Реально извращенка! Боже мой!

— Все. — шепчет парень и я оборачиваюсь, тяжело вздыхая. Глаза парня смотрели на меня, бездонные и … опустошенные. Он не говорил ничего, лишь смотрел сквозь меня, словно думая о своём. Я помогла ему лечь в кровать и накинула одеяло. Приятно осознавая, что такая забота о нем наполняла мое сердце и душу теплотой, посылая трепет по всему израненному телу.

— Я не хочу… — вдруг заговорил он, после длительного молчания и я села на край кровати, что бы лучше видеть лицо парня, освещённое лунным светом, что поступал через небольшую щель в шторах.

Его взгляд стал ещё более туманней, брови сошлись на переносице, он смотрел куда-то в потолок, словно не замечая моего присутствия.

— Не хочу, что бы он умирал. — вдруг выдаёт он и прикрывает глаза, прижимая большие пальцы к векам. Дрожь проходит по спине и ниже от услышанного, дыхание Дэна заметно участилось и мир на мгновение замер, когда по его вискам скатились первые капельки слез.

Я впадаю в ступор. Сердце больно защемило, запуская цепную реакцию по всему телу.

Я не знала, что делать, я ещё никогда не видела его таким подавленным и разбитым, это не то, что я ожидала увидеть. Я не была готова.

Не смотря на то, что я не умела утешать людей, я подавила в себе всякие сомнения и попыталась собраться.

Я чувствовала, что нужна была ему в этот момент, но мало соображала, что делать.

— Про кого ты говоришь, Дэн? — я хватают его за руку и сжимаю его ладонь. Он раскрывает глаза, которые были жутко красными от слез и находит мой взгляд. Грудь мою сжало, будто мое сердце пытались вырвать и сжечь в пепел. Он смотрел на меня безжизненно, горькая улыбка коснулась его губ, но не глаз.

— Он умирает, а я не могу ничего сделать…ничего..- слёзы стекают с его красивых шоколадный очей, и я тянусь к вискам, что бы стереть их, хотя должна была позаботиться изначально о своих мокрых щеках. Проклятье, я плачу?

Когда я вообще в последний раз плакала? Я отвыкла, меня учили быть сильной. Один лишь малейший намёк на слёзы в моих глазах и меня жестоко избивали.

Я поклялась больше не лить слез, но…больно. Мучительно больно было смотреть на него в таком состоянии. Я не знала, о ком он говорил, я не знала круг его друзей, помимо университетских ребят, но я была уверена, что этот человек не из Универа.

Был ли это кто-то из его родственников? Я ничего не знала о его семье. Ничего.

Я не нашла в себе слов поддержки, в такой ситуации я не могла ничего сказать, но он будто и не ждал ничего в ответ, поэтому я продолжала гладить его по колючей щеке, пытаясь отвлечь, и желать, что бы он поскорее заснул, хотя это бы ничего не изменило.

Не залечило бы его раны и уж тем более не избавило бы от боли.

— Как блять мне быть, после его кончины? — задал он риторический вопрос, пока его грудь высоко вздымалась и опускалась, а глаза бегали из стороны в сторону.

— Что я могу сделать для тебя? — только и смогла я выдавить, не в силах больше наблюдать за его терзаниями. — Как мне облегчить твою боль? — провожу я большим пальцем по его грубой ладони и он протяжно вздыхает, немного отодвигаясь от края кровати, освобождая место рядом.

Я ошеломлённо смотрю на него, но понимаю все без слов. Он хотел, что бы я была рядом, просто осталась.

Вряд ли он всецело осознавал, кто находился рядом с ним, он находился под большим воздействием алкоголя и отчаяния, что бы мыслить здраво, но просто встать и уйти я не могла. Только не когда он в таком состоянии.

Я не колебалась ни секунды, запрыгнув на кровать рядом с Данилой, он положил свою голову на мой живот, обвивая талию, я подавила все непрошеные мысли и запустила пальцы в его густые, тёмные волосы, начиная медленно их перебирать.

Я не видела его глаз, но его дыхание некоторое время было все таким же рваным.

Возможно на утро он пожалеет, если вспомнит о случившемся, но это будет утром, а сейчас я не хотела его оставлять, я хотела подарить ему свою поддержку, и заставить его обрести спокойствие в моих объятиях.

Сегодня я поняла, что впервые глаза, в которые я была так безумно влюблена, казались мне незнакомыми, чужими, я не знала этого человека. Его прошлое дало лишь мне маленькое описание этого парня, но он таил в себе много, слишком много тайн.

И видеть его в разные периоды жизни было намного бо́льшим и личным, что я все ещё не верила, что была так близка с ним в этот момент.

Сегодня я познакомилась с новой стороной Дэна, с его ранимой частичкой, которую он старался скрыть, спрятать за маской безразличия и ослепительной улыбкой. И я полюбила его ещё больше.

Спустя какое-то время дыхание его нормализуется, а я все продолжаю перебирать его нежные волосы, которые мне всегда казались жёсткими на первый взгляд.

Спокойное дыхание Дэна заполняет тишину.

Его близкий человек умирал, а он просто наблюдал за этим. Что же с ним произошло? Неужели нельзя ему никак помочь? И вопрос, который терзал меня больше всего. Что будет с Дэном, когда он навсегда потеряет этого человека? Я не хочу видеть его разбитым, как сегодня, не хочу видеть его слез, потому что мне это причиняло куда больше боли, чем должно было.

Я не плакала уже очень давно, потому что могла контролировать свои эмоции, но рядом с этим парнем я теряла самообладание, и теперь уже не была уверена, хорошо это для меня, или плохо.

Данила

Упругая попа упирается в мой член и я притягиваю нежное тело к себе ближе, опуская ладонь на твёрдый живот.

Не открывая глаз я мягко выдыхаю в шею, поглощая земляничный запах и медленно опускаю пальцы ниже, пока не дохожу до короткой юбки.

В трусах становится тесно, нежные прикосновения отдают пульсацией прямиком в промежность.

Я сжимаю ягодицу, которую, казалось бы, ранее никогда не трогал.

Когда Настя успела так подкачаться и обрести такие формы? Мы не занимались сексом всего пару недель.

Маленькое тельце задвигалось и только усугубило мое положение, плотнее прижимаясь ко мне задом.

Я потянулся выше по рефлексу и дотронулся до кружевных, мать его, трусиков, которые были чертовски мокрыми.

— Данила..- послышался тихий, незнакомый стон и я распахнул глаза. Пару секунд все было размыто, головной боли не было, спасибо за это крепкому организму, сколько бы в ебеня не набухивался, на следующий день как огурчик.

Я перевожу взгляд на пряди чёрных волос перед собой и тут же сажусь, словно ошпаренный, девушка следует моему примеру.

Алексия оборачивается ко мне, и я нервно сглатываю, замечая на обычно мертвенно бледном лице яркие краски похоти и смущения.

— Черт, прости крошка, я не знал, что это ты. — выпалил я на автомате. Ещё бы чуть чуть и я трахнул бы ее пальцами.

Краска сошла с ее лица и она молча кивнула, поджав губы, словно обижаясь. Но я не мог понять почему.

— Стоп. Ты что тут делаешь? — вдруг доходит до меня, пока я притягиваю одеяло выше, что бы не смущать крошку своим стояком, девушка медленно встаёт и не сразу мне отвечает, позволяя оглядеть ее.

Она была все в той же чертовой юбке, из-под которой были видны идеальные длинные ноги и обтягивающей белой футболке. Все бы ничего, но она не носила лифчика!

Может ее грудь и была миниатюрной, но это не останавливало меня разглядывать ее и жадно поглощать глазами, особенно когда ее соски так затвердели и торчат из-под тонкой ткани, после моих фокусов.

— Ты вчера перебрал, Григорий попросил тебя до дома довезти, в то время как он разбирался с Китти. — я перевариваю ее слова, пытаясь вспомнить вчерашнюю ночь.

Образ пьяной блондинки всплывает в голове, ну Григорий и говнюк конечно, кинул меня ради своей подопечной. Но мне было плевать. Мы не были близкими друзьями. Могли лишь время от времени вместе потусить и только.

Как вчера, когда мы решили отпраздновать очередную победу в матче.

— Вот значит как..- я вновь посмотрел на девушку напротив, ее взгляд сменился беспокойством, я мог слишком хорошо читать эмоции, но ее реакция была мне непонятна.