Кортес уже достаточно долго ожидал снаружи, когда к нему, наконец, подошёл один из вооружённых охранников со словами: “Следуйте за мной, сеньор Капитан”. К этому моменту Совет принял соответствующее решение. При появлении Эрнана все, включая председательствующего и секретаря, встали. Председатель собрания приступил к оглашению решения Совета:

– Обсудив всех достойных кандидатов, Совет, опираясь на мнение большинства служащих и жителей Вилла Рика де ла Круз, единогласно пришёл к заключению, что наиболее достойной кандидатурой на должность Верховного судьи и Капитан – Генерала новых территорий является урождённый города Медельин провинции Эстремадура, сеньор Эрнан Кортес!

Аплодисменты и неразборчивое бормотание местных жителей помогли Малинче понять, что же произошло. Она с восторгом и благодарностью в глазах смотрела на Кортеса. В этот же вечер новый Верховный Судья и Капитан – Генерал новых территорий издал свой первый указ: “ Возвести в центре города на центральной площади колонну для приведения в исполнение наказаний для индейцев, осмелившихся проявить неуважение к новым законам и распоряжениям Городского Совета”.

Незаметно подкралась ночь. Снаружи, рядом с резиденцией Кортеса был слышен звук накатывающихся на берег усталых морских волн… и ветра, раскачивающего гамак, висящий между ветвями окружённых мглой деревьев. Иногда тишину нарушал лай собак из кастильского собачьего корпуса. Прошло уже несколько дней с тех пор как им скормили последнего пленного… Сержант взвода поводырей проговорил, обращаясь к Кортесу:

– Собак нечем кормить…

– Надо немного подождать, – задумчиво ответил Предводитель.

Послышалась чёткая “строевая” поступь солдат, разговаривающих между собой:

– Мария – мать нашего Господа…

– А я говорю Сантьяго и всё!..

Вслед за этим раздался ещё один голос. Это был голос ночного дежурного, мелодично выводящий: “ Аве Мария, непорочная дева…”

Вновь залаяли голодные собаки, после чего первые двое продолжили свой спор:

– Мария – мать нашего Господа…

– А я говорю Сантьяго и всё!..

Кортес находился в своём доме, наскоро сколоченном из досок, служивших когда-то обшивкой бортов “утонувших” кораблей. Он стоял посередине комнаты в своём дорогом дублете из чёрного бархата и медитировал, заложив руки за спину. С явным проявлением нервозности Предводитель резко сменил положение рук и зарылся пальцами в густую шевелюру своих волос. Рядом с ним, как обычно, находился писарь Годой. В руках он держал исписанные листы бумаги. В углу комнаты полыхал очаг в стиле ацтеков, служащий одновременно источником тепла и света.

– Ты всё записал?

– Абсолютно всё, сеньор Капитан.

– Так… мы делаем правильно, отправляя Их Величествам вместе с золотом письмо, в котором высказываем нашу глубокую озабоченность в связи с тем, что люди, населяющие эти земли, нуждаются в помощи нашего Господа Иисуса Христа. Им нужна его защита и учение… Не забудь указать в письме, что нам здесь нужны монахи – францисканцы. Как можно больше! Это позволит быстрее увеличить количество новообращённых в христианство.

– Я это уже сделал, сеньор.

– Ты не забыл добавить…?

– Дословно, сеньор. Послушайте: “ Земля Мексики населена содомитами, проститутками – девочками и пожирателями человеческого мяса. Это презренные люди, прислуживающие сатане!

– Хорошо, очень хорошо! Это позволит нам продавать тех, кто не способен работать как раб. Мы можем делать это на основании поправки, когда – то принятой по предложению Королевы Изабеллы – бабушки нашего Короля! Да упокоится её душа… Хорошо, очень хорошо. Да, это очень хорошо, что они послали нам других священников. После того, как я был назначен на должность Верховного Судьи и Капитан – Генерала, я приказал отрубить ногу Гонзалу де Умбира и повесить Эскудеро и двух его подельников. Они были обвинены в подстрекательстве к мятежу. Наш преподобный Хуан Диас почти лишился дара речи и ему нечем было наполнить души грешников перед преданием их смерти. – Кортес сделал паузу и резко произнёс: – Добавь!

– Готово, сеньор! – Годой, не поднимая головы, продолжал быстро записывать всё, что ему наговорил Предводитель, в то время как сам Капитан не отрываясь смотрел на полыхающий огнём очаг.

– Очень большая польза исходит от действий наших солдат из Кастилии и Арагона, чего нельзя сказать о солдатах из других областей Вашего королевства. Поэтому я прошу направить сюда как можно больше кастильцев и арагонцев вместе с капитаном Портокарреро, который в настоящий момент вместе с доном Франциско де Монтехо направляется к Вам, Ваша Милость, с золотом мексиканских индейцев. Здесь очень много золота! Ваши солдаты помогут нам быстрее заселить земли Мексики и значительно увеличить поступление драгоценного металла в казну Вашего Величества.

– А что мне написать по поводу кораблей, сеньор?

Кортес не ожидал этого вопроса. Он на мгновение замер, но тут же пришёл в себя и достаточно остроумно ответил.

– Напиши, что все корабли кроме флагманской каравеллы Капитана, доставившей Вам сокровища, оказались жертвами местной природы… – Он сел и провёл ладонью вдоль лезвия своего меча. Потом немного подумал и добавил: – … и, пожалуйста, закончи моё послание на хорошей ноте… Не хотелось бы думать, что кто-то может представить себе, что я почти не знаю букв и не умею писать. Напиши всё красиво… Не забудь – это письмо ты составляешь от моего имени!

– Доверьтесь мне, сеньор. Я многие годы был советником дона Альфонсо Мудрого. – Писарь задумался над концовкой письма. – Он был опасным человеком высоких принципов, но, в то же время, превосходным католиком из ближайшего окружения короля Карлоса и его матери, доньи Хуаны. Не забывайте, сеньор, что вслед за этим письмом их Безмятежные Высочества получат сундуки с золотом!

Помещение, в котором происходил разговор, было заставлено сундуками. В них были золотые и серебряные предметы, украшения из жемчуга, птичьи перья… Годой перевёл взгляд с лежащего перед ним письма на эти сундуки и с оттенком неодобрения пробормотал:

– Слишком много золота…

– Достаточно, как мне кажется, чтобы смягчить сердца их Высочеств и получить от них индульгенцию. – Дождавшись момента, когда Годой поставит последнюю точку в послании, Кортес задал ему вопрос: – Ты знаешь Родриго де Кастанеда и пажа Ортегилло?

– Да, я с ними знаком с давних пор. Они производят впечатление людей, хорошо владеющих многими языками.

– Я хочу, чтобы с завтрашнего дня эти двое проводили больше времени с Йеронимо де Агиларом и Мариной. Постарайся сделать так, чтобы они выучили язык мексиканцев как можно скорее. Также, передай всем офицерам мой приказ: “ С завтрашнего дня освободить обоих от всех воинских и хозяйственных обязанностей!”. Их единственным долгом отныне является изучение языка индейцев Мексики.

– Слушаюсь, сеньор Капитан…

Снаружи продолжали лаять голодные собаки.

Малинче, которую Эрнан Кортес с нежностью называл Мариной, рассказывала ему: “С вашего позволения я начну с того, что Теночтитлан был подобен перу кетцаля, парящему в предрассветном воздухе. Я была ребёнком, когда начиналась эта история. Она поселилась внутри меня подобно тому, как в тело любого из нас попадает зёрнышко маиса. Так обычно говорила моя сестра – Цветочный Лепесток. Моя мать ссылалась на Теночтитлан как на город Миауаксиуитл, то есть, Бирюзовый Цветок Маиса…

… Мой дедушка был доблестным воином в далёкие времена правления Монтесумы Йикамина, известного также как Наконечник Небесной Стрелы. Он много рассказывал об этом городе, живущем как будто бы во сне посреди большой лагуны, и в который можно было попасть дорогой Серве. Это слово было не из языка жителей Теночтитлана, но мне оно очень нравилось. Люди говорили: “Давайте пойдём в Серве. Мы вернулись из Серве…“

… Первые слова, которые я поняла, но которые не были словами моей матери или моего отца, были словами из языка Науатль. Мой дедушка с терпением как у шипов куста магуэя учил меня разбираться в оттенках различного цвета и их значении. Например, он говорил: “У дождя цвет синий. У огня – красный, переходящий в жёлтый”. Так, постепенно я оказалась среди людей, понимающих значение каждого цвета и которым очень нравилось разговаривать на эту тему…