– Да что-то краем уха про него слышал, – соврал Питер, – и насчет химии поговорим. Это наша тема. А ты про Хватдурковского что-нибудь знаешь? Кто такой, где работает, чем дышит?

– Ну, мой милый, ты замахнулся! Этот парень – птица высокого полета! Нам до него как до Луны!

– Он что? Из новых? Никогда о нем не слышал!

– Да что ты говоришь?! И «Молна-банк» не знаешь? – недоверчиво и пытливо спросил Неминовский. – Впрочем, давай-ка пока закажем!

Питер подозвал миловидную официантку. Неминовский по памяти назвал несколько блюд и продолжил разговор.

– Банк этот организовали как бы молодые ученые, так его и назвали: Молодая наука, сокращенно «Молна», да так оно и прилипло! Они там все бывшие комсомольцы – с кооперативов начинали. Не остановить их было! Потом на компьютеры перекинулись – с Тайваня волокли, а здесь цены заоблачные. Вот тебе и банк! Да, брат, наука не подведет!

– Понятно, – заскучал Питер, – а теперь-то они что делают?

– У них теперь всюду своя рука. Политически влияют. В Думе знаешь, какой у нас контингент? Не успеешь руку из кармана вынуть – они уже ее лижут! В голос кричат: «Володя, ну дай что-нибудь! Скажи, что для тебя сделать?!» Тьфу, противно! – Неминовский поглядел расстроенно на свои ладони. – Любой закон примут, только дай на лапу! Меркантилизм прямо одолел.

– Так президент вроде сказал: берите, сколько можете.

– Это он не подумавши брякнул. А поправить его было некому – от собутыльника умных мыслей ждать не приходится. Я, говорит, люблю с молодыми работать, я, говорит, себя сам молодым чувствую! Вот и окружил себя разными Борисками да Борисычами – проходу от них нет!

«Собственно говоря, какой президент, такое и правительство», – подумал Питер.

– Ну ладно, – примирительно сказал Питер, – мы в политику не лезем. Это все ваши дела – вам их и решать. Что все же делает теперь Хватдурковский?

Неминовский с хитрецой посмотрел на Питера:

– Я, вообще-то, консультантом теперь работаю, ты понимаешь? Это моя работа…

– Конечно! – с готовностью откликнулся Питер. – Столько устроит? – Он передал пухлый конверт, который Неминовский ощупал и положил в карман пиджака.

– Подходяще, – сказал он. – Тебе устную или письменную дать консультацию?

– И то и другое, – подтвердил заказ Питер, – сейчас обрисуй в общем виде, а через пару дней хотел бы мемо[3] увидеть.

Из письменного меморандума, который передал Питеру Неминовский, ему стало многое ясно в политической и, главное, экономической жизни страны. Принятые недавно законы открывали невиданные ранее перспективы. Особенно для тех, кто наблюдал за горизонтом событий с высоты.

Неминовский писал в своем меморандуме, что теперь в России существует деловая и политическая элита. Борис Хватдурковский, которым так интересовался Питер, был составной частью этой элиты и очень крупной ее частью. Из описания было не очень понятно, как удалось ему занять такое положение, но между строк прочитывалось, что не обошлось тут и без влияния прежнего коммунистического начальства, да и госбезопасность в стороне не осталась.

Сразу после приземления в аэропорте Схипхол, неподалеку от которого располагался офис, Питер поехал туда к Дереку.

Он дал тому прочитать меморандум Неминовского, который ему еще в Москве начерно на английский перевел Стас. Дерек прочитал меморандум и глубоко задумался.

– Выходит… – Он постучал ногтем по бумаге. – Выходит, что вся власть теперь переходит к этим ребятам?

– Похоже на то! – нажал голосом Питер. – Но пока только экономика и финансы. Политику держит семейная группка вокруг президента.

– Понятно! Но без денег политику не проведешь. Стало быть, произойдет сращивание тех с другими, понимаешь? – обобщил умный Дерек. – Теперь к главному! Как ты его назвал? Борис?

– Борис Хватдурковский!

– Это мне, пожалуй, не выговорить – давай как-то покороче.

– Может, оставим коротко – Хват?

– Так действительно проще. Так можно ему верить? Что твой контакт говорит?

– Власти у него сейчас много. Его, как я понял, выдвинула и поддерживает старая элита. Но не явно, а за кулисами. Испугались они новых молодых да наглых. А этот тоже молодой, но держится консервативных взглядов – воспитание сказывается. В компании своей правит жестко, если не сказать жестоко. Инакомыслия не терпит. Диссидентов загоняет далеко.

– А откуда у него завод наш любимый? – спросил Дерек.

– Как я понял Владимира, политическая группа вокруг президента придумала схему по передаче собственности от государства в частные руки. Как они это рекламировали: государство не справилось, поэтому надо отдать все в частные руки. Частный бизнес – он вроде эффективнее государственного!

– Вот это любопытно! – воскликнул Дерек. – Пошли по пути Маргарет?

– Внешне это напоминает затею Тэтчер, – согласился Питер, – но только внешне. Денег-то у них реально ни у кого не было!

– И где они их взяли?

– А у государства и взяли! Как я понял, наобещали банкирам потом поделиться. Даже один министр прямо в лоб так и сказал: «Делиться надо!» Ну, они и поделились… Надавали кредитов, а ловчилы на эти кредиты выкупили за бесценок целые отрасли.

– Какие, интересно? – поинтересовался Дерек.

– У них это там называлось «залоговые аукционы». Распродали, как водится, лучшие заводы, но болтали при этом, что там разруха и застой.

– И наш завод туда попал? – Дерек уже считал завод своим – уж больно заманчивой виделась ему перспектива.

– Нет, здесь сработала другая схема, но она не хуже. Там один деятель придумал чеки на собственность раздавать. Чикагские мальчики ему эту идею в уши залили. Рекламу развернули – куда там! Наивный народ и повелся. Как папуасы на бусы! Люди ничего крупнее месячной зарплаты в руках никогда не держали, а тут часть собственности привалила как бы задаром!

– Народный капитализм хотели сделать, что ли? – спросил подозрительно Дерек.

– Как бы не так! Мечтатели! – воскликнул Питер. – Хваткие ребята наставили на заводских дворах свои палатки. И скупали у рабочих эти чеки мешками. Кто-то за деньги, а кое-кто и за бутылку водки отдавал! Потом эти мешки меняли на акции – так завод кавалерийский к Хвату и попал. Говорят, ему он всего в миллион долларов обошелся! А так он в основном нефтянку сгреб! Другие в металлы пошли. И так далее…

– Да, – мечтательно заметил Дерек, – золотые денечки! Не повторяется такое никогда! В чем, однако, подвох? – продолжил он уже другим тоном. – Ни за что я не поверю, что Хват не знает настоящей цены этого завода!

– Вот здесь ты прав! – сказал Питер. – Есть одна проблема, и пока Хват не может ее решить. Проблема в поставках сырья!

– Можешь поподробнее?

– К ним идет труба из Чечни. По ней сырье на переработку гнали непрерывно. Но местные воины – читай бандиты – стали из этой трубы добывать бензин для своих тачек. Он для машин не годится – октан не тот, – но этим все равно! Стреляют в трубу и заливают в свои «Лады»! А на заводе давление падает, не успевают дырки заваривать. Фактически завод останавливается.

– Это меняет дело! Не можем же мы из Европы туда сырье посылать?

– А зачем из Европы? – ухмыльнулся Питер. – Мы можем с востока. Россия большая. Не зря же мы «Технохим» организовали? Народ мы там прикормили, убежден: они помогут!

Следующую встречу с Хватдурковским Питер провел в подмосковном деловом центре «Молна банка», который располагался на высоком холме над веселой и быстрой чистой речкой. Въезд на территорию был оформлен в виде глухих кованых ворот, от которых в обе стороны расходились высокие стены в два кирпича. Эти стены дополнительно поверху были через каждые двадцать сантиметров украшены звездообразными пиками, через которые вряд ли бы сумел безболезненно переступить случайно забредший сюда слон. Пики эти, как потом стало известно Питеру, установили по прямому распоряжению Хватдурковского, который не хотел безобразить такой представительный забор вульгарной колючей проволокой. Забор достигал самой реки, но и река по фронту от территории была отгорожена почти невидимой тонкой сеткой.