Так как война имеет огромное влияние на благосостояние народа, то неудивительно, что Святовиту приписывались исход сражения, победа и, кроме того, всякого рода народное благосостояние и счастие. По своим качествам скандинавский бог Один, или, как его звали славяне, Водан, походил несколько на Святовита. Один также почитался богом войны, прибыли, благосостояния, и таким его признавали соседи славян по Полабской земле, а потом, в Старой мархии, саксы, враги франков. Святовит отличался от Водана главным образом тем, что последний явился на землю уже готовым человеком, похожим на греческих полубогов, тогда как Сварожич предстал славянству как сын небес, как бог света, силою которого он благодетельствует и заправляет миром. Вот подобное-то понятие, имеющее свое начало в древнем поклонении Солнцу, придает славянской мифологии ей одной свойственную самобытность[125].
Главный идол Святовита стоял в г. Арконе, или Вите, на острове Ране (Рюген), среди племени ран. Второстепенные идолы, судя по урочищам, находились в Хорутании, нижней Австрии, Галиции, Силезии, Пруссии, Польши, Саксонии и Боснии[126]. Такая распространенность Святовитова культа прямо указывает на то, что этот светлый бог был в большом почете в самом центре древнего славянства, которое некогда сидело сплошной массой от Балтийского моря до Адриатического. В Арконе Святовит сохранялся в богатом по своей архитектуре и убранству храме. Его идол был выше человеческого роста и имел четыре головы на стольких же шеях, по числу стран света, от которых стекался народ на поклонение ему. В правой руке он держал рог, украшенный драгоценными каменьями, а левою подпирался в бок. Деревянная одежда покрывала туловище до голеней. Он стоял на полу, без подставки. Около него лежали его принадлежности, как то: узда, седло, меч и другие предметы. Ножны и рукоятка меча были разукрашены серебром, весьма хорошей, хотя и уродливой работы. В особом помещении стоял белый конь, на котором Святовит совершал свои ночные поездки, сражаясь против врагов славянства. Этот же конь употреблялся жрецами для гаданий, причем расставлялись особым способом стрелы или копья, чрез которые конь переступал. Если он не задевал стрел, не опрокидывал их, в таком случае разрешалось воевать на суше или воде, иначе предприятие откладывалось до более благоприятного времени. У осетин, на Кавказе, у этого остатка движения индоевропейского племени, праздник плодородия и войны чествуется в день св. Георгия одинаково торжественно как у христиан, так и нехристиан, причем белый конь имеет у них особое религиозно-мистическое значение[127]. Этот же праздник чтится весной восточным славянством. Изображение Георгия Победоносца вошло в герб Московского княжества, и этот же святой считается покровителем русского войска — таким представляло себе древнее славянство своего Белбога, таким изображает себе народ своего белого царя, решителя войны, победы, защитника от всего дурного, ниспосылающего довольство и благодать. Белбог, пройдя со славянством далекие страны, от Инда до Лабы, возвращается ныне к священной реке в виде Белого Царя, которого слава, вопреки желанию наших врагов, распространяется из года в год все больше и больше, затмевая культуру и цивилизацию, несомую к берегам Индии волнами Индийского океана. Этот Белбог, эмблема всего доброго, находится в постоянной борьбе с князем тьмы, Чернобогом. В сказках последний представляется в виде дракона, змея, гада, которого Святовит поражает своим копьем, и оно, равно как и меч, сохранялись тщательно в арконском храме, и ему, как святыне, поклонялись на всем Поморье.
В некоторых местностях Поморья качества и свойства Святовита воплощались и чествовались отдельно; так, свойства плододавца и победоносца присваивались каждое в отдельности особому богу; Радогощ, или Радогость, был бог мирный, гостеприимный, свойство, которое всегда представляло отличительную черту характера всех славян.
Во всяком случае, он стоял ниже Святовита, который один пользовался общим у всех славян поклонением, тогда как Радогощ представлял собою частного, племенного бога. Его чтили ратары, отрасль лютичей; память о нем сохранилась также в урочищах Северной Германии, Моравии, Галиции, Черниговской и Орловской губерний[128], так что поклонение ему совершалось у многих племен. Однако оно не имело ни той торжественности, ни того общенародного характера, с каким является поклонение арконскому идолу, к которому сходились паломники из всех славянских земель. Радогощ изображался со щитом на груди и с буйволовою головою посредине щита, в руке у него был молот, а на голове птица. Все эти атрибуты Радогоща показывают, что он был бог мирных трудов и стяжаний. В Мекленбурге его звали Оботритским, или Бодричским, истуканом. Приходился он внуком Крту, или Крсу, т. е. Хорсу, Солнцу, значит, был внук Святовита и Живы, о которой будет сказано ниже. Другое качество Святовита, как бога войны и победоносца — воинственность, — славяне переносили на Яровита, т. е. на Ярого, святого жгучего, сердитого, красного или кровяного бога.
Из сказанного видно, что Святовит, Белбог, Дажбог одно и то же; что его же называли Сварожичем, Хорсом или Солнцем, что он имел три лика, почему его же звали также Триглавом. Итак, святой свет, белый, дающий, сын небес и бога Вселенной, греющее и оплодотворяющее Солнце, рукотворное троеличие, или тройца, — вот в чем состояла основа славянского верования. В качестве пояснения сейчас сказанного добавим, что белый и светлый у словен синонимы и что по-санскритски «свет» равно d'aha — «белый», «бел»[129]. Равным образом «Дажбог» значит то же, что «жгучий бог», и является синонимом Хрса или Хорса. По-санскритски «Крсану» значит «огонь», а «даг» означает «жечь», из чего оказывается, что Хорс, Дажбог и Солнце — одно и то же[130].
В Щетине у поморян Святовит носил имя Триглава, которого почитали также на острове Волыне. Полагают, что три головы соответствовали трем сторонам треугольного острова. Триглав — тот же Сварожич, который повелевал землею и был вместе с тем господином преисподней, куда он ездил, как и Святовит, по ночам, на черном коне, бороться со злом и врагом человечества. Обряды гаданий с конем и копьями были такие же, как выше сказано, кроме того, замечательно, что возле храма Триглава стояли избы, кутины. Это было что-то вроде монастыря, в котором помещались жрецы и прислужники храма, и там же столовались паломники. По некоторым сказаниям усматривается, будто Триглав имел власть над Чернобогом и не терпел зла, но так как по людской испорченности оно продолжало действовать, то чтобы его не видеть и не слышать, Щетинский Триглав носил постоянные повязки как на глазах, так и на ушах[131].
Из прочих местных богов ближе других к Святовиту стояли Яровит и Руевит. Первому поклонялись в Велегоще, как богу войны. Это был ярый, истребительный, жгучий свет (жар). В храме Яровита висел его щит необыкновенной величины, который велегощане носили впереди войска. Ему же поклонялись гаволяне, отрасль стадорян.
Руевит, или Руявит, Ранавит, стоял в Коренице, на одном из мысов острова Раны. Он имел семь лиц и столько же мечей на поясе; в руке был восьмой меч. Вышина истукана была больше пяти аршин. Его также признавали за бога войны, причем он должен был изображать святую Рую. Вблизи этого идола были еще два других, один с пятью лицами — Перун, бог войны, о чем сказано будет ниже, а другой — Пореват, бог мира. Мы полагаем, что каждое из лиц Руевита обозначало колено ранского народа; действительное же значение этих многоголовых истуканов теперь неизвестно.
Славяно-русский Перун, который, по понятию народа, правил миром, также походил на Святовита, но отличался от него тем, что Святовит владал благотворным светом, тогда как Перун обладал разрушительною и страшною молниею и громом. Однако он же содействовал жатве и плодородию. Это был бог во всеоружии, готовый одновременно карать людей и посылать им благо в виде урожая. В Перуне мы находим качества Белбога и Чернобога, но так как он карал за дело, то его никто и не признавал за злого духа, а видел в нем бога, хотя и подающего свет и тепло, но гневного и грозного. Это был бог природы, жизни и смерти. Его главный кумир стоял в Киеве; сделан он был из дерева с серебряною головою, золотою бородою, железными ногами, а в руке имел камень, выделанный в стрелу, разукрашенную рубинами, что означало молнию. Пред этим кумиром горел вечный огонь, и ему в жертву приносили не только пленных, но и первенцев-детей; кто же ничего не имел, тот отрезал себе бороду и клал ее на алтарь.
