Мой взгляд блуждал по комнате, пока я старался не паниковать.

— Я все расскажу Гриму.

— Но он не поделится с тобой всем этим. Нет, пока ты не подключишься. Скажи ему, что ты готов. Заставь Диабло вступиться за тебя. Он твой спонсор. Когда весь клуб поддерживает тебя, у тебя есть шанс справиться с тем, что необходимо сделать.

— Убить их всех, — прошептал я, когда Ларами ахнула.

— Это единственный способ, — твердо ответила Твичи. — Я пойду с тобой до Перекрестка, но потом мне нужно уладить кое-какое дерьмо, и это не может ждать.

— Только не говори мне, что ты собираешься преследовать этих ублюдков в одиночку.

— Черт возьми, нет, у меня есть подкрепление.

— Это не смешно, — огрызнулся я, чувствуя стресс и беспокойство, зная, что она достаточно сумасшедшая, чтобы попытаться это сделать. Моя двоюродная сестра, может, и была жесткой, но она была отчаянно предана и защищала тех, кого любила.

— Я буду осторожна, Ро. Я обещаю. Собери сумку. Нам нужно покинуть это место как можно скорее.

— А мой байк?

— Я обо всем позабочусь.

Я потащил Ларами в спальню и кивнул Твичи.

— Дай нам пятнадцать минут. Дверь со щелчком захлопнулась, и я нежно погладил Ларами по щекам. — Я люблю тебя и не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Клянусь тебе детка.

Ее испуганное выражение пронзило меня в самое сердце.

— Что такое железная дорога на Черном рынке?

— Торговцы людьми. Худшие из худших. Связаны с русской мафией. Они заноза в заднице клуба уже больше года.

— Сексуальное рабство? — Все ее тело дрожало.

— Да, — честно ответил я, — но они до тебя не доберутся, ясно? Им придется пройти через меня и весь мой гребаный клуб. Каждый член Королевской семьи- бастард. Твичи это исключение. Просто потому, что я Перспективный игрок, это не значит, что Грим меня не прикроет. У нас все будет хорошо.

— Ты этого не знаешь. Кто эти призраки, о которых говорила Давина?

— Бизнес ее отца. Они хорошие люди. Они помогают жертвам домашнего насилия и нуждающимся людям.

— Это и есть убежище Хоуп? Она никогда не рассказывала мне об этом.

Я кивнул, не добавив, что они также помогают жертвам изнасилований. В этом не было никакого смысла. Она поняла идею без этой дополнительной детали.

— Дыши, детка. У тебя будут все эти люди, которые будут оберегать тебя. Никакие Скорпионы не попадут в Перекресток.

— А как насчет тебя? — Спросила она, ее голос стал высоким и писклявым. — Ты не можешь пойти за ними. В прошлый раз они чуть не убили тебя.

— Я буду со своим клубом, — твердо ответил я.

— Я не могу потерять тебя, Ронин. Не сейчас. — Слезы наполнили ее глаза и потекли по щекам, пока я наблюдал, беспомощно, не зная, как остановить их.

— Ты не потеряешь меня, — яростно поклялся я. — Хорошо?

— Хорошо. — Она шмыгнула носом, прежде чем я наклонился и поцеловал ее нежно, но страстно, это был поцелуй обещание.

— Навеки моя, — напомнил я ей, нисколько не заботясь о том, насколько слащаво это может прозвучать. Это была правда.

— Навечно твоя, — ответила она прежде, чем я окинул взглядом комнату.

Мне ничего не нужно было брать с собой. Большая часть моей одежды уже была в Перекрестке, потому что именно там я проводил все свое время.

— Готова? — Спросил я, сжимая ее в объятиях.

— Готова.

Твичи перестала расхаживать по комнате, когда увидела, что мы возвращаемся, и повертела шеей по сторонам.

— Пора забрать твой Харлей, Ронин. В фургоне достаточно места.

Фургон? У нее не было собственного фургона.

— Что это за фургон? — Спросил я.

— Грузовичок, который я арендовала в Хоторне перед тем, как приехать сюда.

— Умно, — ответил я со смешком. — Твой байк тоже там?

— Ага. Мы убедимся, что они оба пристегнуты, прежде чем отправимся в путь.

Двадцать минут спустя мы выехали из Голдфилда, оставив мой трейлер позади, надежно запертый и включенный камерами на случай неприятностей. Двадцати пятиминутная поездка в Тонопу должна была расслабить, но это было не так. Я продолжал следить за дорогой, пока ехал, время от времени сжимая пальцы Ларами, так как боялся столкнуться с кем-нибудь из Скорпионов.

Твичи сидела в дальнем правом углу, беспокойно постукивая пальцами по коленям. Она то и дело поглядывала на свой телефон, яростно набирая кому-то текст, прежде чем вернуться к созерцанию окна и ерзанию на сиденье.

— Ты заставляешь меня волноваться, Твитч, — прорычал я, свирепо глядя на нее поверх головы Ларами.

Моя бедная милая девочка застряла посередине, играя роль судьи, пока мы перебрасывались саркастическими замечаниями друг с другом. Однако именно так мы справлялись с этим дерьмом. Мы ворчали друг на друга и таким образом давали выход некоторым сильным эмоциям, вместо того чтобы колотить кулаком по стене или друг друга. Это было не идеально, но это не давало мне сойти с ума. И прямо сейчас мне нужно было перестать думать о том, в какой опасности находится Ларами, потому что я определенно хотел наброситься и причинить кому-нибудь боль, предпочтительно Скорпионам. Любому из них.

— Не злись на меня, Ро. Ничего хорошего из этого не выйдет.

— Ты не можешь перестать двигаться хотя бы на пять секунд? Вся чертова кабина этого фургона раскачивается.

— О, заткнись. Я вешу сто тридцать пять фунтов(60 кг). Проблема в твоей большой тяжелой заднице. Сколько ты весишь? Двести(90 кг)? Или двести двадцать(100 кг)?

— Отвали. Я не так уж много вешу. — Но я весил. И все это были сплошные мускулы.

— Угу.

Ларами покачала головой и потянулась за пакетом жареных орехов, который Твичи, должно быть, прихватила по дороге в Голдфилд. Мы продолжали ворчать друг на друга, пока Лара пожимала плечами, откидываясь на спинку сиденья и кладя голову мне на плечо. Она отправила в рот несколько орешков, хрустя ими, пока я пытался сосредоточиться на дороге.

— Эй, это мотоцикл? — Спросила она несколько минут спустя, указывая на дорогу перед нами, выпрямляясь и кладя закуску обратно в пустой подстаканник.

Мой взгляд метнулся к хрому и специальной краске дюжины всадников, блестевших на солнце, когда моя кузина спрыгнула вниз, скрывшись из виду.

— Черт.

— Они знают, как я выгляжу. И Лару тоже. Пригнись, детка.

Ларами пригнулась в самый последний момент, когда мотоциклы покатились к нам, проносясь мимо нашей машины по шоссе 95. Я не осмеливался посмотреть в сторону, надеясь, что им не придет в голову слишком пристально вглядываться в салон движущегося фургона. Я снял свой порез и положил его позади нас, никогда не испытывая большей благодарности, чем сейчас, когда мотоциклы исчезли, оставив отражение в моих боковых зеркалах, и я наблюдал за их отъездом.

— Если бы мы выехали из Голдфилда самостоятельно, — начала Ларами, протягивая ко мне дрожащие пальцы, — ты был бы мертв, а меня бы схватили.

— Вот почему мы делаем разумный выбор, детка. По часу за раз. Да?

Она кивнула, прижимаясь ко мне, когда я обнял ее одной рукой и поцеловал в макушку.

— Почти в Тонопе, — объявила Твичи.

Наши глаза встретились поверх головы Ларами, и я дернул подбородком в ее сторону.

— Спасибо.

— У меня есть ты, — ответила она, — точно так же, как у тебя есть я.

— Черт возьми, да.

Я не расслаблялся до тех пор, пока мы не подъехали к воротам за пределами комплекса. Только когда я въехал на стоянку и наконец выключил зажигание, я вздохнул с облегчением.

Перекресток был моим домом. Это была моя семья в такой же степени, как и Ларами, и я хотел, чтобы они были вместе в моей жизни. Я поцеловал ей руку и открыл дверь, притягивая ее в свои объятия, когда закрывал дверь. Моя рука скользнула вокруг ее талии, когда я заметил, что Грим, Диабло и Раэль были снаружи, готовые и ждущие истории, которую я должен был рассказать.

Раньше я беспокоился о прошлом, но теперь я просто хотел выплеснуть все это наружу и освободиться от этого, чтобы сосредоточиться на своем будущем и моей девочке. Ларами собиралась стать моей старушкой сразу после того, как я стану полноценным участником клуба.