1

1971 год

Июнь. День плавно перетекает в вечер. Со всех сторон в окрестностях теплоэлектроцентрали и прилегающих территорий доносятся скрежет лопат по металлу, шуршание насыпи, чуть реже – громкие выкрики. Работа идёт полным ходом.

Трудящимся на станции в жаркий летний день мало кто мог позавидовать. Стекающий градом пот, мозоли на пальцах, горящие лица и уставшие руки; но прекращать ещё рано, иначе – простой.

– Мальчики, поднапрягитесь! Осталось совсем немного.

Состав с углём прибыл на разгрузочный пункт ещё до полудни. Лишь малая часть высыпалась в открытый склад после вскрытия вагонных замков, всё остальное приходилось выгребать руками. Эту непростую работу доверяли воспитанникам детского дома – приучали к труду с самого раннего возраста.

Ребяческая болтовня прекратилась уже на втором часу выгрузки. Мальчики сосредоточенно работали лопатами, изредка поднимая головы, чтобы осмотреть огромные груды угля вокруг. Каждый знал: к ужину не позовут, пока работа не будет окончена. Не все поспевали. Не все отдохнули, когда объявляли долгожданный перерыв.

В те дни, когда прибывает много топлива, мальчишки валятся от усталости. Болят руки, ноги, шеи, спины, плечи, кисти, стопы, гудит в голове и в ушах. Тогда кажется, будто вагоны бесконечных размеров, а уголь ни за что в жизни не кончится. Трудиться в жару хуже всего, а сегодня, как назло, выдался один из самых солнечных дней в году.

Чтобы помочь ребятам, воспитательница Валентина Викторовна тоже бралась за лопату, но после четвёртого подхода даже она выдохлась и стояла в сторонке, изредка выкрикивая слова поддержки.

Мимо пролетела горстка угля, которую один из ребят случайно метнул в сторону своего товарища.

– Эй!

– Прости, я случайно.

– Повернись боком, – посоветовал он.

Мальчик развернулся и оказался лицом к Валентине Викторовне. Она сразу заметила его измученный взгляд и подняла кверху сжатый кулак – мол, крепись. Тот вздохнул и продолжил орудовать лопатой.

Минут через десять к воспитательнице подошёл бригадир, после чего Валентина Викторовна взяла рупор, и по всей площадке раздалось:

– Внимание! Нужно доставить сто кило угля в главный корпус. Поднимите руки, кто готов?

Переглянувшись со своим товарищем, в которого чуть не угодил уголь, мальчик одним из первых вскинул руку. Второй тоже изъявил готовность – уж очень хотелось отдохнуть от всеобщего шума и переброситься с другом парой слов, а в районе главного корпуса под вечер почти никого не бывает. Но желающих хоть ненадолго бросить лопату оказалось гораздо больше.

– Два человека, – добавила Валентина Викторовна, оглядев букет поднятых рук.

Дела плохи. Чтобы победить в этой конкуренции, нужно поймать удачу за хвост. Тем временем бригадир ухмыльнулся и исподлобья осмотрел вызвавшихся.

– Провожать вас некому, нужно тех, кто знает, как идти.

Оба товарища, услышав это, радостно заулыбались – они не единожды посещали главный корпус как во время работы, так и несанкционированных прогулок по территории ТЭЦ2, о которых лучше умолчать, но Валентина Викторовна знала об их проказах и сразу сделала выбор.

– Андрей и Вова там были, сориентируются, – сказала она.

– Хорошо. В таком случае, приступайте.

Андрей оглянулся на остальных друзей, которые на мгновение остановились, отвлечённые заявлением Валентины Викторовны. Сочувственный обмен взглядами: все очень устали, а одежда целиком пропиталась потом. Благо, остался всего один вагон.

– Две тележки, набирайте, – приказал бригадир, когда они с Вовой подошли получать распоряжения.

Чисто символически отряхнув руки – счистить чёрную сажу до конца не получится – ребята снова подняли лопаты и побрели к противоположному концу склада, где расположены тележки. Идти было тяжело, уголь доставал до самой щиколотки, и оба чуть не пожалели, что вызвались. Но тележки оказались ближе, чем они думали. Молча заполнив кузов, затем второй, Андрей и Вова бросили свои лопаты и принялись катить тележки к подъёму с широким уклоном – благо, его уже расчистили.

– Как думаешь, когда мы вернёмся, закончат? – подал голос Андрей минут через пять, когда они уже шли вдоль эстакады технологических трубопроводов. Осталось миновать котельные и турбинные цеха – большие строения, соединённые друг с другом, и сразу после них окажется главный корпус.

Вова пожал плечами.

– Надеюсь. Я не уверен, но в вагонах, вроде бы, осталось немного.

– Ну и денёк! Мне этот уголь неделями будет сниться.

Больше они не проронили ни слова. У главного корпуса их уже поджидал один из сотрудников ТЭЦ.

– Опрокидывайте. Тележки обратно, – скомандовал он и удалился, убедившись, что мальчики сделали как надо. Для Андрея и Вовы настала самая приятная часть – пешая прогулка порожняком. Ребята заметно сбавили ход, не желая более брать в руки тяжёлые лопаты и выгребать уголь. А чем раньше они возвратятся к открытому складу, тем больше копать.

Позволив своим хрупким телам на время забыть, что такое тяжесть, мальчики осознали, насколько сильно у них болят туловища, конечности и всё, что внутри. Не было сил даже на разговор, и Андрей с Вовой крайне медленно плелись обратно, с трудом переставляя тяжёлые ноги и совершенно не представляя, как они смогут вернуться к работе. Главный корпус плавно переходил в цеха и оставался позади, с правой стороны; с левой тянулись другие технологические помещения. Сюда ребята залезали нечасто – в этих зданиях полно народу. Однако на этот раз в окнах никого видно не было.

– Даже они закончили, – горько усмехнулся Вова.

– А вот представь, сейчас придём – и звонок?

– А если нет?

Оптимизм Андрея был сломлен. Они с Вовой прошли ещё несколько метров, пока один из них не увидел чьи-то фигуры в одном из помещений слева.

– А нет, здесь ещё кто-то трудится.

В окне, сквозь многочисленные переплетения труб, можно было разглядеть двух мужчин.

– Всего двое? Это не считается.

Ребята привыкли разгуливать по ТЭЦ безо всякого разрешения, поэтому когда один из мужчин в окне повернулся к ним лицом, они машинально присели на корточки, позабыв о том, что имеют полное право находиться здесь согласно приказу бригадира. Эта привычка выдавала в них любителей бродить по запрещённым местам.

– Он нас не заметил? – зашептал Андрей.

– Вроде бы нет. Слушай, мы же уголь привозили…

– А он знает?

– Какая разница? Спросит – скажем. Вставай давай.

– Нет, подожди. У меня предчувствие.

Андрей бесшумно опустил свою тележку на землю, не сводя глаз с окна.

– Он что-то ищет! – сообщил мальчик через несколько секунд.

– Откуда тебе знать? – не поверил Вова. – Отсюда не видно ничего.

– Я же говорю: предчувствие. Давай посмотрим?

– Ты что? Так нас точно накажут.

– Эх ты, трусишка! Не хочешь смотреть – я сам посмотрю.

Не разгибая коленей, Андрей подполз почти к самому фасаду постройки и осторожно начал выпрямляться. Вова остался на месте: боялся и подойти к другу, и убежать от него.

– Что там? – тихо спросил он. Андрей, не отвлекаясь от просмотра, выставил назад указательный палец в немой просьбе замолчать и подождать.

Вскоре любопытство взяло своё. Перебирая ногами на корточках, Вова двинулся к своему товарищу, по дороге оглядываясь, нет ли кого поблизости. Тем временем Андрей застыл в нелепой позе перед стеклом – его макушка и глаза торчали над нижней рамой.