— Заткнись на хрен. Как?

— У тебя есть Facetime?

Facetime? Христос.

— Да.

Он закончил разговор и набрал ответный номер, на этот раз с приклеенным к экрану лицом. Я ответил ворчанием, уставившись на последнего человека на этой земле, в котором текла моя кровь. Да, у меня была семья. Мои братья по клубу были для меня всем на свете. А потом появилась моя Найла, мой гребаный кислород. Я не мог дышать без нее, но это… знать, что у меня есть живой брат или сестра, было чем-то особенным.

Весь этот обмен репликами был сюрреалистичным.

— Как? — Наконец спросил я после того, как он поговорил несколько минут. — Я не понимаю, как мы раньше не встретились.

— Билл. Он угрожал убить тебя, Уиллоу, и твою мать, если я когда-нибудь снова появлюсь.

— Что? — Слово было произнесено так тихо, что его едва можно было расслышать. Этот гребаный мудак!

— Я думал это был Бун. Мне было всего десять лет, Раэль. У меня ничего не было. Когда он прогнал меня, я сбежал на улицы Детройта.

У меня болело в груди из-за того, что моего брата силой увезли от нас. Если бы Билл был жив, я бы убил его снова.

— Блядь.

— Да уж.

Несколько секунд мы оба молчали.

— Прошли годы, прежде чем я узнал, что наш отец умер, и человек, который открыл дверь, был не Бун. К тому времени было уже на много лет поздно.

— Как ты стал членом королевской семьи?

— Сильвер. Он приютил меня. Я был бы мертв без братьев из Детройта. Они спасли меня.

Я точно понял, что он имел в виду. Грим и глава "Тонопа" тоже спасли мне жизнь.

— У нас много общего.

— Да, я так и думал.

Беседа продолжалась почти четыре часа. Даже тогда я не хотел отключаться, но моя батарея была почти разряжена, и мне ужасно хотелось выкурить чертову сигарету. Сейчас только это, но мне нужно было переварить тот факт, что у меня был брат-близнец, о котором я никогда не знал.

Шагая по Перекрестку, я не поговорил ни с одной живой душой, когда направился в свою комнату и включил телефон. На моем туалетном столике стояла бутылка виски, и я налил себе рюмку, запив ее еще двумя, обдумывая ту кучу информации, которую только что получила от Ноя. Мне нужно было обсудить кое-что серьезное с Гримом и моими братьями, и хорошо, что церковь была всего в получасе езды отсюда.

Я ни за что не смог бы сидеть на этом долго.

Грим стукнул молотком в форме черепа по столу, привлекая внимание всех присутствующих.

— В церкви идет заседание. Поскольку Раэль, похоже, готов разорваться на части, я хочу знать, в чем, черт возьми, дело.

Наверное, я не очень хорошо скрывал свои чувства. Все еще немного пребывая в шоке, я выпалил правду.

— Мой брат жив.

Грим выгнул бровь, склонив голову набок.

— Скажи это еще раз.

Если бы у меня осталась хоть какая-то семья, Грим знал бы об этом. Он был там в тот день, когда я убил Билла. Разбил ему голову бейсбольной битой за то, что он пытался причинить вред моей сестре Уиллоу и мне, когда мы были детьми, сразу после того, как он задушил мою мать.

— У меня есть брат-близнец, и он жив. На самом деле, он гребаный сержант Детройтских ублюдков.

Грим откинулся на спинку стула.

— Господи.

Мамонт нахмурился. Как вице-президент, он не мог пропустить такого дерьма.

— Как, черт возьми, это случилось, а мы не знали?

— Мой брат Ной, дорожное имя Хром, никогда не раскрывал себя. Он не покидал штат и не участвовал ни в одном из клубных мероприятий, где его бы узнали.

— Почему? — Спросил Ганнибал низким и угрожающим голосом. — Он хочет причинить тебе боль или что-то в этом роде? Затеял какую-то вендетту?

— Нет. — Я покачал головой, с трудом сглотнув. — Нас разлучил при рождении врач, который принимал роды. Моим родителям сказали, что Ной умер, и я был единственным выжившим близнецом. Они не знали, что Ной жив.

— Что, черт возьми, на самом деле произошло? — Воскликнул Рейт, стукнув кулаком по столу. — Его похитили, не так ли?

Рейт только недавно узнал о своем сыне Зейне. Прожил семнадцать лет, не зная, что у него есть ребенок. Это дерьмо сильно ударило по нему, даже если он вернулся к Тауни, и теперь они были в его жизни. Обстоятельства, не зависящие от него, разлучали их на восемнадцать лет. Я понимал, что он чувствовал. Я потерял почти тридцать лет со своим братом. Это было чертовски неправильно.

— Да, — наконец ответил я, сжимая руки в кулаки на столе. — Док забрал его…

— Черт возьми, — выплюнул Грим, перебивая меня. — Зачем, кто?

— Я как раз подходил к этому, президент, — невозмутимо произнес я, когда он скрестил руки на груди. — Вот тут-то все и становится сложнее. Солоник, вот, блядь, кто.

— Ты издеваешься надо мной, — выпалил Мамонт. — Этот русский ублюдок прожил в Неваде тридцать чертовых лет?

— Думаю, да, — осторожно ответил я. — В то время Железная дорога Черного рынка еще не была сформирована. Должно быть, это началось несколькими годами позже. Вопрос в том, зачем Солонику понадобился сын Буна?

Экзорцист наклонился вперед, затянулся косяком, прежде чем выпустить колечко дыма.

— Владимир Солоник хотел закрепиться в Неваде, или это сделало его начальство. Это та гребаная связь, которой нам так не хватало. Шериф Такер был не совсем дружелюбен. Мы уже поняли, что он был жуликом.

— Но, — вмешался Ганнибал, — почему Бун? Почему мы?

— О, черт, — прошептал я, сообразив. — Это же блядь очевидно.

— Ну, выкладывай, — вмешался Боди. — Эта чушь заставляет меня волноваться.

— Согласен, — добавил Паззл.

— Они хотели внедриться в ряды королевских бастардов. Кого-то, кого они могли бы подготовить и внедрить в качестве "крота" в клуб. Они знали бы о каждом шаге, который делали мы и наши братские отделения.

Грим встал, с рычанием оттолкнувшись от стола.

— Чтобы узнать наши секреты и уничтожить нас. Как, черт возьми, эти чертовы русские узнали о нас?

— Этого я не знаю, — признался я, — но в остальном я чертовски уверен, что это правда.

— Так и есть. — Ганнибал вытащил свои ножи, повертел их в руках, разглядывая лезвия, когда они заблестели на свету. — Вот почему они работают с гребаными Скорпионами. Любой наш враг, это еще один способ выступить против нас. Они, должно быть, знали Шрама и Кислоту, а не только Разра. Это продолжается чертовски долгое время.

Грим опустился в кресло, вена на его шее пульсировала от гнева, который он едва сдерживал.

— Вот как они нас нашли. Когда Кейс был президентом, у нас были проблемы со Скорпионами и война за территорию в Тонопе и центральной Неваде. Полиция вмешалась, когда скопилось много тел. Русские выбрали чью-то сторону и поставили своей миссией уничтожить всех нас. Просто выжидали своего часа и развивали свою гребаную железную дорогу на Черном рынке, пока мы ссорились между собой с конкурирующими клубами.

— Черт, — выругался я, зная, что больше ничего не имеет смысла.

— А братья Денали? Что насчет них? — Спросил Патриот, хлопнув ладонью по столу. — Я не забыл, что эти придурки бросили нас. Они оставили Перекресток уязвимым. Вот как Шон Джонс забрал Мими.

— Никто ни хрена не забудет, Патриот, — пообещал Грим. — Мы приближаемся.

— Хорошо, — выплюнул он, закуривая.

Лаки покачал головой.

— Все еще кажется, что мы чего-то упускаем. Почему братья Денали предали нас? Вы думаете, русские предложили больше? Или гребаные Скорпионы? Я на это не куплюсь.

— Я тоже. — Взгляд Паззла обвел комнату, наконец остановившись на Гриме. — Это еще не все, президент.

— Слишком много неизвестного, — согласился я, становясь все более взволнованным. Слишком большой риск, особенно для моей Найлы и моего брата. Я не потеряю ни одного из них.

— Нет никаких сомнений в том, что Винс и Антонио Денали наебали нас. У нас не будет ответов, пока мы их не найдем. А до тех пор мы будем придерживаться фактов, — приказал Грим.