– Молодой, не вязанный, на двоих хватит. А? Большой?

– Я пса жрать не буду, – ответил Юра.

Я заржал и добавил:

– А в восемьдесят четвёртом себе самый большой кусок от лайки оторвал. И быстрее всех его проглотил.

– Нашёл что вспомнить, – огрызнулся мой дружок.

– Да, есть что вспомнить, а Большой? – проговорил я и двинулся по тропе.

Пёс за мной, а за ним Юра, который пнул собачку слегка под хвост при этом сказав:

– Валил бы ты, «блохастый», а то будешь главным блюдом на нашем празднике жизни. Не зря тебя злая «Росомаха» прикармливал, быть собака – убийству, – и, вздохнув, добавил громче.

– Баня, шлюхи, водка, жаренная собака – всё, как всегда, – и добавил ещё громче. Хочу заморский деликатес, Поводырь! Ты кроме собак что-нибудь ещё готовить умеешь, а?

– Было бы из чего, я тебе приготовлю, пальцы оближешь, – сказал я и прибавил шаг.

Впереди разорвалось несколько снарядов. Мы переглянулись и пошли ещё быстрее затем перешли на бег.

– Похоже баню накрыли, – изрёк Юра.

– Сплюнь, а то не мытыми останемся. Без баб и жаренной собаки. – сказал я.

Юра оказался прав, баню разнесло так, что практически не осталось ничего, кроме глубокой воронки и обломков брёвен.

*****

Десятого сентября 1984 года мы готовились к зачёту по ориентированию и выживанию в тайге. Предполагалась заброска вертолётом в ночное время за 300 километров восьми пятёрок, без офицеров и прапорщиков. Пятёрка называлась половина «копья» и в неё входили: командир, снайпер, пулемётчик, подрывник-радист и стрелок-медик. Должности могли меняться при каждых учениях и зачётах. Мы сами решали кто есть кто, так как все владели этими специальностями. Вместе с нами готовились заступить на боевое дежурство четыре роты. После прохождения парадным маршем перед трибуной, на которой всегда стоял командир части, замполит, особист и зам по тылу, роты двинулись к своим казармам. Чтобы пообедать в столовой и погрузившись в автомобили, отбыть в свои районы несения БД. Перед торжественным маршем проверяли знания на предмет несения боевого дежурства, работоспособность радиостанций на одной волне, внешний вид и подобную «лабуду». Так как мы не заступали на БД, то нам не выдали заряженные аккумуляторные батареи, оставили старые. Прапор со склада поленился зарядить восемь комплектов батарей, чтобы не было претензий с нашей стороны, просто ушёл с территории части. Мы особо и не возмущались, так как предполагали вернуться в расположение роты через 2-3 дня, а при наличии попутного транспорта ещё быстрее. Как бы знать где упадёшь, мы бы этого прапора с бабы сняли, а аккумуляторы заряженные получили. Вечером поужинав и получив «сухой» паёк, мы ждали, когда прилетят вертушки для нашей заброски. Каждый убивал время кто как мог. Наша пятёрка пробовала местную траву, которую раздобыл Юра. Стояли недалеко от казармы и слушали «Шайбу» который рассказывал, смеясь как он сватался к своей будущей жене.

– Так вот, выпил литр самогона и пошёл на танцы в клуб, а тут Машка мне на встречу. Говорю ей: «Маня, ты в клуб? И я в клуб».

А она мне:

– Да гори он белым огнём, постоянно кто-нибудь пристаёт, да все на сеновал волокут.

– А ты? – спросил я.

– А чё я, дам в морду и домой.

Тут я и решил проверить. Хвать её за задницу и потащил на сеновал, а она как треснет мне в рыло, я с катушек и слетел. Мы хором заржали и «Хохол» спросил:

– А дальше?

– Дальше? Дальше очнулся на кровати, башка трещит, она рядом, постель в крови, её мать две сестры стоят смотрят на меня. Тут младшая и говорит:

– Ну вот, Манька замуж и вышла, теперь Настина очередь, а потом и моя.

А я возьми и брякни:

– Я на вас на всех женюсь.

Манька как треснет мне в харю, я опять и отъехал. Мы заржали пуще прежнего, видимо к рассказу ещё и трава накрыла. Послышался звук «вумп-вумп-вумп», это приближались вертолёты, мы дружно повернули головы. Вертушки сели за забором части и тут же зазвенел звонок открываемой оружейной комнаты, мы побежали в расположение роты чтобы вооружиться и взять ранцы. Построившись, двинулись к вертолётам, по дороге. «Хохол» спросил «Шайбу»:

– Что дальше-то было?

Шайба ответил:

– Ты о чём?

– Да я про женитьбу твою спрашиваю.

– А-а-а, – сказал Шайба. – Женился, на всех троих.

– Ну да? – сказал Хохол, – Как, как?

– Каком к верху, – ответил за Шайбу Юра и пол роты заржали на этот ответ.

По ходу не одни мы курили. – подумалось мне.

*****

Двигались быстро, не глядя по сторонам, с нехорошим предчувствием о неотвратимом. Юра пыхтел и косился на меня со злобой в глазах.

– Не корчь рожи и без тебя тошно, – резко высказался я и сглотнул накативший комок в горле.

Домик лесника, где была баня и куда мы стремились, был развален практически полностью. Дымились головешки, оседала пыль и зола от печки. Подойдя к тому, что было местом отдыха и мечтами о паре, венике, водке и бабах, мы начали оглядываться по сторонам, осматривая местность и ища что-нибудь или кого-нибудь.

Стоя лицом к развалинам бани молчали и думали каждый о своём.

– А мясом палёным не пахнет и кусков не видно. -произнёс я.

– Да, – пробурчал Юра, – а это ты к чему?

Щенок гавкнул и побежал по тропинке, которая вела вниз к реке. Машинально расстегнув кобуру, я снял с предохранителя свой «Стечкин» и тихо сказал:

– Приготовься и резко башкой не крути.

Юра медленно поднял правую руку на уровень пояса и выполнил сказанное мной. Он привык подчиняться мне безоговорочно, зная, что у меня есть чуйка на любую хрень, особенно на неприятности.

– На два, поворот и вниз с прицелом, – прошептал я и скомандовал, – два!

Резко скрутившись винтом, я оказался внизу, целясь на тропинку. Юра развернулся и сделал шаг в сторону, присев на правое колено, целясь туда-же куда и я. Из кустов торчало четыре головы, с интересом наблюдая за нами, рядом стояла собака и пристально смотрела на нас. Щенок подбежал к взрослой собаке и стал к ней ластиться поскуливая. Та ответила тихим рыком, не сводя с нас взгляд.

– Свои, – выдохнул Юра, признав в одной торчащей голове седого полковника.

– Свои по спине бегают, а это наши, причём в неглиже и некоторые с неплохими сиськами. Ты сам выбирал или зам. по тылу доверился? – выдал я шутку, и у меня отлегло от сердца.

Полковник жив, а это означало, что всё будет как задумано и не придётся всё переигрывать и переделывать. Голожопая компания двинулась в нашу сторону, постукивая зубами от холода.

– Достань одежду и водку, разведи костёр и накрой поляну. – распорядился я и добавил, – пошустрей, а то я не люблю эскимо из сисек.

Юра хохотнул, сбросил с плеча вещевой мешок, развязал и достав водку, протянул трясущейся медсестре, у которой мне понравились прелести с торчащими сосками.

Полковник взял из мешка вторую бутылку, открыл, и из горла сделал несколько глотков, крякнув сказал:

– Окунулись после пара, в рот кило печенья. Что это за хрень, а?

– Война, мать её, – ответил я, и скинув с себя бушлат, накрыл медсестру и прижал её к себе.

– Какая, на хер, война?! Нас накрыли как по расписанию. Если бы в речку не побежали после парилки, то пиздец был бы всем.

У меня по сердцу прокатилась горячая волна – я осознал, что и нам повезло, потому что в дороге останавливались и я перешнуровывал кроссовки, затем кормил щенка.

Подъехал командирский джип и из него выбежал водитель с вытаращенными глазами и, задыхаясь, пытался что-то сказать. Выяснилось, что и он чудом избежал арт налёта, остановился «коня» отвязать на природе, а тут впереди как бабахнет. Мы переглянулись с полковником и поняли, что не бывает столько совпадений случайно.

– Контрразведка обосралась. Не иначе. Или в тылу у нас казачок засланный работает и причём грамотно. Как думаешь, полковник? – произнёс я с сарказмом.