— Сэр, но ведь в нашем филиале нет нарушений? — подал голос кто-то из задних рядов.
— Жаль, что я не могу дать гарантий за резвость нашего проверяющего. В Ковентри было все идеально. Лучший филиал по итогам трех лет. И банк пошел на потерю части клиентов только ради того, чтобы не лишиться признания Банка Англии из-за проблем в одном-единственном филиале.
— Сэр, может быть, вам стоит лечь в больницу? Вы неважно выглядите. — Это сказал заместитель управляющего, и все взгляды тотчас же обратились к нему. Всему коллективу было известно, что он мечтает переехать в более просторный и солиднее обставленный кабинет. Директор такому совету не обрадовался.
— Чтобы директору департамента корпоративного регулирования и контроля было проще с больничной койки вогнать меня в гроб? Нет, увольте.
— Это ведь тоже вариант, сэр.
— Идите работать, пока нас всех еще не уволили, — директор наконец сфокусировал взгляд на коллективе, обступившем его практически в полном составе, и пришел в ужас. — Вы что, собрались здесь всем филиалом? У нас проверка, у нас, будем говорить откровенно, начинается кромешный ад, каждое слово, каждый жест отныне под тотальным контролем, а вы… — махнув рукой, он с досады бросил недокуренную сигарету, промахнулся мимо урны, посмотрел, снова махнул рукой и исчез за металлической дверью.
— Расходитесь! — важно скомандовал заместитель, пересчитав тех, кто угодил в поле зрения. — По местам, и сидеть безвылазно, пока всех не вызовут! — с этими словами он аккуратно притушил свой окурок, основательно поместил его в урну и удалился вслед за непосредственным руководителем. Было понятно, что он уже примеривал на себя новые полномочия.
— Кто бы тебе их дал, — озвучил невысказанную мысль начальник отдела информации. Весь отдел состоял из него одного и стажера, заменить их было некем, и Хэллет был единственным, кто не боялся ни важного директора, ни проныру заместителя, ни проверяющего, до полусмерти напугавшего весь филиал.
Сотрудники гуськом просочились за дверь. Водители и инкассаторы, многозначительно переглянувшись, разошлись по машинам и направились собирать дань. Улица опустела.
Жизнь, на первый взгляд, приобрела привычный вид. Уже месяц как привычный.
Вариантов развития дальнейших событий оставалось совсем немного. И это было досадно, потому что работа за девятьсот фунтов в месяц в солидном банке подвернулась чисто случайно: прежний курьер сломал ногу. Сложностей при устройстве не возникло: общее свидетельство о среднем образовании оказалось кстати, лишних вопросов никто не задавал. А весь рабочий день был очень прост: получить бумаги, расписаться в реестре, развезти по указанным адресам, и — свободен. Филиал Коммерческого банка Эссекса был далеко не самым худшим местом работы за последние двенадцать лет.
Третье июля пришлось на выходные, а вот сейчас все могло бы сорваться. Второе августа выпадало на понедельник, а время, в которое не стоило появляться на работе, приходилось на двенадцать часов дня. И проверка, от которой можно было, видимо, многого ожидать, если весь филиал так переполошился. Впрочем, вряд ли директор департамента станет спускаться со своих управленческих высот для того, чтобы выяснить, где находился сотрудник далеко не самого значимого ранга, когда под рукой есть напуганный директор, осведомленный заместитель, бухгалтер и куча прочего персонала. И каждый готов выдать даже то, о чем пять минут назад не догадывался, только для того чтобы спасти собственную шкуру.
Лидс жил обычной, деловой, размеренной жизнью. Куда-то спешили прохожие, носились неутомимые такси, на площади привычно роились голуби, клерки, заученно улыбаясь, принимали корреспонденцию и вежливо просили «немного подождать».
Здесь ничего не меняется, если к этому «здесь», наконец, привыкнуть. Другой мир, другие люди, другие деньги, а вот ценности все-таки те же: собственное спокойствие, собственный мир, собственное благополучие. Раньше было иначе — или двадцать лет назад все казалось другим, а было на самом деле точно таким же, независимо от мира, в котором живешь. И доверие авторитетам, даже когда они сами боятся еще больше тебя, и страх перед неизвестным. Нет, все то же, все так же, просто остается принять все, что происходит, как должное и привычно ждать.
Рабочий день затянулся: у одного из адресатов, лизинговой компании, застрял в пробке руководитель отдела продаж, ответ которого требовалось получить. Но в итоге он приехал, долго выяснял со всеми подряд суть запроса, потом долго писал ответ, но очень просил «подождать и привезти в банк письмо сегодня», и из-за этого пришлось возвращаться, к тому же возвращаться к закрытию филиала.
Сотрудники уже разошлись, но вход был открыт, у двери сидел с неизменной газетой охранник, на парковке, предназначенной для руководства, скучал новенький «Вольво» директора. В коридоре, ведущем к приемной, опознавались знакомые запахи: смесь духов — бухгалтерия и финансовый отдел, и звуки — гудение сервера. На двери отдела информации висела обнадеживающая табличка: «Lasciate ogni speranza voi ch’entrate».
Челси, как и прочие, ушла домой, вопреки обыкновению прибравшись на рабочем столе. Из-за неплотно прикрытой двери кабинета доносился непривычно робкий голос директора:
— У нас не было тесных отношений с филиалом в Ковентри. Если необходимо выяснить, откуда поступили денежные средства, кто их разместил, кто и как ими управлял, мы сделаем это незамедлительно. Поверьте, я не меньше вас и не меньше совета директоров заинтересован в том, чтобы как можно скорее разобраться с этой путаной историей.
— И не надейтесь быстро от меня избавиться, — второй голос, холодный и насмешливый, принадлежал женщине и, несомненно, начальнику куда выше рангом, чем ее собеседник.
Неужели директор департамента корпоративного регулирования и контроля, неподкупный проверяющий, так перепугавший всех своим визитом, — женщина? Впрочем, почему нет, на конечный результат для отдельных сотрудников это все равно не повлияет.
Пластиковые ячейки, предназначенные для сортировки входящих и исходящих бумаг, были пусты. В связи с проверкой Челси соблюла инструкцию. На краю стола лежал одинокий листок с приколотой к нему рукописной запиской:
«Челси, тот сотрудник, который хочет первым покинуть наш подколодный замечательный коллектив, может лично передать мисс Лэйнор эту халтуру производства департамента безопасности! С фотографией сделать ничего не удалось, никакой информации нет, я честно пытался хоть что-то исправить и дать листовку в операционный зал, но дело чуть не кончилось отказом в обслуживании клиентов! Х.Х.»
— Мы намерены провести полную проверку деятельности всех филиалов, — продолжал женский голос. — Именно вам не повезло и именно с моим визитом. Что я пользуюсь особой любовью всех работников Банка Эссекса, для меня не секрет. Но смею вас заверить: я или иной сотрудник моего департамента, мы все будем проверять каждую процедуру, каждый документ, каждую подпись и каждую сделку до мельчайших деталей. Разница только в том, что в случае с вами от выявления нарушений до увольнения виновного пройдет куда меньше времени.
Директор за дверью глубоко вздохнул и звякнул стаканом.
— Кстати, сэр… это, конечно, вне пределов моей компетенции, но на вашем месте я бы перевесила рога.
— Я ими дорожу, — возразил мистер Мэйсон, — и они неплохо смотрятся.
— Они вам бесконечно идут, особенно если смотреть от входа и вы при этом не крутите головой.
В кабинете действительно висели рога, и директор ими очень гордился, каждый раз намекая особо важным клиентам на то, что они были добыты каким-то то ли герцогом, то ли графом где-то на другом краю света и подарены Мэйсону за какие-то заслуги. Принадлежность рогов представителю животного мира, равно как и суть заслуг, никто не знал, хотя у ехидного Хэллета была на этот счет своя версия.
