Впрочем, подземелье только в первые минуты очаровывало своим роскошным убранством. Внешняя красота не могла затмить той тревожной обстановки, которая была навеяна встречей с мертвым стражником, а также неприятной пустотой подземных улиц. Кагилу был неприветливо молчалив, словно находился в ожидании чего-то страшного, и шаги путников звучали здесь звонко, отражаясь гулким эхом от сводов, немного дико и странно. Пришельцы казались лишними в торжественной обстановке почившего города, который отчего-то растерял всех своих жителей.
– Ты идешь не туда, – заметил Алан, который наконец-то овладел собой. – Нам нужно брать правее.
– Иди первый, – предложил Артур.
– Я не знаю, стоит ли нам подходить к ее дому, – шепотом произнес Алан, когда поравнялся с юношей. – Здесь произошла какая-то ужасная трагедия, и я сомневаюсь, что мы… э-э-э… найдем кого-либо в живых…
Но предупреждение это было напрасным, так как Тэнка обогнала ребят и решительно устремилась вперед по длинным витиеватым коридорам. Она никого не слушала, ибо ею двигало желание увидеть родителей в целости и сохранности.
– Подожди, сумасшедшая! – в отчаянии крикнул Алан, но девчонка, не слушая его, уже неслась по давно знакомым ей проходам.
– За ней! – воскликнул Алан и побежал следом. Путешественники в данный момент пересекали проходные пещеры – чьи-то своеобразные жилища и одновременно улицы города. Эти пещеры были обставлены довольно лаконично, так как лишь немногие из бедняков могли позволить себе вещицу, более или менее украшавшую их скромный быт. Порою на стенах мелькали картины, написанные самими же жителями. Иногда встречались красивые предметы, вырезанные из камня. У каждой пещеры имелись круглые окошки, не закрытые занавесками, и проемы побольше, что служили дверьми. В некоторых пещерах потолок был так низко, что приходилось наклоняться, в других же, напротив, можно было стоять вполне комфортно, выпрямившись во весь рост.
Среди мелькавших комнат Артур узнавал гостиные, столовые и кухни. Залы были обставлены весьма скудно, но, тем не менее, их назначение легко угадывалось по разбросанным предметам. За все время своего продвижения ребятам не встретился ни один человек, который мог бы хоть сколько-нибудь объяснить произошедшую здесь трагедию.
О том, что это была трагедия, мальчик не сомневался ни на секунду. Сами стены, подпиравшие город, стенали от боли.
И вот, наконец, перед друзьями возникла пещера, где когда-то жила семья Тэнки. Девочка уже скрылась в одной из многочисленных комнат этого большого зажиточного дома. О том, что пещера принадлежала богатым людям, говорили драгоценные украшения на внешних стенах. Оконные проемы здесь были закрыты деревянными ставнями, и даже кованая дверь в этом странном пещерном доме присутствовала.
Ступив в первую комнату, Артур поразился красоте внутреннего убранства. Тут стояли резные медные сундуки, по которым были аккуратно разложены вещи и предметы обихода. Гостиная была украшена столами с красивыми каменными стульями, чьи спинки были вырезаны в виде морды какого-то дикого животного, не то волка, не то лисицы. Стол вальяжно разместился на четырех столбиках, которые также представляли собой лапы каких-то диковинных зверей. Шикарные комоды из темного дуба, расписные ковры на полу и на стенах с рисунками единорогов, резвившихся в лесу, дополняли образ этой роскошной пещеры. Стены в доме были темными, освещался только потолок, вследствие чего в комнатах не рябило так сильно в глазах, как на улицах города.
Тэнка сидела на стуле, положив голову на руки.
– Никого не нашла, – глухим безжизненным голосом произнесла она, и Артур, глядя на потухшие карие глаза смешливой девчонки, не узнал ее. Сейчас это была маленькая старушка.
– А отец… Кажется, с ним что-то случилось, – добавила Тэнка все тем же голосом и протянула ребятам какой-то лист.
Кагилуанцы писали на бумаге, используя вместо чернил разведенный древесный уголь. На листке, который Тэнка показывала ребятам, этим самым углем было начертано послание. Сложно было понять, кому оно адресовано; письмо являлось скорее посланием всем и в то же время никому. Как потом понял Артур, записи принадлежали матери Тэнки, Лейланде.
«В Кагилу начались волнения. Люди посходили с ума, а рудокопы просто озверели. Мы старались не покидать дома, чтобы не участвовать во всеобщем сумасшествии, но на днях нас вынудили примкнуть к одной из группировок. Я осталась дома, а мой муж так и не вернулся. Я слышала звуки резни и боюсь, что он вряд ли когда еще переступит порог родной пещеры. Половина жителей погибла от рук своих же соседей. Я не понимаю, что происходит, и мне страшно за детей. Завтра мы постараемся выбраться из города, но, по слухам, восточный колодец уже завалили. Боюсь, сейчас даже у армутов спокойнее, чем в родном доме…»
Страшными были эти письмена женщины, которая в нескольких фразах смогла передать весь ужас случившейся трагедии. Ужас, но все же не то, что на самом деле произошло. Непонятным был тот факт, почему одни жители города стали нападать на других. Какая воля побудила мирных кагилуанцев совершить подобное зло?
– Мы должны дойти до озера, – предложил Артур. Он хотел осмотреть весь город, хоть и смутно предчувствовал, что ничего хорошего увидеть ему не придется.
– Я останусь здесь, – уставшим голосом проговорила Тэнка.
– Нам лучше не разделяться, – возразил Артур. Ему было ужасно жаль подругу, но он не хотел это показывать. Ему было известно, что жалость только угнетает дух, а сейчас им всем надо быть сильными и готовыми к любым неприятностям.
– Хорошо, – безразлично подчинилась Тэнка и вяло побрела за ребятами. Она слабо понимала, что происходит и что ей следует делать. Было очевидно, что остаться в Кагилу она уже не сможет ни при каких обстоятельствах.
– Алан, где озеро? Мы должны выйти к нему, – попросил Артур, сам не зная, что он желает увидеть.
– Что ж, пошли, – ответил проводник уставшим безвольным голосом. Ему также не хотелось ничего предпринимать.
Ребята вышли на главную улицу города. Это был огромный длинный туннель, по обе стороны которого виднелись фасады неуклюжих кособоких домов-пещер. Рядом с каждой постройкой местные мастера вырезали из камня деревья, чтобы вид улицы напоминал жизнь на поверхности, вне подземелья. Наверное, в былые времена главная улица города была оживлена беспечными прохожими, черномазыми трудягами-рудокопами и веселыми ребятишками, но сейчас она будто издевалась над своими неожиданными гостями, которые так беспардонно посмели нарушить ее безмолвное одиночество.
На некоторых мраморных деревьях висели плоды из камней агата размером с кулак, что наверняка раньше выглядело богато и благородно, ведь они отдаленно напоминали гранаты. Однако сейчас их неестественный ярко-красный цвет вызывал лишь негативные эмоции – он действительно ужасал, ведь казалось, что плоды до краев наполнены кровью. Были здесь и кустарники пониже, и даже фонтаны, которые сейчас уже не функционировали. Некоторые пещеры оформлялись кагилуанцами на манер лавочек и магазинов – у них отсутствовала передняя стена, и можно было увидеть каменные прилавки. На полочках лежала всевозможная снедь, которая, судя по всему, уже начала портиться, несмотря на прохладу.
Кстати, на центральной улице отчего-то было теплее, чем в колодце, где ребята нашли тело мертвого стражника. Еда, которая здесь находилась в изобилии, не внушала желания ее отведать. В своеобразных мясных лавках в беспорядке валялись беловатые склизкие личинки просперитей, источавшие невообразимый смрад.
Создавалось ощущение, что Кагилу продолжает в какой-то степени жить, но уже самостоятельно, без непосредственного участия горожан. Чудилось, что сейчас из-за угла вылетит призрак и нападет на испуганных и расстроенных путников.
– Скоро выйдем к озеру, – предупредил Алан, когда они миновали главную торговую улицу и опять стали идти через проходные дома. Артур услышал эти слова, но странное дело: еще до того момента, как Алан их произнес, мальчик каким-то немыслимым образом почувствовал, что они приближаются к озеру. В его душе взвились отголоски прошлого, чего-то знакомого и неприятного. Сердце сжалось, и какой-то дикий, неконтролируемый страх овладел всем его телом.
