– Да понял я, понял. Ты чего затеял? А? Поводырь? – проворчал Юра.

– Увидишь. Сейчас расходимся и встречаемся у магазина. Делаешь вид, что мы не знакомы, но ждёшь моего сигнала. Понял? – проинструктировал я Юру.

– Понял. А как мне делать вид, что мы не знакомы? – поинтересовался Юра.

– Купишь себе фисташек и будешь грызть их как бурундук, только не мусори, это мой город. Ферштейн?

– Натюрлих! – ответил Юра и добавил – Сумку не прочухай, там «лавэ»* заныкано.

Укоротив ремень на спортивной сумке, я закинул её за спину и замедлил шаг, тем самым дав возможность Юре купить фисташек и осмотреться на местности. Медленно двигаясь к магазину, я осматривал местность и заметил, что в одной тонированной девятке сидело четверо, на улице стояло ещё четверо. Восемь, подсчитал я, наверняка в магазине ещё три-четыре. «Пойдёт» – подумал я и двинулся решительней к входу магазина. Навстречу мне выплыл Юра, на ходу засыпая в карман фисташки. Поймав мой взгляд он жестом показал мне, что трое уже лежат и вряд ли выйдут из магазина. Четверо, стоявших у входа, заметив меня, оживились и со словами:

– Ты чего говорил, что бить нас будешь? А?

Из машины вышли пятеро и двинулись в мою сторону. Я обсчитался, и оказался окружён с двух сторон. «Ну, ничего, сейчас разберёмся», подумал я и сказал:

– Что, черножопые, почувствовали себя в родном ауле? Я вашу маму имел, козлы! Оторопев от моей наглости и моих слов четверо, остановились и закипев от обиды, которую я им нанёс, ринулись в драку.

– Бей!! – сказал я и нанёс ближайшему ко мне удар снизу в челюсть, увернувшись от удара другого и сместившись влево атаковал ближайшего боксёрской тройкой в голову. Юра нанес два удара сверху кулаком, как будто забил два гвоздя. Рухнуло два тела мы с Юрой оказались вдвоём против пяти, у которых блеснули ножи и обозначились бейсбольные биты.

– У тех, что с ножами, шансов быть не должно. Понял?!

– Да, я их блядей…, – Юра зарычал и ринулся на них.

Нанеся два удара, Юра отправил двоих в тяжелейший нокаут. Поймав третьего за руку с ножом и приподняв его за грудки правой рукой, спросил у меня:

– Что, с ним сделать?

– Руку ему оторви! – крикнул я и увернулся от биты, которая просвистела у меня над головой.

Юра опустил захваченного на землю и сжал его руку так, что он вскрикнул и потерял сознание. Затем наступил на выпавший нож и приподнял бессознательное тело так, чтобы прикрыться им как щитом от биты. Приняв удар на спину обмякшего тела, Юра ударил ногой в голень нападавшего и швырнул свою защиту на второго, который заставил меня попотеть. Он со злостью махал битой и не давал мне шанса сблизиться с ним. Столкнувшись с бесчувственным телом, «бейсболист» отступил на несколько шагов и снова двинулся на меня. Сделав замах, с правого плеча он что -то прорычал. Я резко сблизился с ним и схватив за левое плечо, которое выдвинулось вперёд и резко дёрнул его на себя и вперед. Прием так себе, но он давал шанс уронить противника на землю и затем добить его. В этот момент Юра нанёс два удара в живот скрюченному от удара в голень другому «бейсболисту» и повернувшись, увидел летящего к нему моего подопечного. Сделав шаг вперёд, он выставил левое колено и выдохнул:

– Х-ха.

Хрустнули кости челюсти, и мой подопечный упал как мешок с опилками.

– Вроде всё, – сказал я и часто задышал.

– В сельпо ещё трое лежат, – сказал Юра и добавил – Может как в Баку? Реквизируем товары?

– В другой раз, а вот с хозяином поговорить бы надо, – прорычал я

– Так пошли поговорим, – сказал Юра и двинулся в магазинчик.

– Салям, уважаемый, – сказал Большой и взял за грудки азербайджанского еврея.

– Как бизнес? – спросил я.

– Ничего, потихоньку, – ответил он и добавил – Сейчас, крыша приедет.

– А это кто? – сказал я и показал на три лежащих тела.

– Земляки, – ответил хозяин магазина.

– А те на улице?

– Тоже земляки, – пролепетал нерусский и сжался в комок.

– Ну что же, подождём твою крышу. А ты пока денег приготовь, за моральный ущерб.

Через 15 минут подъехала белая восьмёрка и из неё вышли трое крепких парней. Оглядевшись, они двинулись в магазинчик и застали в нём нас, три тела и хозяина магазина, который был перепуган до смерти.

– Вы кто? – спросил один из вошедших грубым голосом.

– Люди мы, люди, – ответил я.

– Чего надо от нашего комерса? – резко вставил второй.

– А ты чего такой грубый? – спросил Юра и встал со стула. Его вид впечатлил троих бандитов.

– Может вам урок вежливости преподать? А? Салабоны! – рыкнул Юра и посмотрел на меня.

– Успокойся, – сказал я и добавил для бандосов – Вы чьи? Старший кто?

– Таганские, старший я, – сказал самый крепкий парнишка. – Проблема в чём?

– В вашей черножопой братве. Видел их на улице?

– Это не наши, – огрызнулся парнишка и обиделся на то, что я сравнил их с нерусскими.

– Д-а-а. А вели себя как крыша. Так, барыга? – спросил я у коммерсанта.

– Я же сказал, что это мои земляки, – пролепетал испуганно еврей.

– Так вот, пацаны, косяк за вашим барыгой. Хотите – стрелу набьём, хотите – сейчас вопрос решим и разбежимся, – изрёк я и добавил – Он по любому неправ и ответить за это придется. Так как? – повернулся я к «таганским».

– А чего ты хочешь братишка, – спросил третий бандос, который до этого не сказал ни слова.

– Пусть еврей извинится, материально. От этого ваша доля не пострадает, вы решаете его проблему, он вам уже обязан за свой косяк. Значит вы решили его проблему он вам обязан, а мы с корешем получим знак извинения в виде «двушки грина». И разбежимся, как в море корабли, – изрёк я наше предложение и скосил левый глаз влево, это был сигнал Юре: Внимание, приготовься!

Таганские переглянулись, и пошептавшись согласились с нашими условиями. Юра взял комерса за шиворот и сказал:

– Лове гони, лошара бакинская.

Получив деньги в размере двух тысяч долларов, мы распрощались с братвой и сели тачку.

– На Таганку, к театру, – сообщил я адрес таксисту.

– Что это было сейчас, Поводырь? – спросил Юра.

– Дай лове, – ответил я.

– Зачем? – спросил Юра.

– Посмотрю, вдруг фальшивых всунул, – отрезал я.

Юра запыхтел и подумав, что в Москве всё может случится, ведь это не Ростов, отдал нехотя мне деньги. Взяв купюры, пересчитав, я спрятал деньги в карман. Юре сказал:

– Что это было? Это дружбан был классический «кидок» с применением грубой физической силы в прелюдии развода пожиже.

– Ферштейн, дружище? – спросил я Юру.

– Яволь, гер начальник. Долю, давай, – сказал Юра.

– Потерпишь до места, – высказался я и замолчал. Юра меня не беспокоил до приезда по адресу.

*****

Юра нёс вещевой мешок с бельём и водкой, я – с провизией и чистым «камуфляжем». Тихо переговариваясь, мы шли по узкой тропе к бане, шли уже минут 20 и идти нам нужно было ещё минут 5 -10.

– Девки хорошенькие, а? – спросил я Большого.

– Не старше 70-ти, как ты и просил, – ответил Юра и хохотнул.

Внезапно возник свист и шесть разрывов впереди нас. Мы с Юрой присели он выругался: «Мать, твою! Чтоб вы сдохли, суки!»

– Да, так и накрыть могли, – ответил я.

Навстречу нам из порохового дыма выбежал молодой щенок, виляя хвостом, стал прижиматься к моим ногам. Сидя на корточках, я стал почёсывать у пёсика за ухом и, посмотрев на Большого и его карман, кивнул головой, мол давай, доставай. Юра хмыкнул и сказал:

– Откуда ты всё знаешь, Поводырь? От тебя ничего не скроешь, как будто сам в карман положил.

– Давай, давай не жлобись, колбасой на весь штаб пахло. Когда ты проходил мимо, на тебя все офицеры облизывались, – пошутил я.

Юра достал из бокового кармана бумажный свёрток и, раскрыв его, достал три куска колбасы. Один самый большой, он засунул себе в рот, второй, маленький, дал мне для собаки и последний, завернув в бумагу, спрятал в карман. У Большого всегда был «тупик» насчёт пожрать: сахар, хлеб, сыр – в общем, провизия про запас для перекуса. Разломив колбасу, я дал кусочек щенку. Он с жадностью проглотил его и стал облизывать мне руку, тыкаясь в другую, где была ещё еда, и махая хвостом. Поглаживая пёсика за ухом и по рёбрам, я сказал Юре.