг обязательно использует любой шанс, любую промашку».

Эти же мудозвоны малолетние на количество понадеялись, на удаль подростковую.

Носки с песком приятно пришли в движение. Разум отключился, тело двигалось на вколоченных рефлексах.

Чем там занимались товарищи — не смотрел. В них то же самое вбито, так что пусть соответствуют высокому званию рядовых Федерации.

Завернул вправо, градусов на шестьдесят, заставляя любителей бейсбольных бит выстроиться в косую линию по отношению ко мне. Дальше смещаться не стал. Нужно видеть обоих дуралеев, иначе могу какую-нибудь подлянку и проморгать.

Носок по дуге направился в рыло ближнему, туфель под его коленную чашечку. Ага! Не ожидал обманку? Моя же ты деточка, ишь как скрючился, на ножку припал… Больно, наверное?

Второй недоумок с перекошенной от ярости физиономией попытался обогнуть собрата по приюту и, одновременно, треснуть меня по черепу.

Повторяешься, убогий. Беда у тебя с фантазией. С первого раза не вышло, так ты повторить решил? Позорник…