Память грустные мысли навеяла,
Появилась слеза на лице.
Ах, гармошка, чего ты наделала,
Проскулив об ушедшем отце!
Десять лет, пролежав в одиночестве,
Ты была никому не нужна,
Пока я тебя с утварью прочею
Не нашёл на шкафу у окна.
Потускнели резные заклёпочки,
От безделья слежались меха,
Словно всхлипнули правые кнопочки,
В верхней ноте «пустив петуха».
Но, вдыхая знакомые запахи,
Прикоснувшись к гармошке лицом,
Стало мне по-особому радостно,
Словно я пообщался с отцом.
Будто снова услышал мелодии
Те, что с детства вошли в мою жизнь,
Где отец был весёлый, молоденький
И играл так, что только держись!
Где на каждом застолии праздничном
Развлекал и родных, и друзей,
И народ, расплясавшись, подначивал:
«Эй, играй, гармонист, веселей!»
А сейчас этим грустным звучанием
Словно мне задавался вопрос:
«Почему же не видно хозяина,
Если вдруг просыпаться пришлось?»
Что отцовской гармошке поведать мне,
Как же это ей всё объяснить —
То, что многие вещи заведомо
Могут дольше хозяев прожить?..
