Толпа, соблюдающая приличия, соответствующие моменту, и состоящая из разношерстной публики с разных концов Теночтитлана и даже из Тлателолко, собралась тут же перед храмом, чтобы посмотреть на происходящее. Жрецы-служители жертвенного алтаря в чёрных одеждах и с обсидиановыми ножами, выжидая своей очереди, стояли на верхней ступени каменной лестницы Великого Храма.
Крылышко Бабочки начала следующий танец, а девочки с колокольчиками стали прославлять полдень. Они вновь изобразили радугу. Первый ряд тихонько позванивал маленькими колокольчиками, второй ряд насвистывал подобно певчим птицам, прилетающим в Теночтитлан со стороны земли изобилия и ветров. Ещё один ряд, подобно первому, тоже тихонько звенел колокольчиками. Это было чудесное зрелище! Было видно, как люди любовались происходящим в полном молчании.
Затем Крылышко Бабочки начала петь, словами песни рассказывая историю простой Семечки. В её танце Семечка начала расти так, как растёт в природе цветок сахарного тростника, а сама она была так красива!.. Как только что распустившийся бутон. Она прекрасно танцевала, изображая созревший плод фруктового дерева. В самом конце танца мальчишки стали поливать её водой. Белое бумажное платье от воды покрылось синими пятнами, но моя сестра продолжала свой танец. В конце концов бумажное платье настолько промокло, что стало расползаться и буквально через несколько мгновений оно исчезло совсем, оставив глазам зрителей прекрасное обнажённое тело юной танцовщицы. Вот так, обнажённой, сестрёнка продолжала свой танец ещё какое-то время. Потом внезапно остановилась и, встав на колени, поцеловала влажную Мать-Землю. Было видно, что она очень устала. Прошло не более, чем одна минута… Ведущий ритуальное действо, жрец представился, назвав себя по имени, и пригласил Крылышко Бабочки подняться на самый верх по ступеням храма, где её уже ждали пятеро других жрецов жертвенного алтаря. Они сгорали от нетерпения, желая поскорее вручить девственное сердце молодой девушки Богу всех Богов, Богиням Дождя и Урожая, как это было принято на нашей земле. В Теночтитлане. В том самом Теночтитлане, где водяные лилии лагуны раскрывают свои бутоны навстречу солнечному свету.
Желание принести себя в жертву, которое в один из солнечных полдней высказала моя сестра, Крылышко Бабочки, стоя на вершине Храма, навсегда отпечаталось в моей памяти как одна из самых ярких страниц Зелёных Поэм книги Мудрости из Дома Знаний Тескоко. Моя же мать с тех пор, ступая по дороге в вечность, никогда не покидала вершину счастья! Но всё же первым в моей памяти всегда появляется отец, попавший в плен к врагам Теночтитлана. Враги предложили ему пожертвовать своё сердце богам Озера и он конечно же согласился. За этой жертвой последовала другая. Маленькое, но очень доброе сердце моей любимой сестры по имени Крылышко Бабочки… Прошло достаточно много времени. Я провёл его в Школе Старших, после чего, наконец, получил разрешение на исполнение моего долга. К этому моменту моя голова уже приобрела серебристый оттенок, а глаза немного помутнели. Однако, это меня не смущало, поскольку я больше не нуждался в том, чтобы что-то ими видеть. Как когда-то предсказывал мой уважаемый отец, я теперь и так ВИДЕЛ и ЗНАЛ ВСЁ!
К тому времени, когда ЭТО должно было случиться, а в моих Книгах Мудрости ЭТО уже случилось, моё имя было хорошо известно как Мудрейший среди Мудрецов Теночтитлана, Тескоко, Тлателолко и Чолула. Тлатоани[3] и его Совет Тридцати часто спрашивали моего совета по разным вопросам.
Я уже знал предназначение дороги на Куэпопан. Того самого места, где цветы раскрывали свои бутоны в сторону северо-востока. Я знал будущее дороги, ведущей в Мойотлан – прибежище москитов на юго – западе, где тысячи детишек, мужчин и женщин жили тем, что собирали отложенные ими яйца. Также я знал дорогу на юго-восток, в Теопан, где находился дом Господа – Главный Храм с возвышающейся вокруг него оградой. И ещё я знал дорогу на северо-запад, ведущую к месту обитания белых цапель.
Теперь, когда всё случилось как и предсказывали книги. Теперь, когда Великий город Мексики, Теночтитлан, больше не существует. Теперь, когда нас, оставшихся в живых обитателей этого большого города, можно пересчитать как считают придорожные камни… теперь я задаю себе вопрос, который люди часто задавали мне: “… а насколько поучительным было начало этой истории?”. Итак…
Это было позолоченное солнцем утро, похожее на слегка обожжённую огнём маисовую лепёшку. Цветущий камыш слегка покачивался над водой, обдуваемый ветром, бегущим со всех сторон по дорожкам, опоясывающим озеро Тескоко. Это был нежный ветер, вызывающий у людей желание произнести или написать что-нибудь хорошее. Например, имена своих детей или внуков, или названия каких-нибудь нужных вещей. С того места, где я находился, я услышал лёгкий хлопок весла и звук вызванного им движения воды. Вдалеке появилось маленькое каноэ, прокладывающее себе путь среди множества камышовых цветов. Затем я увидел женщину, которая управляла каноэ. Она ничем не отличалась от других женщин, которые каждый день, преодолевая водные мили, тысячами устремлялись в Теночтитлан с ближних и дальних берегов озера. Я видел, как она срывала цветы и бросала их на дно каноэ, где их и так уже лежало очень много. Сотни разноцветных цветов. Там, вдалеке, была видна Дамба, по которой тянулась усыпанная цветами большая дорога Истапалапа, широкая и красивая, ведущая к городу, стоящему на жёстких опорах в десяти милях отсюда. Как раз в том месте, откуда начиналась гряда вулканов. Я посмотрел в направлении, куда был устремлён взгляд женщины, и увидел тысячи других каноэ, которыми управляли одни только женщины, среди которых я заметил совсем юных… и все каноэ были доверху заполнены цветами. Я вдруг понял, что никогда в своей жизни не видел такого огромного количества цветов и что все ведомые женщинами каноэ двигаются к одной общей цели. Это было достойное зрелище! Я никогда не видел ничего подобного. Десять миль дороги, усыпанной цветами!
Я на какое-то мгновение отвернулся от женщин в каноэ и сосредоточил свой взгляд на цветочных полях, позади которых виднелись покрытые снегом вершины двух дымящихся вулканов. В дальней дали виднелось озеро Тескоко, надвое разделённое Дамбой, препятствующей слиянию его солёно-горькой воды со сладкой водой нашей Сестры – лагуны Теночтитлана…
Ну, что ж … уже совсем скоро имена захватчиков будут отмечены красным цветом на лицах наших воинов, на плечах наших девственниц, на ногах наших детей. Это будет сделано для того, чтобы превратить их в рабов. И тут, вдруг, я увидел ярко красные буквы, образовавшие на голубой поверхности озера слова, сказавшие мне:
Я тут же услышал, как те же самые слова выкрикнула одна из женщин, потом повторила их ещё раз…
Это произошло утром 8-го ноября 1519-го года, говоря языком наших “гостей”, которых мы сначала прозвали посланниками нашего Господа Кетцалькоатля и сыновьями наших богов. Я посмотрел в сторону моего любимого города Теночтитлана, такого красивого, на протяжении веков объединявшего своих жителей в большую семью… и заплакал. Это был последний день нашей свободы. Такова была воля наших богов.
С этого момента отсчёт времени изменил свою поступь и направление. Это было как будто птицы стали летать не над землёй, а глубоко под ней.
Никто и никогда больше не видел дорогу Истапалапа усыпанной цветами и другими красивыми вещами на всём её протяжении, начиная от места её “рождения” далеко за пределами города и до ворот Орла, ворот Лягушки и ворот Ягуара в самом сердце Храма, где лёгкий ветерок шевелил ветви деревьев с висящими на них фруктами. Там от одного дерева к другому тысячами свисали на тонких верёвочках разноцветные цветы. Хозяйка Дома Девушек всегда была занята тем, что старалась собрать полную их коллекцию со всех уголков пространства, заселённого мексиканцами. Всё это было выстлано розами и камышовыми цветами.
